Колин Уилсон - Коллегия
Едва закрыв глаза и сосредоточась, он различил мать, сидящую, скрестив ноги, на полу дворцовой опочивальни; глаза закрыты.
Сознания матери и сына слились в контакте, и Найл почувствовал радость и облегчение, узнав из ее послания, что с родными все благополучно.
Но когда сам попытался отправить встречный сигнал, сосредоточенность поколебалась: мозг все еще находился наполовину в объятиях сна. Контакт был утерян, и Найл остался один.
Через несколько минут в дверь заглянул Доггинз.
– Ну как, получше?
– Намного, спасибо.
– До собрания дойдешь, ничего? У Найла опустилась душа.
– Как, еще одно собрание Совета?
– Нет, на этот раз только люди. Но мне, видимо, понадобится твоя поддержка.
– Моя поддержка? – переспросил Найл удивленно.
– Да, на нашей коллегии; навроде гражданского собрания. Ходит слух, что там попытаются протащить решение осудить мои действия.
– А это, что, сколько-нибудь серьезно?
– Еще бы. Могут приказать мне уничтожить жнецы.
– Какая блажь!
Доггинз не успел ответить – в дверь постучали. Вошла Селима, неся с собой лампу, залившую комнату необычайно ярким светом. Найл посмотрел на лампу с удивлением:
– Что это?
– Обыкновенный газовый фонарь. Своего рода семейная тайна. Изобретение моего деда, но использовать его нам никогда не разрешалось.
– Почему? Доггинз раздраженно передернул плечами.
– Раскоряки утверждают, что это механизм.
– Как он действует?
– Вот сюда заливается нефть, – Доггинз постучал по блестящему металлическому шарику возле основания фонаря. – Насосик гонит ее вверх по трубке, и она испаряется, ударяясь о керамическую сетку накаливания. На самом деле просто.
Найл широко раскрытыми глазами смотрел на фонарь. Интриговал не столько внешний вид устройства, сколько впечатление, что он уже полностью с ним знаком. И тут мгновенная вспышка интуиции дала ответ. Как и умение читать, это знание было вживлено ему в память Стигмастером.
В миг озарения Найл ощутил в себе множество других фрагментов знания, дремлющих в глубинах памяти; несколько секунд он чувствовал ошеломляющую раздвоенность, будто его собственная сущность была под вопросом.
Доггинз полез в ящик стола.
– Вот еще один образчик запретного знания. На кровать шлепнулась увесистая книга. Найл взглянул на обложку: «Принципы электроники».
– Почему запретного?
– Потому что все книги запрещены. Пункт двадцать второй Договора о примирении гласит: «Книгопечатание и книгочейство запрещается под страхом смерти». Потому книги по большей части хранятся в музеях, запертые в стеклянные ящики.
– Но ты же умеешь читать?
– А как же. Здесь все по большей части грамотны. Это секрет, передаваемый от отца к сыну. Но если пауки узнают, мы окажемся в беде. Двадцать лет назад случайно всплыло, что один из наших умеет читать – девяностолетний старик. Так ведь настояли на казни.
– И жуки пошли на это?
– А куда денешься? Ведь речь шла о положениях Договора.
Найл листал страницы книги, теряясь от обилия математических формул.
– Кто обучил тебя грамоте? – как бы между прочим спросил вдруг Доггинз.
Найлу потребовалась секунда, чтобы осмыслить вопрос. Затем он удивленно вскинул голову.
– А как ты догадался?
– Вон зрачки как движутся. Так кто тебя обучил?
– Машина, – ответил Найл, улыбнувшись. Доггинз зыркнул на него из-под опущенных бровей.
– Та самая, что подкинула тебе пищевые таблетки?
Найл засмеялся такой дотошности.
– Точно.
– А где она, твоя машина?
– В Белой башне.
У Доггинза расширились глаза.
– Ты серьезно? Найл кивнул.
– Ты что, там был?
– Да.
Лицо Доггинза внезапно побледнело.
– Как ты пробрался туда?
– Вот с этим. – Найл протянул руку и взял трубку, лежащую на стопке одежды. Нажал на кнопку – трубка раздвинулась. Он вручил ее Доггинзу. – Ты что-нибудь чувствуешь?
– Вроде как покалывает. – Доггинз старался говорить спокойно, но голос срывался и рука подрагивала, выдавая волнение. – Где ты ее раздобыл?
– Нашел в пустыне.
Найл подробно рассказал, как они с отцом нашли укрытие от песчаной бури и как ветер обнажил древние развалины. Когда стал описывать блестящую машину, Доггинз кивнул.
– Наверно, «кузнечик». Основной вид дальнерейсового транспорта в конце двадцать первого века. – Он взглянул на трубку у себя в руках. – Но сам я прежде никогда их не видел. Извини, продолжай.
Когда Найл подошел к тому, как он пробирался в башню, волнение Доггинза возросло еще сильнее; он, очевидно, уж и усидеть не мог на месте. Лицо из бледного сделалось пунцовым. Найл с ошеломлением почувствовал, как от Доггинза лучится некая почти осязаемая сила, кажущаяся удивительно навязчивой, почти гнетущей. Юноша испытал облегчение, когда при описании Стигмастера Доггинз его прервал:
– Нет, теперь пусть только попробуют сказать, что я не прав! Глорфин все уши прожужжал, что надо довольствоваться тем, что у нас есть, и не высовываться…
– Глорфин?
– Наш гражданский лидер, глава коллегии. Он говорит, нам судьбу надо благодарить, что мы в услужении именно у жуков, и жить себе, пока живется. Но какой был смысл людям прежних времен накапливать все эти знания, если они пропадают зря?
– Они рассчитывали, что мы ими воспользуемся, когда окажемся готовы.
– Вот мы уже и готовы, – бойко подытожил Доггинз. – Я с рождения готов. Найл покачал головой.
– Старец говорил, что есть нечто, о чем он не может мне сказать. То, что я должен уяснить сам…
– Что именно?
– Например, как свергнуть пауков.
– Это мы выяснили. – Волнение полностью овладело Доггинзом. – Что еще?
– Не могу припомнить, – с сомнением сказал Найл. – Но он, похоже, подразумевал, что есть нечто такое, что откроется мне только со временем…
– А ты как думал! – Доггинз порывисто вышагивал взад-вперед по комнате, в свете фонаря его тень жила своей собственной жизнью. – Так во всем. Нельзя оценить по достоинству того, что слишком легко дается. Но этого я ждал всю свою жизнь… – В дверь постучали. – Ч-черт! – Доггинз от досады дернул головой.
– Члены коллегии уже здесь, ждут в столовой.
– Ну, надо же, в такой момент! – Он с усилием овладел собой. – Ладно, скажи им, что будем через несколько минут. – Когда Селима вышла, выдвинул ящик стола. – На-ка, наденешь, – и кинул Найлу желтую тунику слуги жуков.
Найл проворно облачился и повесил на шею медальон. И случайно заметил, что у Доггинза на шее что-то висит.
– Что у тебя там?
Доггинз усмехнулся со странной игривостью. Из-под туники он вытянул… медальон, почти такой же, что и на шее у Найла, только серебристый. И тут Найл понял.
