Евгений Войскунский - Формула невозможного
— Бросайте газету. Едем к консультанту, — прокурор отдохнул, смеется. — За кого болеете? Нехорошо. Не блещут? Правильно. Тем более надо болеть за своих.
Откуда у консультанта такой кабинет? Зал. Сдвинутые буквой «Т» столы. Вереница телефонов. Пульт, подсвеченный лампочками, — совсем как на заводе.
Хозяин — смуглый, большеголовый, одет превосходно (серый костюм, серые туфли, стальной галстук) — поднялся им навстречу. Долго жал руку прокурору.
— Это наш товарищ, Крымов.
Вежливо, но без особого интереса.
— Очень рад. Рустамов.
Посторонние могли бы догадаться и уйти. Ничего подобного. Посетителей становится все больше. Рустамов вызывает секретаря и просит никого не пускать: «Только по самым спешным», — поколебавшись, добавляет он.
Этих спешных, однако, много. Постоянно кто — то входит, кто — то выходит. Говорить о деле невозможно. Рустамов и прокурор обмениваются обычными вопросами: работа, семья, дети — в промежутках хозяин кабинета отвечает посетителям. Говорит он не повышая голоса, не приказывает, советует. При всем том ясно: он начальник.
И едва ли не главный в объединении. Ему докладывают о ходе добычи нефти. О бурении. О заводе, который срывает ремонт агрегатов. О нехватке труб. О катере, час назад ушедшем в море.
— Мы по делу, — пользуясь минутной передышкой говорит прокурор. — Валерий Петрович, расскажите.
— Пожалуйста, — подтверждает хозяин и берется за телефонную трубку.
Рассказывать невозможно. Кто — то вошел и стоит — ждет пока он кончит. Начальник кладет трубку и, задумавшись, берет две другие. Появляется секретарь и что-то ему шепчет. Начальник кивает.
— Продолжайте, — приглашает он. И прокурору — Конец месяца, с планом не блестяще.
Слова приходят какие — то куцые, бледные. Здесь, в деловитой сутолоке планов, вопросов, дел, его сомнения кажутся игрой фантазии. Девушка, которая говорит правду и очень переживает. Возможно неизвестное явление. Состав нефти меняется, каждая скважина… Он спохватывается. Кому он объясняет, нефтяникам?..
— Да, да, — начальник кивает. — Постоянства нет даже в пределах одной скважины.
Снова звонит телефон, хлопает дверь. Валерий больше не может, ему душно.
— Так нельзя. Зря осудить человека! — Голос у него срывается. — Это не шутка, понимаете!
— Понимаю, — медленно говорит начальник. — Это не шутка.
Лицо у него странное, отсутствующее. Рука снимает и кладет назад телефонную трубку. Отчетливо слышен щелчок — в кабинете очень тихо.
— Вы правы, это не шутка, — повторяет начальник. — Но хорошо, продолжим. Итак, вы допускаете, что взрыв вызван особой причиной: составом нефти или неизвестной примесью. Допустим. А как это обнаружить, вы думали? Ведь нам, собственно, пока не ясно, что искать.
— Можно собрать в лаборатории маленькую установку…
— Воспроизвести условия. А, Иван Христофорович?
— Пожалуй.
— Только это не моя идея. Евгения Погосяна из института переработки нефти.
— Их идея, у них и соберем. Договоришься, Иван Христофорович?
— Отчего же, можно.
— Кстати, отметь, пожалуйста, еще одно. Пусть выяснят, какие резервуары питают установку, и дальше — чья нефть.
— Ясно.
— Али Ахмедович, дай команду: пусть на промыслах сделают выборку по скважинам, которые вернулись в строй после 17 мая — в сторону. Все полегче. Кто будет обобщать?
— Крымов Валерий Петрович.
— Али Ахмедович, запиши: Крымов В. П. Предупреди на промыслах: материалы, документы, пробы… И вообще пусть помогут. Со временем туго? Ничего, попроси от моего имени.
— Благодарю, — прокурор поднялся.
— Рады стараться, гражданин прокурор, — начальник улыбнулся.
Он проводил их до двери. Выходя, Валерий услышал обрывки разговора.
— Как? — голос прокурора.
— Сомнительно. За четверть века моей работы не было ничего подобного. Но мы всячески поможем. И главное: воспитываешь правильно.
— Не я. Время.
В машине прокурор сказал, ни к кому не обращаясь:
— Товарищ, у которого мы были, вернулся домой в пятьдесят четвертом году. Издалека.
* * *Солидность — первое, что он ощутил в установке. Два низких, прочно влепленных в бетон цилиндра, массивные трубы, очкастые лица приборов. Установка занимала немного места, и потому большое темноватое помещение казалось пустым. Как будто здесь заранее приготовились к взрыву.
— Грохнет? — спросил Валерий.
— Будь спокоен. — Женькин голос дрожал от азарта. — Давай, тащи.
Валерий привез нефть с заводского резервуара, потом из ПТК. Испытания прошли спокойно, установка и не думала «грохать». Женька довольно хмыкал, он предсказывал эта заранее.
— Гони из резервуарных парков, — сказал он весело. — Много их?
— Нужных шесть.
— Ясно. Нам вдвое легче, чем Остапу Бендеру. Стульев, как известно, было двенадцать.
И первая, и вторая, и третья пробы ничего не дали.
— Это всегда так, — ворчал Женька. — Обязательно найдешь портсигар в последнем кармане. Ничего, шестая сработает.
— М — да, — сказал он мрачно, когда и шестая проба окончилась неудачей. М-да, придется перекинуться на промысла.
Валерий вставал в пять, торопился на электричку. Ехать позднее не имело смысла, промысловое начальство исчезало на «объект». Найти его там было невозможно. Конечно, «лес вышек» — метафора. Леса нет, каждая вышка сама по себе. Но промысел занимал огромную площадь, и начальство имело привычку непрерывно двигаться: пешком, на попутных машинах, на тракторах, на трубовозках, даже на агрегатах для гидроразрыва.
Он много читал. Дома — толстые книги по эксплуатации нефтяных месторождений, в электричке — брошюры о промысловом хозяйстве, о работе лабораторий, о мероприятиях: геологических, технических, геолого-технических…
Но в книгах, наверное, чего — то не было. И по документам, и на глаз (он пробовал их осматривать) скважины как будто ничем не отличались. Металлическая вышка. Неуклюжая махина, равнодушно отвешивающая поклоны станок-качалка. Трубы и задвижки. Попробуй угадай, которая из этих сотен близнецов имела отношение к взрыву.
Скважины в его списке росли, как грибы. Выбирая, он мучительно боролся с ощущением, что именно эта, пропущенная, вызвала взрыв. Вписывал. С остервенением вычеркивал. Снова вписывал. В конце недели Женькин начальник сказал ядовито:
— Вы думаете, молодой человек, мы тут блины печем? Анализ требует времени. А у нас свой план. Если вы собираетесь испытывать нефть со всех скважин объединения, попросите организовать специальный институт. Через каких-нибудь десять лет…
