Скотт Вестерфельд - Мятежная
— Тэлли, в детстве и юности мы все даем клятвы, — негромко проговорил Сол. — Это происходит со всеми уродцами. Все волнует тебя, все кажется важным и главным, но из этого приходится вырастать, как из одежды, которая становится мала. В конце концов, ты ничем не обязана этой девочке. Она тебе ничего не принесла, кроме больших неприятностей.
Элли взяла дочь за другую руку.
— И ведь ей ты тоже только поможешь, Тэлли. Кто знает, где она теперь, что с ней стряслось? Я даже удивлена, что ты вот так позволила ей убежать. Разве ты не знаешь, как опасно за пределами города?
Тэлли невольно кивнула. Когда она смотрела в глаза Элли и Сола, все казалось так просто и ясно. Может быть, если она станет сотрудничать с доктором Кейбл, это действительно поможет Шэй, а для нее тогда все вернется к обычному порядку. Но при мысли о докторе Кейбл Тэлли неприязненно поморщилась.
— Вы бы видели этих людей. Тех, которые разыскивают Шэй. Они похожи на…
Сол рассмеялся.
— Да, пожалуй, в твоем возрасте можно от них испытать шок, Тэлли. Но мы, те, кто постарше, конечно, знаем про чрезвычайную комиссию. Люди они резкие, суровые, но пойми, они всего лишь выполняют свою работу. Мир вне города суров.
Тэлли вздохнула. Может быть, ее сопротивление и вправду было связано с тем, что жестокие красавцы и красотки ее так напугали?
— А вы сами их видели? Просто поверить глазам невозможно, как они выглядят.
Элли сдвинула брови.
— Ну… Лично я ни с кем из них не встречалась.
Сол нахмурился, а в следующее мгновение расхохотался.
— О, тебе бы не захотелось ни с кем из них встречаться лично, Элли. А тебе я так скажу, Тэлли: если ты сейчас поведешь себя правильно, очень может быть, что больше ты ни с кем из них ни разу в жизни не встретишься. От таких дел всем лучше держаться подальше.
Тэлли посмотрела на отца. На мгновение она увидела в его глазах не только мудрость и уверенность, а что-то еще. Уж больно легко Сол смеялся над комиссией, больно легко отмахивался от всего, что происходило за пределами города. Впервые в жизни Тэлли поймала себя на том, что слушает старшего красивого человека и не до конца ему верит. Из-за осознания этого у нее закружилась голова. И она никак не могла избавиться от мысли о том, что Сол ничего не знает о том мире, куда убежала Шэй.
Может быть, большинство людей просто-напросто не желают ничего знать об этом мире. Учителя много рассказывали о ржавниках и древней истории, но никогда не упоминали о людях, которые сейчас живут не в городах — о таких, как Дэвид. До тех пор, пока Тэлли не познакомилась с Шэй, ей бы такое и в голову не пришло.
Но она не могла от всего этого отмахнуться, как ее отец.
И она дала Шэй клятву. И пусть она была всего-навсего дурнушкой, клятва оставалась клятвой.
— Знаете, я должна подумать. — Наступила неловкая, тягостная пауза. Видимо, Тэлли сказала такое, чего родители от нее никак не ожидали. А потом Элли вдруг рассмеялась и похлопала дочь по руке. Ну конечно, ты должна подумать, Тэлли.
Сол кивнул и с всегдашней уверенностью проговорил:
— Мы знали, что ты сделаешь правильный выбор.
— Конечно. Но пока я буду думать, нельзя ли мне уехать вместе с вами домой?
Родители удивленно переглянулись.
— Понимаете, мне тут сейчас непросто. Все знают, что я… Мне ведь теперь учиться не надо, поэтому я могла бы как будто поехать домой на осенние каникулы, только немножко пораньше.
Первым оправился от изумления Сол. Положив руку на плечо дочери, он сказал:
— Но Тэлли, а тебе не кажется, что у нас тебе тоже будет не так-то легко? Ведь в это время там нет других ребят.
— Тебе гораздо лучше будет здесь, с другими ребятами, милая, — добавила Элли. — Ты всего на несколько месяцев старше некоторых из них. И твоя комната — она совсем не готова!
— Мне все равно. Хуже этого ничего не может быть, — буркнула Тэлли.
— А ты просто закажи себе новую одежду и уолл-скрин настрой, как хочешь, — посоветовал ей отец.
— Да я не про комнату…
Все равно, — вмешалась Элли, — зачем так волноваться? Скоро все закончится. Ты про сто хорошо поговори с людьми из комиссии, все им расскажи и попадешь туда, где тебе так хочется быть.
Все не сговариваясь посмотрели в окно, на башни Нью-Красотауна.
— Наверное.
— Детка, — проговорила Элли, ласково положив руку на колено дочери, — а какой еще у тебя может быть выбор?
ПЕРИС
Днем она отсиживалась в своей комнате.
Стоило ей выйти — и жизнь превращалась в сущую пытку. Уродцы из того корпуса, где она жила, относились к ней как к ходячей заразе, а все остальные, узнавая ее при встрече, рано или поздно спрашивали:
— А почему ты еще не красотка?
Это было странно. Она числилась в уродцах четыре года, но последние несколько дней вдруг заставили ее понять истинное значение слова «уродец». Порой Тэлли целый день просиживала у зеркала и выискивала в своем лице самые мелкие недостатки, неправильности. Тонкие губы, поджатые от обиды. Волосы, курчавящиеся сильнее обычного из-за того, что она то и дело в отчаянии навивала прядки на палец. На лбу у нее выскочили три прыща. Они словно бы обозначали дни, прошедшие после ее шестнадцатилетия. Водянистые, слишком маленькие глаза сердито смотрели на Тэлли из зеркала.
Только по ночам она позволяла себе уходить из своей комнатушки, от опасливых взглядов и собственного уродливого лица.
Она по обыкновению обманывала майндеры и выбиралась из окна, но на большие приключения ее теперь не тянуло. Некого было навестить, не над кем было подшутить, а о том, чтобы отправиться на другой берег реки, думать было слишком больно. Она получила новый скайборд и хитро перепрограммировала его, как ее учила Шэй. По крайней мере, так она могла летать на нем по ночам.
Но и полеты не особенно радовали. Она была совсем одна, ночи стали холоднее, и какую бы скорость ни набирала Тэлли, она всегда осознавала: «Я в западне».
На четвертую ночь своей ссылки в Уродвилле она повела скайборд к зеленому поясу. Держась на самой границе города, она сновала между темными колоннами стволов деревьев, пролетала мимо них на самой высокой скорости — так быстро, что ее руки и лицо получали десятки мелких царапинок, задевая за ветки.
Прошло несколько часов, немного развеялись злость и обида, и Тэлли вдруг с радостью осознала: так здорово она еще ни разу не летала; теперь это у нее получалось почти так же хорошо, как у Шэй. Скайборд ни разу не предупредил ее о том, что она слишком близко к дереву, а подошвы туфель держались на поверхности доски как приклеенные. Несмотря на осеннюю прохладу, она вспотела, но летала до тех пор, пока у нее не устали ноги, не разболелись лодыжки, не разнылись мышцы рук, расставленных в стороны подобно крыльям и помогавших ей порхать по темному лесу. «Если вот так летать всю ночь, — думала Тэлли, — может быть, завтра я сумею весь жуткий день проспать».
