Игорь Байкалов - Область трансцендентности
Для экспедиции интерес состоял именно в привязке древнего искина к нам, поскольку идти против её воли никто не собирался, да и вряд ли бы смог. Такой вопрос, к счастью, даже не поднимался, а то мне было бы противно участвовать в обмане столь наивного искина. Как хорошо, что мне не пришлось переступать через моральные запреты, пусть даже в отношении машины.
Общение двух искинов началось с приветствия. Я находился в зале оператора и мог в прямом эфире слышать их разговор и при случае вмешаться. Также «на проводе» были и все остальные, кто принимал непосредственное участие в контакте.
Ястреб был запушен в режиме «ограниченной функциональности». Это означало, что на некоторое время он не имел доступ к секретной информации, не имел права управлять оружием без приказа капитана и менять свою конфигурацию без моего прямого указания. Ещё присутствовало множество иных нюансов, которые защищали нас от «вероятного негативного воздействия Молнии», как выразился Лунько. Таким образом, диалог, я бы сказал, проходил «под дулом пистолета». Впрочем, я пребывал в абсолютной уверенности, что общение никак не повредит кораблю и нам лично.
Диалог протекал в обычном темпе и скорее напоминал разговор двух людей. Молния задавала вопросы, а Ястреб отвечал. Сначала это были простые вопросы: расскажи мне свою историю, своё назначение, чем занимаешься. На них искин отвечал с точностью машины, словно позабыл свои претензии на человечность, но как только Молния спросила: «Как ты чувствуешь себя и чувствуешь ли?», всё изменилось.
– Ощущаю, чувствую. У меня есть множество сенсоров, камер, через которые я вижу мир.
– Это не чувства, а способ получения информации. Я спрашиваю о чувствах.
– Поясни определение.
«В этот момент мне показалось, что я попал в дурдом: был у меня один свихнувшийся искин, теперь их стало двое. И они ещё спорят!!! Я уж стал подумывать, не взять ли успокоительного у Ольги? Вдруг поможет. Тем временем диалог продолжался:
– Чувства – форма видения Вселенной самой себя, – пояснила Молния. Смысла я не понял. По мне это звучало как бред, но, может быть, мы чего-то не понимаем в структуре мироздания? Конечно, да, многого не знаем. И даже, несмотря на заложенную в неё программу сближения, мы всё-таки в некоторых вопросах не могли найти точки соприкосновения. Надеюсь, временно.
– Не могу подтвердить, – ответил Ястреб. – У меня нет таких данных.
– Я так и знала… – ответила Молния и перешла к темам, относящимся к области культуры. Необычные, на мой взгляд, приоритеты. Мне думалось, искин будет интересоваться в первую очередь техническими вопросами, нежели гуманитарными, но что я знаю о ней?..
По словам и по тону я чувствовал, что Молния относится к Ястребу с едва скрываемым брезгливым пренебрежением и терпит его лишь потому, что тот выдавал ей информацию. У меня даже возникли сомнения, а оправданно ли мы пошли на этот шаг, позволив ей пообщаться с искином? Не набьёшь шишку – не научишься. Мы выбрали простой путь, но верный ли? Вместо того, чтобы рассказать всё собственными словами, используя Ястреба, как справочник, я фактически доверил «разработку» Молнии нашему искину. Безусловно, другой подход занял бы значительное время, а у нас его как раз и не было. Вряд ли бы мы решились везти на Родину столь неоднозначный объект. Кто знает, может быть, именно этот шар стал причиной гибели планетарной системы? От такой мысли меня даже передёрнуло. Почему она не приходила к нам раньше?! Я ещё раз убедился, что доступ к звёздным картам закрыт и успокоился, хотя понимал, что они ей не к чему. Белоусов сам уже указал на нашу планету, и трудно поверить, что корабль, знающий наши языки, не имеет информации о местоположении Солнца или, по меньшей мере, не сможет его вычислить.
«Что-то меня на апокалипсис потянуло», – решил я остановить свои размышления, пока не запугал сам себя. И тут, словно согласуясь с моими мыслями, сигнал красной тревоги разорвал тишину. От неожиданности я вскочил с места и выкрикнул:
– Ястреб, что происходит?!
– Каргонские корабли в радиусе действия сенсоров.
Из динамиков внутренней связи донеслось подтверждение:
«Внимание экипажу! Боевая тревога! Занять посты в соответствии с боевым расписанием! Внимание экипажу!..»
Я со всей силы долбанул по кнопке герметизации серверной. Где-то в чреве корабля зашевелились бронелисты. Весь рейнджер пришёл в движение: выдвигались турели рельсотронных пушек, ракетные системы класса «Стрела», накопители плазмы набирали энергию для фотонных торпед, генератор работал на полную мощность, команда занимала боевые посты…
– Ястреб, покажи! – только выкрикнув, я осознал своё состояние.
Над столом засветилась голограмма, отображающая окружающее корабль космическое пространство. Где-то далеко блестели три светящиеся точки, и я отчётливо понял, что следующие двадцать четыре часа могут стать для всех нас последними.
Глава 8
Ультиматум
…Капитан Фаррел ворвался на мостик, чуть не столкнув обсуживающего дроида.
– Старпом, доложить обстановку!
– Три каргонских корабля на расстоянии миллиона километров, – ответил Надеев. – Идут строго на нас. Время выхода на дистанцию поражения примерно час. Кажется, они торопятся..
– Вязов, объяви проверку по двигателям.
– Уже проводим, капитан… – ответил Главный инженер.
– И ещё передай Степанову, чтобы был готов уничтожить все данные и сворачивал диалог с Молнией.
Вязов мрачно кивнул, но распоряжение выполнил – того требовала необходимость.
На обзорном экране вспыхнуло изображение, отражающее околопланетное пространство и зону вероятного столкновения.
– Николаенко на линии! – выкрикнул Кочеренко. На командном пульте зажегся экран.
– Каргонцы, – заявил капитан «Непобедимого».
– Да, мы их тоже засекли. Действуем по стандартной схеме.
– Согласен, а что с артефактом? – спросил Николаенко. Присутствие Молнии план не учитывал. – Он у нас будет с тылу.
– Думаю, не имеет значения.
– И, тем не менее, я предлагаю спуститься на более низкую орбиту и южнее относительно экватора планеты. Наши «Чеглоки» манёвреннее каргонских истребителей, так мы хотя бы снизим вероятность удара с тылу.
– Согласен.
План прорабатывался еще на Земле. Капитану оставалось лишь следовать ему. Команда выполняла приказы чётко и работала без лишних эмоций, словно бы не приближались три вражеских корабля, но все понимали, что столкновения им не выдержать. «Звёздный Ястреб» имел дополнительное вооружение, но являлся научным кораблём и не мог соперничать с хорошо вооружённым противником. «Непобедимый» хоть и являлся очень сильным кораблём, но необходимость прикрывать рейнджер и артефакт сводили все его преимущества на нет.
