Дмитрий Щербинин - Облака
Незаметно подошел, и вот счастливо рассмеялся Петя:
- Что это вы тут расплакались? Смотрите-ка, что я нарисовал!
Мальчик протянул лист, на котором весьма умело отображен был осенний пейзаж. Все так - только вот под кленом сидели, сложивши крылья два лебедя с печальными глазами, один - черный, другой - белый.
- Я всю сказку услышал. - улыбался мальчик, и по мокрым бороздкам на щеках его видно было, что недавно он тоже плакал:
- Катя, а чем все это закончилось? - спрашивал Петя, после того, как выслушал похвалы, и наставления в том, что ему обязательно надо учиться развивать свой художественный талант.
- Чем закончилось... - Катя вздохнула. - А закончилось тем, что они встретились. Ведь, если двое любят друг друга, если это настоящая Любовь, то в окончании, какие бы не ждали их испытания, они все равно встретятся. Нет ничего, что может сломить истинную Любовь. Как вознесла она этого Юношу, а слезы девы-лебедицы были столь прекрасны, что обращались в жемчуга.
- А, ведь, все это правда было? - спросила Машенька.
Катя вновь вздохнула, протянула свою ладошку, и на нее тут же лег кленовый лист.
- Сказка - не ложь, но этого, может, и не было в нашем мире. Ведь существует великое множество миров и то, что кажется невозможным в одном мире, то известно всем в одном из этих, бессчетных миров. А сказки - то прекрасный листопад, летящий из космических бездн. Стоит только протянуть душу к небу и вот уже лист-сказка пала туда.
- Но чем же отличает ложь от сказки?
- А ложь - это то, что мы ручищами из грязи подхватываем, да себе по языкам, ради мелочной выгоды, размазываем...
Но договорить, чем же сказка отличается от лжи Катя не успела: на полянку с громким урчанием, точно он в рай попал, вбежал Томас, а следом за ним прихрамывая, маленький рыжий песик, которого издали приняли за лисичку, и еще одна - маленькая, беленькая собачонка, с быстрым веселым хвостиком.
Все эти звери замерли, а потом Томас, выросший за эти месяцы почти вдвое, бросился к своей хозяйке, стал тереться ей о ноги. Собачки же - Джой и "Белая", смущенно потоптались в отдалении, но тут их подозвала Машенька и они, виляя пушистыми хвостиками бросились к ней. Джой лизнул ее в нос, а "беленькая" ткнулась в руку.
Катя же гладила Томаса, а он все терся об нее да урчал.
- Где же ты был все это время, миленький мой? - прошептала девушка, и с надеждой взглянула в ту сторону, откуда выбежали эти зверьки.
Она ждала, что выйдет Он - юноша имени которого она не знала.
Падали, падали печальные листья. Лес тихо вздыхал, шелестел по всей свой глубине, а в небе, прощаясь с родимой землею, с теми лугами и лесами, где провели они счастливые весну и лето, улетали темными стаями птицы.
Она ждала...
* * *
Вернемся на несколько месяцев назад, в тот день, когда в одном из подмосковных лесов раздались выстрелы, и, вопли, проклятья, а один человек, которого правильней было бы назвать "медведем" лишился кисти.
Итак: Томас, мальчик Саша, король и королева лесных псов, а также сами псы, несущие в клыках своих детенышей, бежали через лес. Позади слышались вопли, но вот они стали отдаляться - видно, те люди нашли раненного "медведя".
Раненого Джоя нес в своих клыках собачий король (напомним, что у этой маленькой собачки раздроблена была задняя лапа).
Они остановились на опушке, пред распахивающимся на многие километры полем; стали решать, что же делать дальше.
"Белая" лизнула слабо поскуливающего Джоя, и бросилась в заросли на поиски лечебных трав.
Начался собачий совет. Если бы чувство короля можно было заменить словами, то они звучали бы примерно так:
"Нам нельзя оставаться в этом лесу. Нам надо уходить как можно дальше. Ведь люди устроят на нас облаву! Сейчас передохнем немного и побежим через это поле".
Старые псы заворчали, кто-то тоскливо поник головою, однако, возражать королю никто не стал, так как все они знали его мудрость.
А Саша, поглаживая ноющее ухо, говорил:
- Что ж, домой я теперь не вернусь. Куда бы вы не пошли останусь с вами. Я как раз вчера про Маугли читал - вот и стану таким же. Мне с вами много лучше, чем среди людей...
Вернулась "Белая", принесла целебные травы. Тут за лечения Джоя взялся сам король. Он прижал лист к кровоточащей лапе и, придерживая Джоя, обмотал эту зеленую повязку.
Передохнули несколько минут, после чего - подхватили своих щенков да побежали чрез поле.
Легче всего было бежать Томасу, он то ко всему относился легко, и даже радовался этому бегу. Тяжелей всего приходилось Саше: он тяжело дышал, часто хватался за бок, постепенно отставал, но, все же, терпел - бежал со сжатыми губами, да с бледным, покрытым крапинками пота лицом.
Тут король вспомнил, что в теле мальчика болезнь, что он слаб и велел остановиться - еще некоторое время провели они в овраги, замерли, когда услышали отдаленный рев машины.
И вновь бег - нельзя было терять времени...
Король не зря так торопил своих подчиненных, он чувствовал, что в тот же день, будет устроена облава - "медведь" явно обладал какой-то властью в людском мире, и уже хрипел где-то про "стаю псов-убийц, которые разгрызли его руку, и похитили сына".
Вот за сыном то и была организована облава: когда поле осталось позади, и новый лес, взметнул пред ними свои многодверные стены, над оставленным лесом уже кружил вертолет. Так же, самые чуткие могли услышать и рев приученной псовой оравы, пущенной по их следу.
Саша не мог больше бежать - ноги подкашивались, по бледному лицу струились капли пота. Он пытался что-то сказать, да не мог уже...
"Взять ли его с собой, или оставить здесь?" - размышлял король. "Если они его найдут - погоня, возможно, прекратиться. Так будет лучше для нас, а для него? По возвращении он будет по прежнему страшно несчастен. Он умрет через некоторое время. Так или иначе он не выживет и с нами. Человеческому детенышу лес может показаться прекрасным на несколько часов, а потом, когда ему захочется есть... Ягодами его не накормишь, сырое мясо он есть не станет. Ладно, даже если он проживет лето - зимой он замерзнет..."
Мальчик взглянул в глаза короля и слабым, задыхающимся голосом, смог вымолвить только:
- Пожалуйста, не оставляйте меня. Я прокормлю себя, у меня в кармане коробок спичек - вот и огонь. До зимы я найду себе теплую нору, там и сберегусь от холодов.
Король, размышляя, качнул головою, взглядом скомандовал самому большому псу: двухметровой, беспородной громиле: "Возьми-ка ты его на спину, да постарайся - неси сколько можешь... Все одно - среди этих людей не будет ему счастья"
Пес опустился рядом с мальчиком, а тот только и смог - перебраться на мохнатую спину, уткнуться в эту теплую перину лицом, обхватить ее, да и заснуть.
