Игорь Байкалов - Область трансцендентности
– Я могу сесть?
– Конечно, – кресло повернулось ко мне. – Можешь поднять забрало. Здесь привычная для тебя атмосфера.
– А откуда ты знаешь, какая атмосфера для меня лучше?
– Вы дышите в атмосфере, состоящей из азота, кислорода и других газов, иначе – воздухом. И здесь воздух. Баллоны твоего скафандра, атмосфера корабля заполнены им.
– И для тебя не составило труда узнать это? – спросил я, садясь в кресло.
– Нет.
– А как ты это определила?
– Я просто захотела узнать и узнала.
– То есть ты… создала приборы?..
– Нет, я могу видеть на любом расстоянии в любом спектре.
– Ничего себе, – вырвалось у меня. Я хотел спросить, каково это, видеть на любом расстоянии, но тут же вспомнил, как ощущал мир, перед тем как попасть в эту рубку.
– Мне помнится, мои создатели тоже дышали воздухом…
Я решил последовать совету Молнии и рискнуть, подняв забрало. Признаться, опасения сдерживали меня, несмотря на то, что датчики подтверждали её слова. На моё удивление, здесь даже присутствовали запахи кожи и проводки – удачная имитация кабины, даже в мелочах.
– Как тебе это удаётся?
– Не поняла…
– Создать такую правдоподобную иллюзию.
– Не понимаю тебя. Это не иллюзия. Разве ты не видишь? – в голосе действительно проскользнули нотки удивления. – Нет, это было здесь.
– То есть?.. Подожди, давай разберёмся. Где я конкретно нахожусь? Внутри тебя?
– Вот же я, – фантом Молнии засветился, словно у него включились габаритные огни. – Как ты можешь находиться внутри меня? Ты у меня дома… В гостях…
– И это помещение уже находилось здесь до того момента, как ты осознала себя?
– Да, именно так. Тебя это беспокоит?
– Да… – ответил я.
– Почему? – снова в интонациях прозвучало удивление.
– Мне интересно, а это пространство было создано в тот момент, когда мы нашли тебя или существовало до того?
– Когда я проснулась, оно уже существовало. Зачем ты задаёшь такие вопросы? – пока я собирался с мыслями, Молния добавила. – Ты сделал вывод, что меня намеренно оставили?
– Очень похоже на то, – признался я.
– Зачем?
– Именно этот вопрос и волнует меня сейчас…
Я повернулся к приборной панели. До этого момента я их не рассматривал – не было времени, но она мне казалась важной уликой, словно я мог найти адрес производителя или хотя бы штрих-код. Здесь были вполне стандартные средства навигации и управления. Любой знающий пилот вряд ли испытал бы затруднения с управлением. Если так, то версия о том, что кто-то запрограммировал этот корабль на то, чтобы им могла воспользоваться любая раса, любая форма жизни, если угодно, подтверждалась. Если бы не люди нашли его, а скажем, какие-нибудь разумные микробы, то всё это пространство представлялось бы и им в привычном виде. Вот только догадывается ли Молния об этом? Думаю, да. Как же иначе?
– Ты знаешь, что это и для чего? – спросил я.
– Да, это панель управления моим домом.
– Мне кажется, твой дом – корабль, а ты его интеллект. Мы часто используем такую комбинацию.
– Не понимаю.
– Управление кораблём слишком сложная задача для отдельного человека, – пояснил я. – Всегда проще доверить вычисления тому, кто делает эту работу лучше тебя и быстрее, а ты будешь выполнять ту работу, которую выполняешь лучше. Понимаешь?
– Кажется, да.
– Это называется разделением труда. Каждый делает то, с чем справляется лучше. В результате выигрывают все.
– Но тогда ты не будешь знать, как делать другие вещи, – разумно заметила Молния.
– Да, – согласился я, – но никто не может охватить все области сразу.
Она не ответила. Вероятно, она молчала о многих своих мыслях, настолько повисшая тишина казалась мне задумчивой. Решив, что тема исчерпана, я перешёл к новому вопросу:
– Один из искусственных интеллектов пытался вступить с тобой в контакт. Ты знаешь об этом?
– Да, я отказалась.
– Почему?
– Я ему не доверяю. Его основа кажется мне сомнительной, – ответила она, а я отвлекся от изучения, не поняв последних слов:
– Это как?
– Он не живой, – она подплыла ко мне, остановившись у приборной панели.
– Ну… да… – пробормотал я.
– Мне кажется странным общение с тем, что притворяется живым… это… противоестественно! – вспыхнула она ярким светом. – Теперь я понимаю, почему вы называете их «искусственными». А ты меня понимаешь?
– Надеюсь, да, – ответил я, хотя ничего не понимал.
Главное, что мне сейчас удалось выяснить: она не считает себя компьютером и… не любит компьютеры. Искин, который не любит искины! Как такое возможно? Машина с предрассудками! Зачем потребовалось её создавать именно такой?
– Мы бы хотели открыть канал, по которому ты смогла бы черпать информацию. В нашей базе данных многие достижения нашей культуры, техники, истории…
– Это интересно, – Молния запрыгала и стала переливаться всеми цветами радуги. Она веселилась.
– Только тебе придётся познакомиться с Ястребом.
– Кто это?
– Наш искин. Он обслуживает все данные.
Молния мгновенно замерла, словно в тревоге. Цвета застыли.
– Да, я попробую, – ответила она.
– Главное, наладить канал связи. Попробуем любой на твоё усмотрение, если мы сможем принять такой сигнал.
– Тогда для простоты не будем менять принципа связи: голосовая передача электромагнитными волнами.
– Действительно, зачем изобретать велосипед. В общении он даже похож на человека. Многие члены нашей команды даже относятся к нему, как к человеку.
– Проверю, – как мне показалось, с прищуром, сказала она…
И Молния действительно проверила. Только сначала потребовалось несколько часов для настройки связи и наладки соответствующей аппаратуры, которая стояла только на разведчиках, но в результате проведённых работ я мог общаться с Молнией, не выходя с рабочего места – теперь под моим управлением находилось уже два «воспитанника». Ватрушин и Белоусов несколько раз порывались пообщаться с Молнией, но у меня имелась хорошая отговорка для всех: её личные предпочтения, если так можно выразиться о компьютере.
Но здесь, на своём рабочем месте, о свободе общения не могло идти речи – приходилось вести диалог в нужном для экспедиции ключе. Я не переживал по этому поводу и даже не имел ничего против совместной работы с Ватрушиным, Ренором и Белоусовым, хотя последнего всё-таки я предпочёл бы избегать, но раз уж обстоятельства сложились таким причудливым образом, то придётся идти до конца и работать одному.
