Керен Певзнер - Город Ветров
— Кстати, Душматани, — спросила меня Ипполита, — не та ли это колдунья, которую мы ищем?
Кивнув, я снова обратилась к Сенмурву:
— Послушай, мы идем на поиски царевича Йомы. Тебе известно, что колдунья держит его, чтобы захватить кольцо Амаздахура?
Пес утвердительно кивнул.
— Не хочешь ли ты присоединиться к нам? Может, ты знаешь, где находится ее Город Ветров?
— Да. Нет, — ответил он и наклонил голову на другую сторону.
— Что? — не поняла я.
— Мой ответ на твой первый вопрос — да, на второй — нет, — Сенмурв громко шмыгнул носом и как-то обиженно произнес, — я привык к точным формулировкам.
— Ну, не придирайся, — остановила я его. — Мы сейчас пройдем этот лес, а вот куда идти дальше, абсолютно неизвестно.
— Надо идти к границе с Ирбувом.
— О, это интересно, — Ипполита подошла поближе, — а что мы там будем делать?
Далила с Гиневрой, закончив собирать поклажу, приблизились тоже.
Сенмурв был польщен таким вниманием к своей особе. Он разлегся, мечтательно закрыл глаза и продолжил:
— Из Эламанда нет пути в Город Ветров.
Наступила длительная пауза. Казалось, что он заснул.
Далила, не выдержав, подскочила к нему и стала его тормошить:
— Да проснись ты в самом деле! Будешь отвечать по-человечески или нет? Тебя за язык тянуть, что ли?
Сенмурв приоткрыл один глаз:
— По-человечески не буду, я не человек. А за язык не тяните — больно, и нет в этом никакого смысла.
Он снова отвечал только на сформулированные вопросы.
— Какой же выход?! — простонала Гиневра.
Мне пришла в голову мысль. Достав из рюкзака последний кусок мяса, я протянула его дремавшему псу. Не раскрывая глаз, он схватил кусок и проглотил в один миг. После этого вскочил, и как ни в чем не бывало проговорил:
— Если не можем найти выход, будем искать вход. Входа в Эламанде нет, так как Душматани, прежде чем исчезнуть, пересекла границы Ирбува. Я сам это видел, когда пролетал неподалеку. Значит, и нам надо туда. И еще, исходя из здравого смысла, вход не может быть свободен. Значит, есть замок, — Сенмурв задумался, видимо выстраивая в голове логическую цепь. Мы слушали как завороженные. — А замок — это…
Первой среагировала Ипполита:
— Надо искать ключ.
— Правильно, — подтвердила Далила, — если есть дверь и ключ, то мы достигнем цели.
Весь этот разговор напоминал мне сказочку про Буратино. Ключики, замочки, у меня в садочке…
— Смотрите, — выдала я результат своих размышлений, — как бы дверь не оказалась нарисованной…
— Можно ли мне примерить твои стекла? — вдруг неожиданно спросил пес.
Помявшись, я сняла очки и водрузила их ему на нос.
— Ну что?
— Сними, я ничего не вижу, — пробормотал он, отряхиваясь. — И что это говорят, что стекла на носу придают мудрость своему владельцу.
— Умный вид они ему придают! — расхохоталась я. — А мудрость тут совершенно ни при чем.
Нет, я кривила душой. То, из-за чего я комплексовала в Баку, здесь стало мерилом почитания. Хорошо, честное слово!
— Дорогие дамы, — сказал Сенмурв, — в словах вашей мудрой спутницы заключена истина, не требующая доказательств. Ни одна мало-мальски уважающая себя дверь в этом мире не обходится без охранного заклинания. Тем более — вход в Город Ветров.
— Значит, нам надо найти три вещи: дверь, ключ и волшебные слова, Ипполита сформулировала задачу.
— Вроде «Сезам, откройся!» — добавила я и, чтобы не было расспросов, вкратце рассказала им историю сорока разбойников.
Скакать по ровной степи было одно удовольствие. Сенмурв летел на бреющем полете, чуть впереди нас, показывая кратчайший путь к границе с Ирбувом. Иногда он спускался на землю и большими прыжками бежал рядом. Свежий ветерок обвевал лицо, пахло полынью, и Ранет слушался меня беспрекословно.
От полноты ощущений мне захотелось петь. Почему-то на ум пришли песенка Саши и Лолиты «Ты отказала мне два раза…». Я горланила ее, не замечая ничего вокруг, а мои спутницы и пес, оказалось, внимательно слушали. Когда я перестала, Далила мечтательно произнесла:
— Мне бы так петь…
— Хочешь, я тебя научу?
— Конечно, — обрадовалась она.
В течение нескольких часов по безлюдному пути, я перепела почти все из кассет «Старые песни о главном», из репертуара «Академии». А песни из альбома Чижа «Бомбардировщики» вообще были встречены на ура нашим женским коллективом. Так что, когда мы подъезжали к переправе через реку Шимулар, за которой начиналось уже княжество Ирбув, перед стражниками на том берегу предстало удивительное зрелище: летающий пес с развевающимися на ветру длинными ушами и четыре всадницы, во всю глотку распевающие: «И молодая не узнает, какой у парня был конец…».
Глава девятая,
объясняющая причины несъедобности драконов
За Сенмурва паромщик захотел отдельную плату. Мы дали ему несколько медяков, ввели под уздцы коней и с опаской оглядели шаткое сооружение.
— Не бойтесь, — успокоил он нас, — мой паром и не такое выдерживал.
Это старый плут преувеличивал. Гордо называть старый плот, собранный кое-как из нескольких бревен, паромом, мог только монополист, которым он в сущности и был.
Не согласившись с таким противоречием между действительностью и здравым смыслом, Сенмурв взлетел и плавно опустился на том берегу. А нам нечего не оставалось более, как надеяться, что все обойдется.
На берегу нас встретили двое: здоровенный стражник с алебардой и маленький пронырливый человечек в плоской, как блин, шляпе. На его подозрительной физиономии выделялся огромный крючковатый нос.
— Стоять! Кто вы? Откуда?
— Мы с Эламанда, вольные путешественницы, едем по своей надобности.
— А это кто? — спросил стражник, указывая алебардой на пса. — Дракон?
— Нет, что вы, — наперебой отвечали мы, — просто летающий пес. Он с нами.
— Контрабанду везете? — сурово продолжил расспрашивать второй.
— А что у вас считается контрабандой? — спросила Далила.
Человечек, судя по строгости, которую он напустил на себя, таможенник, сощурился:
— Вы мне голову не морочьте. Все знают, что мясо дракона запрещено к ввозу.
— Что? Нет, не везем. Мы даже не знаем, что это такое.
— Платите пошлину — один золотой с каждого коня и проезжайте.
Как только мы пересекли границу Ирбува, на нас набросились аборигены:
— Продайте, я дам хорошую цену, — тянул за уздечку Просперо один из них. Гиневра тщетно отбивалась.
— Нет, мне, мне, — голосил второй, — я дам больше. Но возьму все!
