Эрик Рассел - Оса
Итак, Моури возвращался к пещере.
До опушки леса он добрался без происшествий. Дальше, какое-то время, он шел вдоль обочины, пережидая в зарослях редкие машины. Но вскоре по шоссе хлынул сплошной автомобильный поток, и Моури отчаялся засветло добраться до цели. Вдобавок ко всему, он порядком выдохся — ноги гудели и подкашивались, веки слипались. Он свернул в лес, облюбовал местечко поукромнее и с наслаждением развалился на мягком моховом ложе.
Вулф говорил, что один человек в состоянии парализовать целую армию! Хотелось бы знать, подумал Моури, какую армию парализовал он и кому от этого стало лучше? Скольких драгоценных человеко-часов стоил он врагу — тысяч? Десятков тысяч? Миллионов? Как бы противник использовал силы, которые Джеймс Моури отвлек на себя? Да, именно в ответах на эти вопросы кроется главное — соответствует ли джеймекская «оса» своему назначению.
Мало-помалу Моури забылся сном.
Стояла глубокая ночь, когда он проснулся посвежевший и без гадкого чувства безысходности. Все могло обернуться куда хуже, ведь отправься он прямехонько, без звонка, в таверну — и ему крышка. Даже если его загребли бы на общих основаниях, он не мог ручаться, что возьмись за него всерьез, он бы не сломался. Только мертвец хранит молчание в стенах Кайтемпи.
Продираясь сквозь непроглядную чащобу, Моури не один раз помянул добрым словом удачу, а может, интуицию, подтолкнувшую его к телефону; затем мысли переключились на братьев: если их взяли, он лишился ценных союзников, если — нет, то где теперь их искать?
Уже светало, когда Моури, шатаясь от усталости, выбрался к пещере. Буквально рухнув на гальку, он скинул тяжелые фермерские боты и, откинувшись на спину, опустил в ручей утомленные ноги. Моури лежал и думал все о том же — как выйти на Скриву? Рано или поздно, заграбастав парочку-другую «даговцев», Кайтемпи поймет, что в «Сьюсан» ей делать больше нечего и снимет засаду. Тогда можно будет наведаться в таверну, глядишь, что-нибудь удастся разузнать. Но когда это случится, одному Богу известно.
Можно, конечно, попробовать, изменив до неузнаваемости внешность, подкараулить кого-нибудь из вертепского отребья и использовать как ниточку к Гурду и Скриве.
Однако существовала опасность, что Кайтемпи не только засела в таверне, но и сконцентрировала внимание на всей округе: агенты в штатском неустанно бдят в радиусе мили от злачного места, хватая каждого, на их взгляд, подозрительного.
Час, если не больше, Моури ломал голову, пока не изобрел-таки способ связаться с братьями. Будем надеяться, решил он, что они на свободе и что они не конченные идиоты; если у них хватит мозгов и воображения, они должны прийти к аналогичному решению.
Указатель «33 дены», дорога на Редайн — место одной из встреч, там, под указателем, он и оставит Скриве записку. Если они выполнили последнее задание, то желание получить пятьдесят тысяч гульдов должно изрядно обострить их сообразительность.
Взошло солнце, его живительное тепло разлилось по поляне, проникая сквозь нависшие кроны деревьев, даже на темных сырых стенах пещеры заиграли солнечные блики. Стоял один из тех дней, когда вдруг навалившаяся лень прижимает к земле, и нет сил ей сопротивляться, остается одно — предаться упоительной неге безделья.
Поддавшись искушению, Моури устроил себе выходной. Постоянные гонки, преследования, вечные недосыпы, нервотрепки — все это привело к тому, что он порядком сдал: щеки ввалились, под глазами появились мешки, ему просто жизненно необходим был отдых.
Весь день он бродил по лесу, радуясь тишине и покою, возвращаясь временами к манящим яствами контейнерам.
Кайтемпи? Наверняка они сейчас орудуют в местах более населенных, нежели лесные дебри; кто додумается разыскивать беглеца за двадцать миль от проезжей дороги? И понять их можно: Дирак Ангестун Гесепт в их глазах — массовая политическая организация, столь массовая, что запихать всех ее членов в какую-то там пещеру — немыслимо.
Ночью Моури спал, как младенец, без сновидений, и проспал целых двенадцать часов. Отдыхать так отдыхать, постановил он, и с утра до вечера бил баклуши: нежился под солнцем, купался в ручье, мурлыкал под нос какие-то песенки. Лишь далеко за полдень, когда спала жара, Моури занялся собой, своей внешностью. Он аккуратно подстриг волосы на военный лад — под ежик, инъекцией убрал с лица фалкин, перекрасился с ног до головы; посвежел, порозовел, а когда вставил в рот протезы, сделался, ну, копия — профессиональный вояка с тяжелым как кирпич подбородком.
Он облачился в дорогой гражданский костюм и лаковые армейские туфли, как заправский космодесантник, лихо повязал шейный платок, прицепил к часам платиновый брелок, надел на правое запястье фирменный браслет с личным номером и превратился в полковника военной разведки Красна Халопти с полным арсеналом необходимых документов, обязывающих всех и каждого оказывать ему содействие в любое время дня и ночи.
Впервые Моури выглядел так важно, чинно и так непохоже на все предыдущие перевоплощения. Довольный, он уселся на контейнер и настрочил коротенькое послание братьям-разбойникам: «В таверне вместо вас полным-полно соко. Если вы живы и хотите получить обещанное, поройтесь под левой южной опорой моста Асако. А если хотите подзаработать еще, оставьте ваши координаты.»
Не подписываясь, Моури сложил записку вчетверо и, вложив в непромокаемый пакетик, спрятал в карман. Там же скрылся настоящий сирианский браунинг с глушителем и фальшивое разрешение на хранение оружия.
Новая роль — новые трудности: при первой же проверке его легенда летит в тартарары, единственное, на что стоит уповать — на генетическое раболепство сирианцев перед погонами. Надменный, чопорный вид, непрошибаемая самоуверенность — так можно и Кайтемпи обвести вокруг пальца. Встречают-то по одежке.
Давно стемнело, когда Моури с чемоданчиком, вдвое тяжелее обычного, пустился в дорогу. Он шел и в который раз сетовал, что его база расположена в такой глухомани — двадцать миль, что ни говори, вымотают кого угодно, но все-таки даже и двадцать миль — не дорогая плата за безопасность.
Впереди лежал долгий, неторный путь: выходить на автостраду и ловить попутку никак не пристало полковнику военной разведки, поэтому Моури сделал крюк и окольным путем вышел к перекрестку, где сел в рейсовый автобус, следующий в Пертейн.
С полчаса он слонялся по центральным улицам города, пока не высмотрел подходящий динокар. Никто не закричал ему вослед и не погнался за украденной машиной — Моури, по-хозяйски отчалив от тротуара, покатил в направлении Редайна. У знака «33 дены» он остановился и, дождавшись, когда дорога опустела, зарыл под указателем записку. Потом вернулся в город и поставил машину на прежнее место; поездка заняла чуть больше часа, возможно, владелец и не хватился пропажи.
