Александр Саверский - Камень Шамбалы, или Золотой век
Все головы повернулись в сторону говорившего. Иоанн заметил это движение и оглядел своих помощников:
- К чему ваш спор, друзья? Пустая трата сил. Есть закон: тот, кто может, тот возьмет. Человек с другой планеты может достичь Шамбалы и взять здесь все, что сочтет нужным.
- Даже Его? - имея в виду "Семеричный Пылающий Огонь", спросила невысокая женщина.
- И это наш закон: все в Священном городе принадлежит всем, и всякий может взять то, что ему необходимо.
- Но если этот человек под необходимостью понимает совсем иное, нежели мы? - спросил рыжеволосый.
- Да, - раздалось задумчиво в ответ, - когда-то люди тоже брали то, что им не принадлежит, не зная ни меры, ни необходимости. Они были ненасытны, и это приводило к войнам. Теперь все иначе, и мы должны приложить все усилия, чтобы не нарушить существующий ныне порядок на Земле. - Неожиданно взгляд Старца загорелся, и тон стал сухим и точным: - Где-то на пути к нам, кроме того человека, о котором мы говорим, находится женщина. До сих пор она успешно проходит испытания. Кроме того, ее цель совпадает с нашей. Она не хочет, чтобы Камень попал к человеку с другой планеты. Нужно столкнуть их, встав на сторону женщины. Пусть состоится поединок сил.
- Но ведь вы сами сказали о законе, - сказала молодая женщина.
- Верно, сказал, но никто не мешает нам самим стать частью испытаний стремящегося.
- Но ведь это означает поставить под удар все Белое Братство, - изумился словам Пресвитера рыжеволосый.
- Неужели ты сомневаешься в победе, брат? - спросил Иоанн.
- Нет, но ставить благополучие планеты в зависимость от нелепой схватки...
- Я правлю в этом городе очень давно, - спокойно раздалось в ответ, - и за время прошедшего Черного века сюда стремилось множество самоуверенных умников, которые ничего не замечали, кроме самих себя, и не один из них не достиг города, ибо стремился сюда из чистого эгоизма. Но сегодня перед нами иной случай. Все то же - самоуверенность и ум, но человек с другой планеты идет к нам не для себя, а ради идеи, - тонкий палец многозначительно поднялся вверх. - Поэтому борьба идет не между нами и тем, кто сейчас в пустыне, а между идеями, идеей Порядка и идеей Хаоса. Солнечный Логос эоны назад доверил мне Камень, дабы уберечь Землю от смертельных катаклизмов. Сегодня, с Камнем или без него, но мы застрахованы от краха на многие тысячелетия. И в этой ситуации, казалось бы, можно уступить Камень окольцованной планете, если бы не два обстоятельства.
Старец замолчал, но никто не стал его торопить, пока он собирался с мыслями.
- Первое, лично я не вправе уступать хранение Камня другому лицу без согласия на то Логоса Солнца. А поскольку такого согласия, впрочем, как и несогласия, нет, я должен защищать Камень до самой смерти. И второе, если бы на месте человека с другой планеты был бы кто-то другой, я, возможно, и пошел бы на компромисс, но... увы. Человек из пустыни не может быть членом нашего Братства, ибо его задача разрушать, а наша - созидать.
- Невозможно создать, не разрушив, - заметил юный старик.
- Верно, - откликнулся Правитель Шамбалы, - но разрушать легче и быстрее, и если этот человек будет разрушать так быстро, как он это умеет, то все наше Братство будет заниматься только восстановлением разрушенного им. К тому же он пытается разрушать лучшие из наших достижений, а не худшие, которые действительно стоило бы уничтожить.
- Согласен, - поднял руки оппонент, и старец продолжал:
- Поэтому, я отправляюсь на поединок сил.
- Я с вами, - откликнулся рыжеволосый.
- И я.
- И я, - раздалось со всех сторон.
- Нет, нет, друзья мои, - успокаивающе поднял руку Пресвитер, - в этом нет необходимости. Я иду, поскольку связан договором с Логосом Солнца, но он не обременяет вас. Не стоит вам вплетать в свои кармы узоры неясных оттенков и линий, ибо я не думаю, что поступаю мудро, ввязавшись в поединок, но иного выхода у меня нет. Вам же незачем пятнать себя. К тому же, если этот человек, он кивнул в сторону шара, - получит Камень, это мало повлияет на нашу цивилизацию, и вы послужите ей на благо. Но представьте себе, что никого из нас не осталось. - Он подождал, пока в голове каждого из присутствующих пронеслись картины разрушенной Иерархии Сознаний, и закончил: - Поэтому позвольте мне лишь выполнить свой долг, и не обременяйте меня своей помощью.
- Но, Учитель, - сказала молодая женщина, - ведь впереди у стремящихся одиночество, и не многие им овладели.
- Не многие, но кое-кто прошел.
25.
Одиночество... Солнце... Небо... Песок... Мои ноги...
Мои ноги волочатся по песку, будто я инвалид, и мне уже не смешно наблюдать со стороны за тем, как тело совершает конвульсивные движения, пытаясь удлинить цепочку моих следов.
Зачем я иду? Куда? Вряд ли мне удастся без сомнений определить, что сейчас важнее: Камень или жизнь. До сих пор в моей жизни не возникало ситуаций, когда нужно выбирать между собственной жизнью и чем-то другим. Прежде мне всегда удавалось находиться вне подобных проблем. Но теперь впервые мне приходится выбирать, и я в растерянности от этого.
Моя логика оказывается в тупике, и понятно, почему. Я считал разрушение цивилизации Земли главной целью своей жизни. Однако выполнение этой миссии поставило под угрозу мою жизнь. При этом, если я погибну в пустыне, миссия так и не будет выполнена. Значит, дороже всего на свете сейчас была моя жизнь. И, если бы мой невидимый противник предложил мне сделку: жизнь за Камень, я бы выбрал жизнь, ибо это позволило бы искать другие пути уничтожения цивилизации.
Это было унизительно: впервые в жизни я готов был отказаться от достижения своей цели. Да еще ради того, чтобы сохранить жизнь. Когда я это понял, то снова разозлился: на себя, на пустыню, на того, кто поставил меня в унизительное положение. Увы, на этот раз злость ничего не дала, ибо ни одного субъекта, на котором я мог бы оторваться, поблизости не было.
Впрочем, пустыня, на которой я попытался отыграться, сделав ее главным врагом, в отместку чуть не свела меня с ума. Еще бы, враг, которого я создал в своем воображении, оказался повсюду, от горизонта до горизонта. И через пару часов психического поединка я упал в забытьи, истощенный борьбой с самим собой.
***
Паника моя вначале была легкой, когда я поняла, что осталась в пустыне без воды и еды. А по-настоящему возникла она лишь тогда, когда мне не удалось обнаружить Кардалеона. Он исчез, оставив меня в полном одиночестве. Когда из-под вас выбивают стул, на который предложили сесть, то возникшие при этом эмоции мало похожи на счастье или удовлетворение.
Около часа я просто сидела на песке, жалея себя и наблюдая в воображении за тем, как медленно иссушается мое тело под палящими лучами нашего светила. Наконец, когда тело превратилось в обтянутый кожей скелет, и в нем не осталось и капли жидкости, а значит, и жизни, на меня навалилось успокоение. Я давно заметила, что наблюдение за своей смертью вселяет в душу покой и умиротворенность, поскольку лбом упираешься в вопрос: ты умер, и что дальше?
