Василий Головачёв - Предсказанное. Том 2
В рубке «осиного» космолета раздался голос Дара:
— Они здесь!
Мужчины, занимавшие ячеи экипажа, промолчали, не спеша возражать молодому княжичу. Все видели одну и ту же картину: багрово-вишневую, с более яркими зернами и темными пятнами стену Солнца и колючий шарик мантоптерского «дракона». Эйнсоф почему-то виден не был. Вернее, изредка в колоссальной стене ядерного солнечного пламени проглядывала необычной конфигурации кружевная тень. Внутри нее и прятался «бесконечномерный объект», ставший предметом конфликта между системой Блэкхоул и человечеством в лице его защитников-интрасенсов.
— Майкл? — позвал Джума.
— Не знаю, что это такое, — откликнулся Лондон, — однако я чую запах иного мира. Пожалуй, придется проверить, что или кто прячется внутри этого обожравшегося динозавра.
— Я с вами! — вылез из ячеи Дар.
— Мы все пойдем, — сказал Джума.
— Это нецелесообразно, — возразил Лондон. — Кто-то должен остаться на корабле, для подстраховки.
— Идите вдвоем, — пробурчал Железовский. — Мы подождем. Если что — дадите сигнал.
Лондон посмотрел на спутника.
— Ты готов?
— Я пойду первым! — быстро сказал Дар, глянул на выглядывающего из ячеи князя. — Не беспокойся, отец, я не подведу.
Он с головы до ног оделся в световую вуаль и исчез. Вслед за ним, с небольшим опозданием, исчез Майкл Лондон.
— Черт побери! — пробормотал ошеломленный Джума, тоже выглянувший из своей ячеи, встретил взгляд Железовского. — Быстро же прогрессирует твой правнук!
— То ли еще будет, — невозмутимо пообещал Аристарх.
Корректировать перемещение не понадобилось.
Дар оказался в центральном зале мантоптерского корабля, похожем на плохо освещенный бугристый бычий желудок. Здесь находилось нечто вроде капитанского мостика или рубки, откуда хозяева корабля могли управлять им. Никого в рубке не было, зато посреди висели светящиеся картины, которые Дар уже не чаял когда-нибудь увидеть. Хроники. Хроносрезы.
Рядом соткалась из воздуха фигура Лондона.
— Когда ты этому научился? — с удивлением спросил он.
Воздух в рубке крейсера почти не имел кислорода, но звук проводил исправно.
Дар не ответил. Раздувая ноздри, он смотрел на картины — входы в иные миры — и жадно ловил звуки, долетавшие оттуда. Сделал шаг к ним.
Лондон предостерегающе поднял руку:
— Осторожно, хроники активированы.
— Они там! Отец Даши и она сама!
— Меня больше волнует Шаламов. Я чую его запах.
— Он тоже там.
— Почему ты так уверен? Ты же утверждал, что Даниил сбежал в эйнсоф.
Дар порозовел.
— Через эйнсоф можно выйти за пределы нашей Вселенной. В нем пересекаются другие пространства…
— Ветви Древа Времен. Интересно, откуда тебе стало известно об этом?
— Мне оставили знание…
— Ах, да, я забыл, что Клим сидел «в засаде» внутри тебя. Тем не менее мы не можем идти за ним.
— Можем! — возразил Дар, упрямо боднув лбом воздух. — Я знаю, как раскрыть хроник изнутри и вернуться.
Лондон пристально посмотрел на княжича, отметив переливающуюся по его жилам силу. Парень успел полностью восстановиться, хотя еще четверть часа назад едва мог разговаривать. Хотя чему удивляться? Его звала на подвиги любовь!
— Да, Климу когда-то удалось проделать этот трюк. Он освободил жену с дочкой и вытащил Даниила. Лучше бы не вытаскивал, тогда мы не имели бы проблем с ним сегодня.
Дар сделал два быстрых шага к сияющим картинам хроносрезов, полуобернулся:
— Можете остаться… для подстраховки…
Лондон улыбнулся, легко читая недосказанное: «если боитесь», — но возражать не стал. Он вполне понимал чувства молодого интрасенса, обладающего магическими возможностями, да и вряд ли смог бы его остановить.
— Идем, только сообщим нашим о находке.
В то же мгновение оба уловили мысленный вызов. Железовский, обеспокоенный их молчанием, вышел на связь первым:
«Где вы? Почему молчите?»
«Все в порядке, — ответил Лондон. — Обнаружили активированные хроносрезы. Очевидно, Шаламов и Мальгин вошли туда. Мы идем за ними».
«Не сходите с ума! Вы застрянете!»
«Не застрянем, дед, — вставил мыслеслово Дар. — Хроники активированы не так, как раньше, с поворотом времени. Это действительно входы в тоннели, которые ведут к черной дыре. Мы попытаемся догнать ушедших и вернуться».
«Мне кажется, вы делаете ошибку».
«Сынок, ты уверен, что эта дорога приведет тебя куда надо?» — прилетела мысль князя.
«Да, отец!»
«Дорога… — хмыкнул Железовский. — Русские испокон веков называли дорогой то бездорожье, где собирались проехать. Ну и родственнички мне достались, один рисковее другого!»
«До связи, джентльмены, — попрощался Лондон. — Ждите нашего возвращения и не психуйте».
Они посмотрели друг на друга.
— Я никого там не вижу, какой вход выберем?
— Этот! — без колебаний указал Дар на более яркую картину, в которой жил динозавр.
— Пошли.
Один за другим они нырнули в светящийся прямоугольник, пробили тонкую упругую пленку некоего силового поля, предохраняющего хроносрезы от схлопывания, и оказались в другом мире.
В ноздри ударил незнакомый аромат. Воздух был напоен странными запахами, густой и плотный, но дышать было легко.
Справа за рощей деревьев с перекрученными стволами и шапками белоснежной пены — листвы на ветвях — начинались горы, вершины которых, покрытые льдом, сверкали всеми оттенками голубого цвета.
Впереди начинался спуск в узкую долину, поросшую шаровидным цветущим кустарником темно-сиреневого цвета, по дну которой текла река. Долина уходила к горизонту и вливалась в ущелье, прорезавшее стену гор.
Слева начинался пологий подъем к вершине холма с какими-то живописными развалинами.
Динозавр, закованный в зеркально-ромбовидную броню, сидел за грудой камней, упираясь передними лапами в громадный валун, и внимательно смотрел на пришельцев янтарно-прозрачными узкими глазами с вертикальным зрачком. В глазах его светился ум и неподдельный интерес, и Дар внезапно сообразил, что перед ними разумное существо!
Он оглянулся.
За спиной висел туманно-серый шар: таким из этого мира виделся выход в родную Вселенную.
Лондон понял его взгляд по-своему:
— Не бойся, эта зверюга нам не помешает, уйти мы всегда успеем.
— Я не боюсь, — покраснел молодой человек, — но эта… этот страж понимает нас.
Динозавр открыл пасть, стрельнул раздвоенным языком и закрыл. Судя по всему, этот жест означал улыбку.
