Филип Дик - Нетелепортируемый человек
— Я была не права, — сказала Фрейя. — И это послание тебе, само собой, было поддельным. Мэт, я думаю…
— Ты думаешь, — перебил он, — что тут окажутся… печи.
Она произносила это, спокойно и бесстрастно, взмахнув копной своих темных волос и приподняв подбородок, встретила его взгляд и посмотрела прямо ему в лицо:
— Это трудовые лагеря. Советские. Это не модель Третьего Рейха. Принудительный труд.
— Для чего? Для очистки планеты? Но самые первые спутники-разведчики сообщили, что…
— Они, кажется, — прервала Фрейя, — создали армию, имеющую ядерное оружие. Сперва собрали всех в трудовые отряды, чтобы привыкли к дисциплине. Молодых мужчин сразу же отправили на пункты подготовки. Остальных же… Мы, по всей видимости, будем обслуживать вот ЭТО.
Она показала рукой, и он увидел реактивную пусковую установку, уходящую под землю. Он смотрел на этот механизм, поняв, вспомнив молодость, что это за устройство. Многоуровневый автофак. Для длительного использования. И потому не полностью гомеостатичный.
Он не годился для операторов с круговым обзором. Необходимо было постоянно находиться в движении — этому они научились в 1982 году.
— Твои полицейские ветераны, — начала Фрейя, — слишком стары для быстрых действий. Большинство из них. Поэтому их направят в бараки, как и нас. У меня есть номер, который они дали тебе, и еще один мой.
— Отдельное проживание? Мы даже не будем жить ВМЕСТЕ?
— У меня также, — Фрейя не обратила никакого внимания на его слова, — есть бланки-предписания, которые необходимо заполнить — мы должны указать все способности, которыми обладаем. Поэтому мы можем оказаться полезными.
— Я старик, — произнес он.
— Тогда, — начала Фрейя, — тебе придется умереть. Если только ты не сможешь придумать какую-либо способность.
— У меня есть кое-что.
В чемодане, покоящемся на тротуаре рядом с ним, находился передатчик, который, несмотря на свои небольшие размеры, мог послать сигнал, и тот через шесть месяцев достигнет Терры.
Наклонившись, он вытащил ключ, повернул замок чемодана.
Все, что он должен был сделать, — это открыть чемодан, опустить дюйм перфорированной ленты с данными внутрь отверстия кодирующего устройства передатчика.
Все остальное произойдет автоматически.
Он включил энергопередатчик.
Каждая из этих электронных штучек была спрятана под одеждой, главным образом, в туфлях. Казалось, что он прибыл на Китовую Пасть, чтобы всю жизнь в них ходить. Такими элегантными они были на вид.
— Зачем? — спросил он Фрейю, составляя программу для крошечного устройства, перфорирующего дюймовую ленту.
— Армия для чего?
— Я не знаю, Мэт. Это все Теодорик Ферри. Я думаю, Ферри собирается отправить эту армию на Терру, которой руководит Хорст Бертольд. За это короткое время я переговорила с несколькими людьми, но… они слишком напуганы. Один человек думал, что здесь была обнаружена негуманоидная раса сенситивов и мы готовимся к схватке за эти колонии-планеты, возможно, через некоторое время нас здесь…
Мэтсон пристально посмотрел вверх и произнес:
— Я закодировал ленту, она гласит:
«ГАРРИСОН СООБЩАЕТ. ПРОЩУПАЙТЕ БЕРТОЛЬДА». Это послание достигнет нашего лучшего пилота, Эла Доскера, постоянно повторяясь, потому что на таком далеком расстоянии фактор шума…
Лазерный луч срезал его затылочную часть его головы. Фрейя закрыла глаза. Второй луч лазерного ружья с телескопическим прицелом уничтожил первый чемодан, потом и другой.
А после этого к ним ленивой походкой направился, небрежно держа лазерное ружье и что-то жуя, молодой солдат. Он посмотрел на нее сверху вниз, чувственно, но без особой страсти, затем взглянул еще ниже, на убитого Мэтсона.
— Мы записали ваш разговор на записывающую аппаратуру.
Он показал рукой, и Фрейя увидела на козырьке крыши здания Телепортационной принимающей станции прикрытую тканью сеть, напоминавшую собой гнездо.
— Этот человек, — солдат пнул ногой труп Мэтсона Глазера-Холлидея, — сказал что-то насчет «нашего лучшего пилота». Вы, значит, входите в эту организацию. «Друзья Объединенных Людей»? Правильно?
Фрейя ничего не ответила.
Она не способна была что-либо говорить.
— Пройдемте-ка, милая, — сказал ей солдат. — Для вашего психо-допроса. Мы проведем его, потому что вы оказались столь любезны, что забыли сообщить нам, что ваш муж последует вслед за вами. Но мы никогда…
Он так и не закончил, потому что, направив на него свои «часы», она выпустила дротик с цианистым калием, и хотя скорость его была не так велика, он не мог уклониться от него.
Солдат ударил по нему рукой, словно ребенок, не до конца обеспокоенный, не совсем понявший и не слишком испугавшийся, и кончик дротика пронзил вену возле его запястья.
И наступила смерть, быстрая и беззвучная.
Он упал на тротуар, а Фрейя повернулась и побежала…
За углом она свернула направо и, вбежав в узкую, обвитую сплошь кустарником аллею, полезла в плащ, коснулась звукового передатчика, послав всеобщий сигнал тревоги: каждый служащий монополии на Китовой Пасти примет его. Если это еще не стало очевидностью для него, если сигнал тревоги может добавить что-нибудь к тому, что он узнал после пяти минут пребывания здесь.
Ну что ж, во всяком случае, ей удалось это сделать — она официально предупредила их, и это было все — ВСЕ, что она могла сделать.
У нее не было передатчика для межпланетных сообщений с дальним радиусом действия, который имел Мэтсон.
Она не могла послать макроволновый сигнал, чтобы потом его мог поймать Эл Доскер в Солнечной системе через шесть месяцев.
Да и никто из этих двух тысяч полицейских агентов монополии не сделает этого.
Но у них есть оружие.
К ней теперь, как она поняла это со страхом и неверием, автоматически перешла власть над уцелевшими членами организации: некоторое время назад Мэтсон устроил так, что в случае его смерти она официально займет его место, и это не было ее прихотью: об этом было объявлено повсюду, в каждой ячейки их организации. Что она могла сказать уцелевшим полицейским агентам?..
Сообщить, разумеется, о смерти Мэтсона, но будет ли в этом какой-либо смысл?
«Что, спросила она себя, МОЖЕМ МЫ СДЕЛАТЬ?»
«Восемнадцать лет… — подумала она. — Дождемся ли мы прибытия «Омфалоса», Рахмаля ибн Эпплбаума? К тому времени это уже не будет иметь никакого значения. Для нас, впрочем, не для этого поколения».
Двое мужчин бежали к ней, и один из них пропищал пронзительным тонким голосом:
