Эрик Рассел - Оса
Внезапно пол под ногами содрогнулся, стены задрожали, с улицы послышался звон бьющегося стекла. Однако грохота чудовищного взрыва никто не услышал — только мелкая дрожь, передающаяся от пола, и тишина, зловещая тишина.
Через три мучительных часа наконец прозвучал отбой тревоги. Толпа с облегчением вздохнула и, перешагивая через неподвижного старичка, устремилась вверх. Моури увязался за агентом.
Как только толпа рассеялась, он догнал его и любезно заговорил:
— Ударная волна, взрыв произошел на приличном расстоянии. — Угрюмый что-то пробурчал в ответ. — Я хотел поговорить с вами, — продолжал Моури, — но там, среди этого столпотворения…
— Ну-ну, а чем, собственно, оно тебе мешало?
Моури протянул удостоверение.
— Полковник?.. Военная разведка?.. — промычал Угрюмый, мигом теряя спесь. Он с трудом проглотил слюну и вернул Моури документы. — Ты… Вы хотели сообщить что-то об этом старом хрыче?
— Да нет, что вы! Старикан получил по заслугам. Недурно вы его отделали! — Моури отметил благодарный взгляд агента. — Горлопан, чуть людей до истерики не довел. А таких, как он, — тьма тьмущая.
— Да-да, это вы верно заметили. Надо придушить всех краснобаев. Любое ораторство надо пресекать на корню.
— Я как раз шел в Кайтемпи, когда прозвучала тревога, — начал Моури. — Мне срочно нужен хороший специалист, вроде вас. Я уж посмотрел, как вы работаете — блеск, ничего не скажешь. Может, вы меня избавите от необходимости тащиться в штаб, вы — именно то, что нужно: сказано — сделано, и никаких шуток. Как ваше имя?
— Саграматолу.
— А, вы из К-17, — догадался Моури. — Там у всех длинные имена.
— Да-да. А вы, как я понимаю, с Диракты. И акцент, и фамилия…
Моури засмеялся:
— Здорово! Мы ничего не можем скрыть друг от друга! Здорово!
— Да-да, — разулыбался Саграматолу и посмотрел на Моури с нескрываемым любопытством. — Так что вы хотите, чтоб я сделал?
— Мы должны с вами взять одного из руководителей ДАГ. Быстро и без шума. Тихо, но верно. Если бросить на операцию взвод, то, боюсь, опять ничего не выгорит. Как говорят спакумы: «Много народу — мало кислороду».
— Да-да, тут вы правы, — согласился Саграматолу.
— В принципе, я смог бы и сам справиться, но мало ли что — вдруг он выскочит черным ходом. Вы — отличный напарник в таком деле, и основная заслуга в поимке главаря будет ваша.
Глаза Угрюмого вспыхнули.
— Я… я не против, но все-таки, надо бы доложить начальству, я счас, мигом позвоню, проконсультируюсь.
— Дело хозяйское, — безразлично произнес Моури, — но я бы не советовал.
— Почему? — поразился Угрюмый.
— А потому, что стоит вам сообщить об этом, как вас отзовут, а мне дадут в помощники офицера. Неужели не ясно? — Моури пренебрежительно махнул рукой. — А я бы хотел иметь рядом испытанного человека.
Саграматолу напыжился, словно индюк, и обиженно ответил:
— Меня вот-вот должны повысить в звании. А полковники разные встречаются…
— Совершенно верно. Так вы со мной или нет?
— Если вы берете на себя всю ответственность…
— О чем разговор!
— Когда мы выступаем?
— Немедленно.
— Прекрасно.
— Отлично. У вас есть гражданская машина?
— Мой динокар не отличить от обычного.
— На моем — эмблема полка, — соврал Моури, — поедем на вашем.
Агент проглотил ложь, не поморщившись, он крепко висел на крючке — кроме вожделенного желания украсить голову лаврами, его уже ничто не волновало.
Свернув за угол, Саграматолу подошел к большому черному динокару и сел за руль. Моури опустился рядом, а свой чемоданчик бросил на заднее сиденье.
— Куда?
— На юг, за моторную фабрику Рида. Дальше я покажу.
Динокар тронулся.
— Эта ДАГ, — Саграматолу театрально рубанул по баранке, — сведет меня с ума. Но, ничего, скоро мы с ними разберемся. А как вы вышли на них?
— Мы взяли след на Диракте. Один не вынес и заговорил.
— Надеюсь, вы его как следует обработали? — спросил агент, ощерившись.
— Уж да.
— С ними только так и нужно. Все они становятся разговорчивыми, стоит загнать под ноготь иголку. А там пусть дохнут. Мразь.
— Да-да, — поддакнул Моури с нарастающим отвращением.
— Мы тут намедни повязали десяток в таверне «Сьюсан», — продолжал расписывать Угрюмый. — Видели бы вы, как у них языки-то поразвязались. Правда, признались во всем, в чем только можно, за исключением ДАГ. Твердят, что слыхом не слыхивали. Но, ничего…
— Что вас привело в таверну?
— Стервецу тут одному, из местных, скрутили его глупую башку. С большим трудом опознали труп, а как опознали, так вышли на его дружков. Те моментально раскололись. Кажется, шестеро из них признались в убийстве.
— Шестеро?! — Моури помрачнел.
— Ну да! И все в разное время, в разном месте и по разным причинам. Паршивые соко! Брехуны, лгут не стесняясь — не любят пыток, сволочи. Подождите, мы вытянем из них душу.
— А по-моему, уголовники просто сводят счеты. Где ж тут политика?
— Не знаю. Начальство утверждает, будто доподлинно известно, что того убили по приговору ДАГ. А убил, стало быть, член этой пресловутой партии свободы.
— Хм… А может, начальство купилось на…
— Ай, в наше время все может быть. Лучший друг может оказаться лжецом. Тут и без предателей дел по горло — война все-таки… — Саграматолу издал гортанный звук. — Мы мечемся туда-сюда, не знаем, за что хвататься… Так не может тянуться долго.
— А что с облавами? Есть от них хоть какой прок?
— Поначалу вроде как что-то было, а потом — все без толку, преступники стали осторожными, затаились, видимо. Вышел приказ — на десять дней прекратить облавы. Пусть подумают, что мы успокоились и повыползают из щелей. Тут мы их и возьмем.
— Правильно. Не дураки сидят у нас все-таки, да?
— Да-да.
— За углом налево, — объявил Моури, как только они поравнялись с моторной фабрикой, — потом первый поворот направо.
Проскочив мимо фабрики и свернув, как велел Моури, они выехали на грунтовую дорогу и остановились в каком-то узком проулке. Кругом простирались пустыри, свалки, несколько покосившихся хибар и прочая рухлядь.
— Да-а-а, — протянул Саграматолу, — типичное логово ублюдков. Куда теперь?
— Прямо.
Они прошли вперед и скоро уперлись в высокую кирпичную стену. Ни звука, только отдаленный гул проносящихся по автостраде машин, да мерзкое поскрипывание болтающегося на ржавом гвозде дорожного знака. Тупик.
— Вот он, черный ход, — сказал Моури, указывая на кованую дверь в стене. — Я войду с другой стороны. Будьте начеку, через две-три минуты может произойти все, что угодно. — Моури подергал дверь. — Закрыта.
