Борис Воробьев - Мир «Искателя», 1998 № 03
— Я с Талмой вперед пойду, на разведку: что да как. Он легкий, я его на дерево могу подкинуть, если сверху поглядеть надо будет. А вы с девушкой вместе, чтобы времени не терять, укрепитесь неподалеку на берегу и пошлите за ладьей. Лучше, если ты, Айсат, возьмешь кого-нибудь и сам сходишь к нашим. И лодки не забудьте прихватить: посуху от них не уйдешь, а в ладье тесно будет, дай нам Юмбел! — Тот наклонил голову утвердительно.
— Лучше с полуночи обойти, с той стороны лес вплотную к горе, по-моему, подступает, — дал совет следопыт.
Разделившись, оба отряда — большой и маленький — двинулись в противоположных направлениях.
Однако Бору удалось одолеть лишь часть пути в обход Вежа-Кара. Внезапно он наткнулся на отряд из десятка ожуоласов, возглавляемых человеком в звериной шкуре.
— Вот он, осквернитель божества! Хватайте его! — крикнул предводитель. Вооруженные люди кинулись на дингардцев.
Выхватив меч, конунг обратился в яростный вихрь мышц и стали. Перерубленные копья, разрубленные щиты полетели в стороны. Истошно закричали раненые, рухнули убитые. Но, разбросав врагов, он услыхал воинственные вопли за спиной. Это Талма уже с трудом отбивался от нескольких противников, наскочивших сзади. Из многих его ран струилась кровь. Бор развернулся и несколькими взмахами клинка отогнал врагов.
На поляне засвистели стрелы, озерный конунг ловко отразил несколько из них щитом, одна вонзилась ему в ногу, но он даже не заметил этого в горячке боя. Снова спереди набросились, крича, несколько копейщиков, но только изготовившись отразить их, Бор почувствовал какое-то движение за спиной, но ничего не успел предпринять: сокрушающий удар в затылок, от которого даже на шлеме образовалась вмятина, свалил его наземь без чувств. Ожуоласы стреляли из камнемета…
Глава 9. ИДОЛЫ НА СКЛОНЕ
Гора носила имя Дункалнис, это значило — Гора у вод. Но было у нее и более древнее имя — звалась она Тодберг, гора Смерти, ибо с незапамятных времен уединенное это место служило поклонению силам зла. Позднее об этом было забыто, но недавно жертвы возобновились.
…Бор медленно приходил в себя. Он обнаружил свое тело обвитым толстой веревкой, точно куколка бабочки, и привязанным к железному кольцу, вделанному в каменную глыбу. Кругом его окружала деревянная клетка из толстых брусьев. С другой стороны камня был привязан кто-то еще, он слышал тяжелые вздохи этого человека. Судя по кучам хвороста, которыми была обложена клетка до уровня пояса, их собирались поджарить.
Клетка находилась на нижней ступени площадки, расположенной выше уровня леса, и следовательно, на вершине горы. Выше он увидел восемь каменных идолов, обращенных к нему и к озеру с грубо вырубленными ликами и признаками пола. Напротив каждого стояло по столбу, обложенному хворостом.
— Значит, будут жреть[1] девяти богам… — вслух подытожил озерный конунг невеселые подсчеты. С боков склон горы был огражден древними валами, а наверху протянулось длинное бревенчатое строение с несколькими воротами и узкими окошками-бойницами. Вероятно, там содержали жертв и находились жрецы.
— Да, скоро нас поджарят, медвежье мясо! — раздался хриплый голос, который показался Бору удивительно знакомым.
— Вирре Бердекс! — воскликнул он. — Каким образом ты уцелел, чтобы попасть сюда?
— Это ты, дингардец? Да, стоило трудиться… Эти шурышкарцы заперли меня до утра, и я той же ночью перерезал веревку и глотку караульному и пробрался к пристани, где был привязан мой добрый старый корабль. К счастью, мои молодцы успели тихонько спуститься на лодках, и мы там и встретились. А затем я решил попытать счастья повыше на реке…
На Бора рассказ этот не произвел особого впечатления, ибо двоедушие озерян казалось ему слишком явным: он сделал за них их кровное дело, и не его вина, что они были столь косоруки…
— Если бы я знал, что пойдешь сюда, я бы позаботился подготовить засаду. Но я не знал этого, а твой успех заставил меня быть осторожнее. Поэтому я легко клюнул на предложение одного своего мужичка, да упокоится он у подножия Тюра, пограбить богатые древние могилы. Нет, пожалуй, другого такого народа, который так любил бы обвешивать своих покойников цацками, как эти лесные выродки. Но только мы, углубившись в лес, занялись этим делом, как полетели стрелы и… Меня спасли доспехи, почти всех остальных положили, хотя, думаю, уцелела еще парочка наших, которые успели вовремя смыться — они были на другой стороне кладбища, и их могли не заметить. Попав в плен, я считал, что этих удовлетворит выкуп — не тут то было…
Хотя голову приходилось буквально выворачивать, и боль после ударов разрывала мозги в клочья, Бор все-таки сумел оглянуться и увидел внизу ослепительную, до горизонта гладь озера среди расступившихся лесов. На площадке появились люди, выносившие большие бубны-кудесы, используемые в богослужении волхвами-кудесниками. Под их рокот придется умирать ему.
Он мог разглядеть ожуоласов вблизи. У них были темные или бесцветные льняные волосы, узкие остроносые лица, в глубоких глазницах которых были посажены невыразительные водянистые глаза. Затем он обратил внимание на отдельно установленный столб, на котором на вбитых кабаньих клыках висело разное оружие, вероятно, захваченное у взятых в плен или убитых. Среди трофеев он заметил несколько хороших хускарлских секир и пожалел, что ни одной из них у него нет сейчас под рукой.
— Как бы нам удрать отсюда? — поделился он с Вирре заветной мыслью.
— Вы не убежите отсюда, святотатцы! — За его спиной прозвучал холодный, властный голос, от которого мурашки бежали по коже. Сбоку вышел человек в расшитой мехом мантии лесного кудесника с глубоко посаженными, как у всех ожуоласов, белесыми глазами.
— Остальных удушат перед сожжением, но до этого все насладятся, как вы сгорите живьем!
— Ты откуда взялся, собака? — спросил его Вирре. — Я тебя здесь раньше не видел!
— Я — жрец Рота Мублену, Повелителя мира мертвых, древнейшего хозяина этой горы, — зловеще улыбнулся короткобородый обладатель кудес. — Крепко он держит вас сейчас своими железными руками, не впервой его идолу раскаляться в жертвенном пламени. Из вод темной Туони произрастает мировое древо, и все живое в конце концов уходит туда. Вы пройдете через огонь, и ваш прах будет развеян в его славу, и не будет у вас посмертного бытия! Мужайтесь в ваши последние минуты — ваши муки будут ужасны!
В это время ворота деревянного строения со скрипом распахнулись и из них начали выводить жертвы. Людей попарно привязывали к столбам, спина к спине. К двум, перед сумрачными богинями, привязали женщин.
