Виталий Владимиров - Колония
На следующий день Ленка долго советовалась со мной, что надеть, сетовала, что у нее не пропустили ее украшения на таможне, вернулась с чая через два часа какая-то придавленная и чем-то явно озабоченная.
- Ну, что? Расскажи.
- Да, ничего особенного, пили чай, все было очень вкусно... Во-первых, нас представили... Нас, я имею ввиду новеньких, только что приехавших. Каждая вставала и рассказывала о себе... Рассказала и я...
- А чему было посвящено заседание вашего женского клуба?
- Разве тебе не сказали?
- Нет.
- Ну, как это... Встреча с офицером госбезопасности... Он нам про обстановку в стране говорил, про нарушения всякие... Оказывается, город был закрыт в это воскресенье, то есть выезды запрещены в особо опасные районы... Он сказал, что вот и у вас, в торгпредстве, есть нарушители...
- Кто же?
- Он сначала не хотел называть, но тут все закричали, что конкретнее, пусть все знают имена наших героев...
- Ну и что?
- Конкретно он никого не назвал, но сказал, что машину представителя АПН в торгпредстве, то есть нашу машину, видели в воскресенье в форте.
- А разве форт закрыт для посещения?
- Для наших да.
- Там же советские туристы бродили тучами.
- За них отвечает туристическая фирма, а за нас - он.
- А откуда я знал, что город закрыт?
- Где-то распоряжение у дежурной есть. И вообще, прежде чем выезжать в город, надо обязательно дежурной сообщать, куда.
Я вспомнил, вспомнил двоих в сафари, в которых ходит все мужское население советской колонии, они стояли около магазина с кожаными изделиями, я им еще улыбнулся, проходя мимо, признав в них своих, а они посмотрели в мою сторону, но как-то мимо, насквозь, как сквозь пустоту. Что у них было в тот момент за стеклянным равнодушием их глаз? Ну, что, попался, голубчик, новенький видно, надо взглянуть на номер его машины, припарковался-то, небось, на площади, не сообразил, что спрятаться надо, доложим куда надо, изложим в рапорте, пусть ему мозги прочистят, вот и мы отработали свой заграничный хлеб, проявили бдительность, теперь можно и расслабиться...
А мне, а нам расслабляться нельзя,
Такое вот начало, первый день.
Глава восемнадцатая
Разницу между временным командированным, когда выходишь из самолета и тебя уже ждут в аэропорту, отвозят в отель, ведут поужинать в ресторан, а в назначенное время уже ждет тот, с кем надо обязательно встретиться, иначе смысла нет пилить за три тысячи километров, эту великую разницу между временным командированным и тем, кто должен встретить в аэропорту, заказать номер в отеле, свести в ресторан и добиться рандеву у порой насмерть занятого человека, так вот, насколько велика эта разница, я ощутил на собственной шкуре весьма скоро.
Ирочка Карасева, разнося телексы, не миновала и мой стол.
- Вам, - подняла она на меня подведенные глазки.
Хоть и утро, но жарко уже, а у Ирочки фасад наштукатурен, как перед вечерним приемом: и помада, и грим, и румяна, бровки подщипаны, губки подведены, пальчики в маникюре и на руках и на ногах.
Телекс краток: едет Попов, замначальника одного из подразделений, едет на семинар, который будет проводиться по линии общества дружбы в портовом городе Лонгбее на юге страны. Просим встретить, оказать содействие.
Дозвонился в ДСНК - Дом Советской Науки и Культуры. Да, будет такой семинар, есть тот, кто этим занимается, он с ранее прибывшей делегацией поехал по стране и уже, наверное, прибыл в Лонгбей, звоните ему в отель "Хайят Редженси", договаривайтесь, чтобы он встретил вашего коллегу Попова, а здесь занимайтесь им сами, помочь больше ничем не можем.
Посоветовался с Виталием Веховым. Он дал номера телефонов Аэрофлота, чтобы узнать, когда прибывает рейс из Союза, и гостиницы, куда можно устроить на ночь господина Попова, а также рекомендовал мне присоединиться к товарищу-господину Попову, что будет надежнее, кстати и страну посмотришь и командировочные какие-никакие получишь.
Так я и сделал. Тщательно выговаривая слова, позвонил в Аэрофлот, где мне сказали, что рейс ожидается завтра вечером по расписанию, и в гостиницу, благо их навалом в городе, поэтому с номером проблем не было. Отправил телекс в Москву, что де, мол, руководство торгпредства придает семинару значение и считает целесообразным командировать Истомина за ваш счет в помощь Попову. Еще через завхоза заказал два билета на местный рейс, на послезавтра.
