Евгений Иорданишвили - «На суше и на море» - 64. Фантастика
Пробы капиллярной воды были сделаны в походной лаборатории и немедленно — вертолетом — доставлены в Академию наук. Наряду с сильной радиоактивностью вода содержала несколько тысячных процента неизвестного элемента с атомным весом 281.
Это вызвало замешательство среди физиков. Если даже допустить, что элемент 281-й может быть, он обязан был прекращать свое существование почти в самый момент возникновения. Этого не происходило — элемент был устойчив.
Дальнейшие опыты дали еще более удивительные результаты. Во-первых, 281-й вызывал бурную регенерацию поврежденных тканей живого организма. Во-вторых, мирно «уживаясь» с радиоактивной водой, он нейтрализовал жесткие излучения в живом организме. Когда им попытались воздействовать на радиацию в неорганической среде, он сохранял полнейшую инертность.
Мергенов знал, что его представили к правительственной награде, что Дурсун уже пригласила друзей на предстоящую свадьбу. Не знал он только одного, что хотел знать в первую очередь: где Игорь Петрович.
Однажды в клинику пришла Светлана Леонидовна — давний и добрый друг Мергенова. Светлана Леонидовна живо интересовалась всеми делами Мергенова, и он привязался к ней, как к родной матери. Как-то он даже рискнул спросить, почему она, такая видная и красивая, предпочитает одиночество семейной жизни. Она грустно улыбнулась, сказала, что уже давно замужем, и перевела разговор на другую тему. Оберегая добрые отношения, больше он этого вопроса не касался.
Расспросив его о здоровье, Светлана Леонидовна шутливо заметила, что он, вероятно, уже выговорил все свои впечатления до последнего слова. Он горячо возразил и начал припоминать малейшие детали, на все лады расхваливая Игоря Петровича. Это было необходимо в первую очередь для него самого.
Мысль о том, что он явился причиной гибели Игоря Петровича, не давала Мергенову покоя. Он снова перебирал в памяти события недавних дней, анализировал их, сопоставлял одно с другим. Да, Игорь Петрович был иногда резковат и непонятен, но он не был эгоистом. Взять хотя бы тот случай, когда Мергенов перелил в его флягу часть воды из своей. Он не подал виду, что заметил проделку, но и к воде не прикоснулся до самого привала, где поделил ее поровну с Мергеновым.
Конечно, он знал, что Мергенов умирает, и не захотел оставаться просто свидетелем. Он пошел за помощью, хотя не мог не понимать, что это безнадежная попытка, заранее обреченная на провал. Он укрыл Мергенова своим кителем, оставил ему ружье и шоколад и ушел раздетый, голодный, безоружный…
Мергенов губы кусал от отчаяния, но как он мог изменить создавшуюся ситуацию? Оставалось только ждать.
Светлана Леонидовна полюбопытствовала, куда так таинственно и бесследно исчез Игорь Петрович. Что он мог сказать ей на это? Этого никто не знал. Игоря Петровича не нашли.
… А его искали усиленно. Три поисковые группы — пешком, на вездеходе и вертолете — обшарили каждый метр песков в окружности тридцати километров; Игорь Петрович как сквозь землю провалился.
В первый день поисков был найден след человека. Он вел на юго-запад и обрывался на большом шоре,[21] метрах в семистах от Синего Леса.
Через некоторое время, при более детальном исследовании местности, кто-то нашел нож с нефритовой рукояткой. Лезвие его оказалось покрытым тонкой пленкой органического происхождения. Лабораторный анализ показал, что это был род лимфы с преобладающим содержанием белых кровяных телец. Красных телец не было, вместо них — редкие группы частиц, жадно поглощающих углекислый газ.
На помощь поисковым партиям пригласили старика следопыта. Точнее, он сам пришел из затерянного в песках аула.
Старик внимательно осмотрел пепелище на месте шалаша, с полдня побродил по Синему Лесу и между окрестными барханами. Вечером у костра он пил чай из собственной пиалы и чайника — их он носил в специальном мешочке — и рассказывал, что место это очень худое, живет тут большой зверь, с которым никто не может совладать. А еще сами пески нехорошие — они насылают на человека безумие и уродство, а иногда и смерть. Он старый, поэтому и пришел, а был бы молодым — ни за что!
И он рассказал старое предание, сохранившееся у них в ауле. Когда-то давно — еще прадед его был вот таким маленьким — сюда ходил парень, чтобы найти лекарство для больной матери. Старые люди говорили, что есть здесь живая вода, однако охраняют ее злые духи пустыни и непобедимый зверь.
Парень нашел воду и вернулся невредимым, хотя и слышал ночью голоса духов. Мать парня выздоровела. Однако злые силы не терпят вмешательства в свои владения. Парень вскоре стал безумным, вслед за ним потеряла рассудок его жена и родила безглазого ребенка. Вот что может случится с тем, кто приходит в эти места!
У следопыта спросили, есть ли надежда найти пропавшего человека живым. Он подумал и сказал, что, может, есть, а может, нет. Разное случается. У иного духи пустыни отнимают разум, а другого могут одарить бессмертием. Надо искать пропавшего человека — на земле искать, под землей…
В этот миг произошло нечто невероятное: воздух зазвучал. Странные голоса, в которых не было ничего человеческого, рождались где-то вверху, приближались и вдруг, сходя до шепота, замирали. Возникла монотонная мелодия, в нее вплелся резкий, пронзительный крик, и сразу же зажурчал нежный женский голос, успокаивая и обещая.
Это был сон наяву, живое волшебство. Кончилось оно так же внезапно, как и началось. Но долго еще ошеломленным людям казалось, что в ночном воздухе реют незримые существа и наблюдают за происходящим на земле.
Старик следопыт сложил свои чайные принадлежности в мешочек и спокойно объявил, что уходит домой. Его попытались удержать, успокаивая, что звуки были просто-напросто рождены поющими песками. Он покачал лохматым тельпеком:[22] А нет, это говорили духи пустыни, они предупреждали о своем недовольстве. Нужно ждать, когда умрет старая луна и появится молодая. Тогда снова можно попробовать договориться с духами. А сейчас ничего не выйдет.
Глава тринадцатая. Возвращение
Январский день искрился легкой порошей снежка. Снег покрывал землю нежно, как кисея. Сквозь него ясно просвечивали стебельки пожухлой травы, а там, где ее выщипали животные, бархатно чернела земля.
Ребятишки, возбужденные свежей погодой и первыми радостями зимних каникул, убежали довольно далеко от поселка. Его аккуратные белые домики казались отсюда игрушечными, и даже шум плотины колхозной электростанции не долетал в эту холмистую заснеженную даль.
