Иван Петров - Томчин
Весной, откуда-то прознав про предстоящую превентивную маленькую победоносную войну, в наш лагерь стали съезжаться отовсюду мои родственники, подчиненные и просто знакомые, считающие, что мне без них никак не обойтись. В своих президентских посланиях к народу, с разъяснениями и замечаниями по хозяйству, я ни словом не упомянул о предстоящей беседе с собравшимися у границы недовольными. Надо что-то делать, болтун - находка для шпиона, и этот болтун, похоже - я. Я не говорил, но! - и не скрывал, пора задуматься о статусе государственной тайны, а то у нас планы правителя скоро старухи и дети по стойбищам обсуждать будут. Это мне на заметку - раз! Второе: прибыли, слава богу, без сопровождения, но гостей набралось человек пятьсот, и все желают знать мой мудрый план разгрома противника. Обижаются, когда отказываю, думают - не доверяю, удаляю от своего тела. А плана-то и нет, я и не задумывался о плане, придем на место - разберемся по факту. Всю зиму голова была занята размышлениями о мирных делах, о сплочении страны и народа, об укреплении государства. Надо было хоть какой-то левый план набросать для предъявления страждущим. Вывод: нельзя разочаровывать свой народ, могут потерять уверенность в вожде или, как сейчас, в себе, в моем благосклонном к ним отношении и это - два! Три! - полезно, если будет возможность, как сейчас, создавать группу наблюдателей из моих военачальников, пусть на конкретных примерах во время боя рассматривают действия своих коллег и проведут разбор полетов по его окончанию. Чтобы дурость каждого была видна и могли учиться, перенимать военный опыт друг у друга. Забираем у Убилая две тысячи в охрану добровольных помощников, будущего экспертного совета. Пусть работает с оставшимися восемью и радуется, что тысяч пять народа на охоту не приехало. Справится, и я, если что, помогу. Помощнички - охотнички, вашу мать, как будто у себя на местах дел нету! Вернемся - проверю!
На полноценный бой произошедшая стычка никак не тянет. Увидев нас, прошлогодние враги снова вспомнили свои страхи и, через несколько минут борьбы с ними и рубки с моими всадниками, бросились удирать. Кстати, могли бы хоть засаду сделать, а так - повторилась история с котом и псом. Но Убилай - молодец, понимал, сколько людей за его действиями наблюдает, очень чисто поработал. Организовал безупречный охват и загнал эту толпу в разлившуюся в половодье реку. Кто из степняков и горцев умел плавать - переплыл. Говорю же, любое приобретенное знание и умение полезно, а они учиться читать и писать не хотят. И зря. Вот же, пример.
Основную часть народа мы из воды выловили, тех, кто желал, само собой. Мы же не убийцы. Очень даже много желающих получилось. Тысяч двенадцать, на взгляд.
Вскоре, после разбора полетов, никто из гостей еще уехать не успел, прискакали пятеро, привезли связанного человека. Им оказался мой названный побратим, бывший срединный хан. Впервые человек такого ранга попал ко мне в руки. То, что он меня сразу не узнал, или узнал сразу, что я не его названный брат, было ясно, и я попросил оставить нас в моей юрте вдвоем. Ситуация была немного дурацкой, я как-то сжился со своим ханским образом и работа Бортэ была выше всяких похвал. Так что, с одной стороны, его надо бы выпереть за границу под обещания: - никогда и ни за что, а с другой стороны, он мне такой скандал с Лжедмитриями может организовать - ни боже ж мой. Дилемма. Он пытался со мною говорить, но мне-то с ним о чем шептаться? Не понимает он моих проблем. А я придумать ничего не могу. В это время он меня отвлек, попросил друзей или приятелей своих наказать за его предательство. Вышел, отдал приказ, и на пять свидетелей моего непонятного замешательства стало меньше. Народу-то вокруг сколько собралось. Подозвал одного из малознакомых, приказал взять из юрты пленника, ничего ему не говорить и снести голову, заведя в юрту совета. Так, чтобы народ не понял, вроде пленника на дальнейший допрос отвели. Глупо как-то получилось. Что-то не так я сделал. Труп убрали ночью, слухи всякие. Похоронили на вершине холма, как хана, со всеми почестями, народу было много, ничего вроде не упустили. А иначе что - гражданская война, самозванец? Но ханов казнить не то чтобы нельзя, но лучше бы - не надо. Особенно мне. Переживем, а что делать?
Второе мирное лето на Востоке и в Центре, первое на Западе и во всей Монголии. Про себя я ее уже называю так. Жизнь входит в нормальное русло и, если до зимы ничего экстраординарного не произойдет, то количество скота в стране удвоится, и с меня на следующий год спадет большая половина обязательств по поддержке беднейших слоев населения. Люди начали поднимать голову. На Востоке и в Центре отары могли бы учетверится, но народ, надеясь на меня, так хомячит баранину, что реально, пока, только удвоение. Вот что называется настоящими реформами. Время, отпущенное для роста наших табунов, ограничено: при таких темпах все упрется в площадь выпасов, но это неважно, драться за них между собой я им не позволю. Будут богатеть за счет продажи скота за рубеж неорганизованным братьям по разуму. Купечество начнем развивать, мои караваны первыми пойдут. Зато армия вся теперь имеет по три коня на всадника, третий конь под вьюки и добычу. Скорость переброски войск радует, четыре дивизии на страну в самый раз, и их содержание в следующем году буду перекладывать на состоятельных людей, богатеющих на мирных просторах. Обложим умеренно, но рассчитываю, что мои вояки о такой гарантированной добыче даже не мечтают. Этот вопрос практически весь продуман и вчерне решен.
Главное, разбойничать почти перестали, я очень боялся, что не удастся быстро перебороть инстинкт. Чтобы не потерять население, за грабеж, похищения и изнасилования назначил порку, и только за убийство монгола - смерть. Пока действует: эксцессы незначительны, порки еще много, но казней - за прошедший год менее трехсот. Надеюсь, сохранив, таким образом, жизнь нескольким десяткам тысяч монголов в год, где-то через десяток лет будем иметь удвоение населения и никаких проблем с продовольственным вопросом. Да, это все не касается воинских преступлений, там практически за все смертная казнь, порка за небрежный уход за конем, общую леность и прочую недисциплинированность. Так там в результате почти нет эксцессов. Иначе, с такой массой организованных вооруженных людей было бы просто не справиться. Бортэ лепит из меня народный образ, там такая страшилка, просто - Зевс, выходит! А я что - я ласковый и пушистый, почти никогда с ней не спорю... Пошутил я насчет страшилки. Бортэ у нас теперь министр пропаганды, стимулирует в народе разговоры о моей божественной сущности и моих достоинствах, как отца нации. Народ жрякает баранинку и поддакивает. Всячески пропагандируется патриотизм, народные певцы поют славу мне и моим полководцам. Культивируется образ врага - диссидента и закордонника: сбежавших ханов не осталось, вместо них покинувшие наши просторы племена, не пожелавшие жить по нашим законам.
