Иван Петров - Томчин
Весь этот балаган напомнил мне поездку в девяностом году в Латвию, только специфического прибалтийского акцента поборникам культуры и демократических свобод не хватало. В середине восьмидесятых мы с матерью три года подряд отдыхали в Лиепае у дальних родственников, оставлявших нам свою квартиру и перебиравшихся на это время к нам в Ленинград. Таких пляжей я больше нигде не видел, но это не к теме. Жили мы там как местные жители и никаких проблем ни с языком, ни с национализмом. Один только раз удивился, в начале, что у соседей по лестничной клетке, крайне дружелюбных, гостеприимных и приветливых людей, младшие дети пяти и трех лет не говорят по-русски. Потом сообразил, что - правильно, сохранение национальных традиций, пусть сначала малую Родину полюбят и примут в себя, а потом уже и весь Союз воспринимают. И никто этим порядкам не мешал, и не заморачивался. А в девяностые - нате вам! Нет, может я не понимаю чего, у всех свои тараканы в голове, но у меня один дедов брат Зимний брал, а другой - белогвардеец и при немцах служил, что же нам, в семье - перерезаться, что ли? Оба в лагерях насиделись. А я и у того, и у другого в детстве на коленках сидел. Вот между собой они не общались, меня же это никак не касалось, я внук их младшенького.
Отправились мы вслед за ханом, встали так, что видны на линии горизонта, нам тоже коней подкормить надо. После долгого перехода к границе наши войска подрастянулись, я выдвинулся с авангардом, с основной частью оставил брата Хасара, чтобы присматривал взаимно за ними и не давал отвлекаться, а к обозу и дивизии Архая подбросил младшенького Отчигина - молодой, горячий, не даст им особо отставать, а то без него война закончится.
В первую же ночь, пока остальные наши не подтянулись, я приказал всем двадцати тысячам воинов разжечь каждому по пять костров. Не надо думать, что нас мало. Покажем товар лицом, как это здесь принято. Бойтесь! Следующие две ночи, по мере подхода основной группы войск, костры запылали до самого горизонта. Может перебор получиться, такого количества воинов во всей стране даже нет. И это еще обоз не подошел. Как настроение у оппонента?
Хреновое у него, похоже, настроение, оппонент попытался скрыться. Желание прекратить нас видеть у него, определенно, пришло в противоречие со здравым смыслом, потому что, убегая, он расположил свой новый лагерь вблизи скал, перекрыв себе пути к отступлению в случае элементарного охвата. К этому охвату я сразу и приступил, направив дивизии Чжирхо и Убилая в обход его левого фланга, а дивизии Джелме и Собутая - правого. В центр, для лихого безбашенного налета и дальнейшего панического отступления, отправил готовиться дивизию Мухали. Снял с обоза почти всю дивизию Архая и поставил ее в засаду, пусть Отчигин сначала поучится терпению и подождет под руководством своего наставника Архая, зато потом от души оторвется, взяв в кольцо преследователей Мухали. Себе оставил дивизию Боорчу, в резерв, для удара в переломный момент. То есть, если бы враг ничего не просек в моем плане, то в лоб, на раскинувшийся стотысячный лагерь, налетела бы дивизия Мухали, обстреляла бы его и прошла по краю, нанося максимальный ущерб и, когда ошеломленные, но уже пришедшие в себя западники пришли бы в ярость, и дали отпор, в панике бы рванулась от них, заводя самых резвых и смелых врагов в засаду Архая. Там мои две дивизии спокойно могли перемолоть тысяч тридцать воинов врага. А тем временем, по перебаламученному лагерю с флангов должны были ударить еще сорок тысяч, выжимая в степь беглецов и прижимая к скалам неудачников. И, наконец, моя резервная дивизия способна была переломить ход борьбы, если кто-то бы слишком упирался. Хороший план. Не случилось. Опять ушли, заметив наши передвижения. Мы не настаивали, подождем.
И что этого хана все к скалам тянет, на что он намекает? Может, вон тот вертикальный утес на палец похож? Или, называется он, например, "чертов палец"? У него же та же конница, что и у меня? Сначала в предгорья залез, а сейчас - вообще загнал себя на гору и, по мере продвижения моих двух дивизий преследования, лезет все выше и выше. Там же наверху места мало, вершина там, идиот! Где там твоим войскам разместится? Ну прямо смешно, как отец Федор. Верни колбасу, я все прощу! Пять дивизий окружили подножие горы, на которой сидит западный хан со своим стотысячным войском. Напоминает ситуацию с котом, которого пес загнал на дерево. Только кот в два раза крупнее пса и сейчас сверзится и убъется. Табуны им давно брошены, тысяч пятьдесят уже, по-моему, спешил, карабкаясь по скалам. Как там остальные у него верхом держатся? Мои две дивизии преследования идут позади отступающих без боя войск хана именно верхом и потому так медленно, но успевают осыпать новоявленных верхолазов стрелами, практически безответно. Может, он решил, что лесистые склоны горы - это крепость, и он, как из бойниц, из-за лесных стволов и завалов перестреляет моих ребят? Было бы так - я отвел бы войска и задушил бы его блокадой. А так ползем сзади и взываем: - Сдавайтесь! Покричать, как немцы в войну: - Вас ожидает сытный обед, теплая постель и наше радушие? Так это неправда, их так много, у нас и у самих всего этого нет. Денек еще подожду, и придется открывать лазейку для спасения малодушным и всем желающим, пусть разбегаются, а с остальными будем разбираться по-взрослому. Жестко.
Через день после открытия обещанной лазейки, когда много уже вытекло и продолжало течь во все стороны, ближе к вечеру западный хан решился на первое свое в этой войне действие. Чувствовал, похоже, что все разбегутся и придется одному воевать. Хорошо, что сам начал, а я вроде бы как сдачи даю, иначе было похоже на сценку, где мелкий дворовый хулиган лупит беззащитного интеллегентного подростка, а тот даже не сопротивляется. Зато за день мы очень продвинулись, потери небольшие и завтра, думаю, завершим этот этап летней компании.
Уговаривали сдаваться до последнего, но, опять, часть воинов из ближайшего окружения хана резалась до конца. И не прикрывали его отход, а просто не хотели сдаваться. Хан погиб в бою раньше, в начале дня. Правильно сделал, что погиб в бою, хотя, я думаю, ему этого не хотелось, случайно вышло. Итак, потери: около двух тысяч по всем дивизиям, больше всего в дивизии Мухали, на нее выпало дежурство, когда начались боестолкновения. В этот раз я все-таки пересменку организовал, а то чтобы получилось -одни преследуют врага, а другие - в оцеплении и при обозе припухают? А как награды, так всем одинаково? Не обижать же целые дивизии, и народу приятнее - повоевал и отдых, хан заботится. Дальнейшее повторило рутину прошлого года, дивизии скакали по стране и организовывали проведение присяги племенами, брали под контроль ситуацию внутри и на границах ханства, а я даже не выезжал из лагеря, принимая посланцев и анализируя информацию. Вооруженное сопротивление разбежавшихся было встречено еще в трех местах, но мои дивизионные генералы справились даже без дополнительного вмешательства соседей и на цифрах потерь это практически не отразилось. Самое серьезное усилие для наведения порядка выпало многострадальному Мухали, он нарвался на ханского сына, пытавшегося закрепится в горах, зацепившись за цепь ущелий, но Мухали сходу вышиб его из них и заставил бежать вон из страны. Теперь уже - из единой Страны. Война закончена. Мир.