С трудом прорвался по автомату в южно-портовый Лонгбей в отель "Хайят". Портье любезно сообщил, что советская делегация встала на постой в отеле, но сейчас находится в "ауте". Я оставил послание, что прилетят Попов и Истомин таким-то местным рейсом, просим встретить, оказать содействие, заказать двух местный номер.
На следующий день к вечеру, предъявив свой черный полудипломатический сертификат, прошел в здание аэропорта, где и дождался Попова, толкавшего перед собой тележку, доверху груженую какими-то коробками.
- Материалы для семинара, пятьдесят кило перевеса, - отдуваясь, сообщил Попов. - Жарко тут у вас...
- Обычный зимний вечер, - тоном бывалого жителя тропиков снисходительно объяснил я.
- Все равно жарковато. Отвык.
Тут я припомнил, что Попов работал в соседней Индии лет пять назад.
Я вцепился в телегу Попова и погнал ее в зеленый коридор, чтобы миновать таможенный досмотр. Не дай бог привяжутся - что за материалы и зачем. Для нас это обычная макулатура, издаваемая тоннами, а для них, может быть, и пропаганда.
Поучительную историю как-то рассказал мне Виталий Вехов:
- Знаешь, Валера, было в моей жизни такое редкое для советского человека событие - летел я из Рио-де-Жанейро в Буэнос-Айрес. Уж так вышло, выпал такой лотерейный билет. Немаловажное значение во всей этой истории сыграло то, что в Бразилии португальский язык, а в Аргентине - испанский. Так вот, реклама, которой занимается ваш покорный слуга, по-португальски оказывается "пропаханда". Еще следует сказать, что экзотика есть экзотика и в Рио многие ходят в белых штанах, а вот в Аргентине время было очень тревожное - к власти недавно пришла военная хунта, в городе постреливали, рвались подложенные бомбы, на перекрестках - военные патрули. А по договоренности еще с Пероном национальная выставка СССР была запланирована, не отменять же мероприятие. Единственное, что название поменяли с "Национальной выставки СССР" на "Советский Союз ой", что означает на чистом испанском "Советский Союз сегодня". Хунта хотела с нами дружить и в международном смысле лицо свое показать, поэтому выставке всячески благоприятствовала, но охрану, на всякий случай, наставила мощную и своих секретных агентов, я думаю, тоже. Начальника над ними всеми мы знали, полковник невысокого росточка, с усиками, он все ходил по стендам и выбирал себе что-то из экспонатов, а потом просил подарить, особенно вокруг ходиков с кукушкой увивался. Ну, как тут откажешь ихнему КГБ? Да и нашему, впрочем, тоже... Дошел полковник и до моего стенда с рекламой. Вроде ничего интересного. Но для порядка поинтересовался, чем это вы тут, господин любезный, изволите заниматься и какой-такой у вас интерес? Я гордо решил продемонстрировать свои языковые знания и ляпнул: "Пропаханда!", совсем забыв про португальско-испанскую разницу. Смотрю, аргентинский Дзержинский аж побледнел. И уже тихо так без улыбки переспрашивает: "Про-па-хан-да?" Тут до меня доперло, что с точки зрения ихнего Железного Феликса я - есть агент вражеский, который пропаганду коммунистическую под видом "Советский Союз ой" разводит и устои хунты всячески подрывает. А они со своими пролетариями досыта уже нахлебались, страна у них богатая, все есть, даже нефть, народу двадцать пять миллионов, из них пять миллионов - пролетарии сельскохозяйственные, остальные буржуазия, представляешь? Пока Перон жив был, ладили их профсоюзы с правительством, а как представился, да еще жена его успела подиктаторствовать, вот и начались революционные треволнения. Не хватало только советского пропахандиста. Как только я это осознал, тут же схватил всяческие проспекты и каталоги, тычу полковнику в них пальцем - вот мой бизнес, реклама, мол. Он посмотрел на мой палец внимательно, вижу - успокоился и говорит мне назидательно :"Адвертахио!" и еще что-то по-своему, но понятно, что не путай, парень, пропаханду с адвертахио, не то влипнешь по самое некуда. Я полковника жестами в офис к себе пригласил, в загородку свою, где у меня стол, два стула и сейф стояли. Дверь прикрыл, в стаканчики пластмассовые виски налил, содовой разбавил, орешков соленых на блюдце насыпал. Выпили мы с ним, подобрел у него взгляд. "Адвертахио?" - спрашивает. "Си, сеньор, адвертахио, пропаханда но пасаран", отвечаю. Так каждый день, целый месяц, он ко мне в офис наведывался, выпивал стаканчик и проверял мои знания испанского.
