Роман Суржиков - Без помощи вашей
Он хотел отвести взгляд, но не мог. Хотел броситься бежать или плыть – не мог и этого. Стоял и смотрел. Там были синие распухшие утопленники, были трупы, наполовину изглоданные волками и стервятниками, были скелеты в лохмотьях. Черепа с дырявыми глазницами, оскаленные безгубые челюсти. Конечности. Огромные вздутые животы. Жижа. Гниль. Мухи.
– Каррр! – вскрикнул ворон и выдрал кусок мяса из шеи мертвеца.
Эрвина стошнило. Рвало долго, мучительно – желудок был полон воды. Но это вывело его из оцепенения.
Несколько раз глубоко вдохнул, успокаивая спазмы. К счастью, зловоние почти не ощущалось – ветер дул в сторону могильника. Когда вернулась способность двигаться, Эрвин повел коней по мелководью, не приближаясь к берегу. То и дело он косился на трупы. Боялся отвернуться: казалось, упусти их из виду – и они зашевелятся, поползут за ним следом.
Царили сумерки, и падальщики немало потрудились над телами. Но все же сложно было не разглядеть ранения, убившие этих людей. Кто-то рассечен надвое. У кого-то сожжена половина туловища. Чьи-то кости изломаны и перемолоты. Кто-то сплющен в лепешку, а кто-то лишен кожи. Чье-то тело расплавлено, словно кислотой или щелоком.
Говорящие Предметы оказались способны на многое. Не существовало, наверное, того ужаса, какой они не смогли бы сотворить с жертвой. Дар?! Боги озверели, раз прислали такой Дар! Или вовсе не боги, а слуги Темного Идо швырнули людям эти Предметы. А боги спят. И обливаются холодным потом от кошмаров.
В двух сотнях ярдов от могильника Эрвин рискнул выбраться на берег. Потом шел сквозь ночной лес, углубляясь все дальше. Тут, наверное, водились волки и даже медведи… Какая безделица.
Истратив последние силы, он упал под деревом и просидел до рассвета. Мысли не было о том, чтобы заснуть. Сомкнешь веки – и придут они. Все они: Пауль с камнями вместо рук, его слуги в рубахах цвета свежего мяса, связанные пленники. Их приведут сюда, чтобы замучить на глазах у Эрвина. А следом приползут мертвецы, цепляясь за землю обломками костей, шамкая деснами…
Когда рассвело, он лишился чувств. Сновидений не было. Он просто исчез из мира, а ближе к вечеру возник вновь.
Перевязал раны, на всякий случай смочив их соком змей-травы. Боль была какой-то притупленной. Попробовал съесть что-то из трофейных припасов. Вспомнил, что мешок побывал в речной воде – той самой, которая вынесла на берег трупы. Он вышвырнул все и довольствовался грибами, какие сумел найти. Забрался в седло и двинулся на юг вдоль Реки, сколько хватило сил. После полуночи уснул в изнеможении.
Этой ночью запах крови и страха привлек волков. Дождь учуял их и заржал, разбудив Эрвина. Оборонялись как могли, бок о бок. Человек отмахивался мечом и копьем – почти вслепую, на шорох лап или звук дыханья. Жеребец лягался, вертел мордой, щелкал зубами. Волки бродили по кругу, выбирая миг для атаки, внезапно наскакивали, откатывались, получив отпор. Это было похоже на пляску или поединок: выпад – уклонение, атака – ответ. Эрвин ранил мечом одного, а другого уложил искровым ударом. Дождь попал копытом и, судя по хрусту, раздробил волку череп. Хищники отступили и довольствовались более легкой добычей. Пегая кобыла оказалась не столь прытка, как Дождь, и серые перекусили ей горло. Остаток ночи Эрвин просидел с обнаженным клинком, слушая, как в дюжине шагов пируют волки. Когда они насытились и ушли, на костях кобылы осталось еще немного мяса. Эрвин не побрезговал изжарить и съесть его.
Пришел новый день, и Эрвин двинулся дальше на юг. Ближе к вечеру он встретил пни от срубленных сосен и схватился за меч, но потом сообразил: его собственные люди свалили эти деревья, чтобы выстроить плот! Когда-то они стояли здесь лагерем. Филипп Лоуферт, имперский наблюдатель, заявил:
– Мы сделали все, что можно. Не ошибусь, если скажу, что пора возвращаться.
А Ориджин ответил:
– Мы сделаем плоты и найдем место для переправы. Вот этот остров хорошо подойдет.
Вот он – остров. Эрвин глядел на него с западного берега Реки – так же, как месяц назад.
Здесь нужно ждать Джемиса.
Что случится раньше: Эрвин убедится, что Джемис мертв, и двинется в путь один? Или лазутчики Пауля с восточного берега заметят Эрвина и явятся за ним?.. Не разумней ли уйти сразу?..
