Роберт Хайнлайн - Звездный зверь: Астронавт Джоунз. Звездный зверь. Туннель в небе
Она взглянула на него и нахмурилась.
— Что вы делали с Чипси? Отвечайте!
Такое обращение разозлило Макса.
— Ничего, — ответил он, сдерживая злость. — Если вы позволите, мадам, я продолжу свою работу. — Он повернулся к ней спиной и продолжал мести.
Она схватила его за руку и повернула лицом к себе.
— Отвечайте! Или… или я пожалуюсь капитану, вот что я сделаю!
Макс мысленно сосчитал до десяти, затем, для надежности, вспомнил первую дюжину семизначных логарифмов.
— Это ваше право, мадам, — ответил он как можно сдержаннее, — но сперва скажите мне, как вас зовут и зачем вы сюда пришли? Я отвечаю за этот отсек и за животных в нем… как представитель капитана.
В том, что он сказал, не было логической связи, но на нее, по-видимому, это произвело впечатление.
— Кто я? Конечно, я — Элдред Коубен, — выпалила она, как будто все должны были ее знать.
— А зачем вы пришли?
— Чтобы повидать Мистера Чипса, конечно!
— Хорошо, мадам. Вы можете некоторое время побыть с ним, — процитировал он фразу из инструкции. — Затем он отправится обратно в свою клетку. Просьба не беспокоить других животных и не кормить их. Таков порядок.
Она хотела что-то ответить, но затем решила промолчать и закусила губу. Паучок то и дело переводил взгляд с нее на Макса и обратно, слушая разговор, который был слишком сложен для его понимания, хотя он и мог почувствовать эмоциональный тон. Наконец он дернул Макса за рукав.
— Макс, — радостно произнес Мистер Чипе. — Макс!
Мисс Коубен была удивлена.
— Это ваше имя?
— Да, мадам. Макс Джоунз. Мне кажется, он пытается меня представить. Да, старик?
— Макс, — повторил Мистер Чипе. — Элли.
Элдрет Коубен опустила взгляд, затем снова взглянула на Макса, робко улыбаясь.
— Кажется, вы подружились с ним. Наверное, я наговорила лишнего. Я и мой язык.
— Я вовсе не обижен, Мадам.
Макс продолжал говорить официальным тоном; она быстро добавила:
— О, но я была груба! Извините… я всегда горячусь, а затем сожалею об этом. Но я запаниковала, когда увидела, что клетка открыта и пуста. Я уж подумала, что Чипси пропал.
Макс скупо улыбнулся.
— Конечно, я вас нисколько не обвиняю. Вы просто испугались.
— Да-да, испугалась. — Она снова взглянула на него. — Чипси называет вас Максом. Могу я тоже так вас называть?
— Почему же нет? Меня все так называют. Это мое имя.
— А вы называйте меня Элдрет, Макс. Или Элли.
Она оставалась с паучком, пока Макс не закончил обслуживать скот. Затем она сказала:
— Пожалуй, мне пора идти, иначе меня начнут разыскивать.
— Вы еще придете?
— Да, конечно!
— Хм… Мисс Элдрет…
— Элли.
— Могу я задать вам вопрос? — спросил он и поспешно добавил: — Может быть, это не мое дело, но почему вы так долго не приходили его навестить? Ему было ужасно одиноко. Он думал, что вы оставили его.
— Не «он», а «она».
— Хм?
— Мистер Чипе — девочка, — сказала она, как бы извиняясь. — Когда она была совсем маленькой, это трудно было разобрать. А затем было поздно менять имя, иначе бы она запуталась.
Паучок весело посмотрел на нее и повторил:
— Мистер Чипе — девочка. Конфету, Элли?
— В следующий раз, крошка..
Макс подумал, что нет разницы, как его называть, поскольку ближайший представитель этого вида находится в нескольких световых годах от них.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— О, мне так хотелось прийти! Я просто с ума сходила. Но меня не пускали.
— Кто не пускал? Родители?
— О, нет! Капитан и миссис Дюмон.
Макс решил, что от нее также трудно получить какую-либо информацию, как и от Мистера Чипса.
— Видите ли, на борт корабля меня доставили на носилках — у меня была какая-то лихорадка, скорее всего, от пищевого отравления. Но я крепкая, и со мной ничего бы не случилось. Но они не разрешали мне вставать с постели, а когда врач все-таки разрешил мне встать, миссис Дюмон сказала, что я не должна спускаться ниже палубы «Си». Она почему-то считает, что этого нельзя делать.
Макс понял, почему стюардесса возражала: он уже знал, что некоторые члены экипажа были довольно грубой публикой, хотя вряд ли кто-либо из них рискнул бы приставать к девушке-пассажирке. Еще бы! Капитан Блейн, пожалуй, мог бы за это выбросить в космос.
— Поэтому мне пришлось улизнуть. Вероятно, они меня уже разыскивают. Пожалуй, я побегу.
Но это расходилось с планами Мистера Чипса; паучок прижимался к ней и плакал, время от времени останавливаясь, чтобы вытереть слезы своими маленькими кулачками.
— О боже!
Макс был смущен.
— Думаю, что я его избаловал… то есть ее, Мистера Чипса. — Он объяснил, как появилась церемония прогулок перед сном.
— Но мне пора идти, — жалобно проговорила Элдрет. — Что же мне делать?
— Вот что. Посмотрим, может быть, он… она пойдет ко мне.
Мистер Чипе перепрыгнула к Максу. Элдрет погладила ее на прощанье и выбежала, после чего потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы Мистер Чипе уснул. Макс начал подумывать о том, что, возможно, паучков можно гипнотизировать; ритуал прогулок перед сном начинал ему надоедать.
На следующий день Элдрет появилась под строгим надзором миссис Дюмон. Макс был вежлив со стюардессой и называл Элдрет «мисс Коубен». На другой день Элдрет пришла одна. Он посмотрел на дверь и удивленно поднял брови:
— А где же ваша надзирательница?
— Ля Дюмон посовещалась с мужем, он вызвал вашего босса… такого жирного. И они пришли к заключению, что вы настоящий джентльмен и совершенно безопасны. Как вам это нравится?
Макс пожал плечами.
— Вообще-то по профессии я убийца, орудую топором. Но сейчас я в отпуске.
— Очень мило. А что у вас там?
Это был набор трехмерных шахмат. Макс играл в них со своим дядей, поскольку все астронавты играли в эту игру. Узнав, что некоторые из пилотов и специалистов по компьютерам играют в нее, Макс вложил свои чаевые в набор шахмат из корабельного магазина. Это был дешевый набор, в нем не было световых сигналов и устройства для передвижения фигур на расстоянии. Он состоял из прозрачных плоскостей, и фигуры в нем были штампованные, а не резные. Но для игры он вполне годился.
— Это пространственные шахматы. Вы когда-нибудь видели такие?
— Да, но я не знала, что вы в них играете.
— Почему бы и нет? Вы когда-нибудь играли в плоские шахматы?
— Немного.
— Принцип тот же, но немного больше фигур, и еще одно направление для движения.
Она села напротив него, и он показал ей ходы.