Эрвин остался ждать, и к вечеру следующего дня увидел человека на острове. Сумерки не давали различить, кто это, и Эрвин затаился на берегу с обнаженным клинком, поджидая гостя. Сперва из воды выскочил пес и шумно отряхнулся, намочив все вокруг. Потом, держась за поводья своего коня и чуть не падая от усталости, на песок выбрался Джемис Лиллидей.
Эрвин обнял его.
– Вы живы!
– И вы, милорд.
– Вы живы, – повторил Эрвин, будто не веря глазам. – От самого начала эксплорады это – первая хорошая новость.
– Нет, вторая, – сказал Джемис. – Первая была, когда я нашел вас.
Он заметил Дождя, удивленно поднял брови. Увидел свежую рану на плече Эрвина, спросил:
– Сколько их было?
– Двое.
– Что с ними?
– Мертвы.
Джемис уважительно кивнул.
– Хорошо, милорд.
– Нет, плохо. Это было трудно, грязно и мерзко. Но в итоге, они мертвы.
– Я и говорю: хорошо, милорд.
Эрвин накормил Джемиса грибами, орехами и ягодами, которые насобирал за день. Пес, на диво, тоже не отказался от такого кушанья. Позже Эрвин спросил:
– Как вышло у вас?
Джемис ответил нехотя:
– Я вел их до ложа, милорд. Они разделились на тройки для поисков. Я подстерег. Одного ранил болтом, другого зарубил, в третьего вцепился Стрелец. Но тут раненый выстрелил. Мой меч сломался, как тростинка, руку выбило из плечевого сустава. Пришлось бежать… Я думал, они умеют только огнем…
Лишь теперь Эрвин заметил, что ножны на поясе Джемиса пусты.
– Не только огнем, к сожалению. Они могут многое. Я должен буду показать вам. Простите меня, Джемис.
– За что, милорд?
– За то, что вы увидите.
Эрвина бросало в дрожь при мысли о том, чтобы снова увидеть мыс мертвецов. Однако он должен был показать Джемису. Когда… если они доберутся до Первой Зимы, и Эрвин попытается убедить отца, что все случившееся – явь, а не страшная сказка, то ему очень пригодится свидетель.
Спустя полтора дня, незадолго до полудня, они подошли к могильнику. Его легко было различить с расстояния: птицы черной воронкой кружили над мысом. Северяне оставили в лесу лошадей и Стрельца, вдвоем вышли на побережье.
Джемис долго молчал, глядя на тела.
– Однажды я видел похожее, – сказал воин. – Мы осадили Хойт – пиратский город на Белых островах. В городе начался мор. Им некуда было девать мертвецов: внутри крепости не было кладбища. Они сбрасывали трупы со стен, в ров. Надеялись, это отпугнет нас. Через месяц во рву почти не осталось воды – доверху заполнился гниющим мясом.
Эрвин кивнул в сторону мыса:
– Это сделал не мор.
– Я вижу, милорд. Те люди из форта с их Перстами Вильгельма. Убивали пленных и бросали тела в речушку, она выносила в Реку, а та – сюда.
– Это не люди, – ответил Эрвин. – Это сделали не люди и не оружием. Там, на восточном берегу, – кухня Темного Идо. Они готовят блюда и жрут. А сюда бросают объедки.
Джемис медленно побрел вдоль мыса, прикидывая.
– Судя по состоянию тел, милорд, они готовят свои блюда весь последний год. Здесь есть такие, кто погиб еще до морозов.
Эрвину не хотелось знать, как воин это понял.
– Их убивали огнем, кислотой, ломанием костей, срезанием кожи…
– Высушиванием, – добавил Эрвин. – Мертвец на поляне – скелет, облепленный пылью – тот же почерк. Эти твари не сразу овладели речью Предметов, поначалу совершали ошибки.
Джемис хмуро кивнул:
– Если бы я не видел, что это сделали Предметы, решил бы, что людей пытали до смерти.
– Сколько их здесь? – спросил Эрвин.
– Больше двухсот, милорд. Возможно, триста.
– Женщин много?
Он и сам видел ответ. Только среди верхних трупов, в которых еще угадывались человеческие черты, Эрвин насчитал не меньше дюжины женщин. И семерых детей.
– Много, милорд.
– Я хочу, – сказал Эрвин, указав на восточный берег, – чтобы их не стало. Ни единого живого существа из тех, кто носит алые рубахи. Ни одного бревна от их форта, и ни единого Предмета. Я хочу, чтобы восточнее Реки не осталось ничего. Кто может умирать, пусть умрет. Что может гореть, пусть сгорит. Как полагаете, с этим справится войско Дома Ориджин?
Воин оскалил зубы:
– Если кто и сможет загнать клинок под хвост Темному Идо, то это – мы. Приведем сюда полный батальон и поглядим, чего стоит их проклятая крепость!