Стенли Вейнбаум - Черное пламя
— Да, я имею в виду, следовать за мной, — повторила она мягко. — Вы смелые парни, все вы. Сейчас я выполола двух трусов.
Она ласково улыбнулась почти нежно крупной фигуре, стоящей перед ней.
— И ты. Ты ведь воин.
— Но, — Файл сглотнул, — наши остальные…
— Я обещаю, что вы не будете сражаться против своих соратников. Я обещаю отпустить тех из вас, кто не пожелает пойти со мной. И ваши земли — ведь вы сражаетесь за землю, не так ли? — я не трону, ни одного акра. За исключением земель Владыки.
Она замолчала.
— Ну как?
Внезапно смех Файла раскатился грохотом.
— Боже! — воскликнул он. — Если ты действительно хочешь сделать то, что сказала, то нам незачем воевать! Что касается меня — то я за тебя!
Он повернулся к своим людям.
— Кто со мной?
Толпа заколебалась. Несколько человек выступили вперед, затем еще несколько и вот, с криком, двинулась вся масса.
— Отлично! — заревел Файл.
Он прижало свою огромную, натруженную руку к сердцу в приветствии Империи.
— За Черную… за Принцессу Маргарет! — воскликнул он. — За воина!
Она улыбнулась и опустила глаза, словно от скромности. Когда восторг прошел, она снова обратилась к Файлу Ормсону.
— Ты пошлешь своих людей к вашим остальным? — спросила она. — Пусть они присоединяться на тех же условиях.
— Они придут! — ревел Файл.
Принцесса кивнула.
— Лебо, — распорядилась она, — отведи своих людей. Это — наши союзники.
Харриеры разошлись, смешавшись с толпой сельчан. Принцесса подошла ближе к Хеллу, и хищно улыбнулась. Он не знал радоваться ему или горевать. Марго исполнила его просьбу о спасении соратников, но это стоило уничтожением тех, ради кого он пожертвовал бы всем. Здесь больше не было Харриеров, но он должен будет умереть за них.
— Теперь ты умрешь счастливым? — спросила она мягко.
— Ни один человек не умирает счастливым, — буркнул он.
— Я выполнила твое желание, Хелл.
— Если твоим обещаниям можно верить, — сказал он горько. — Ты обманула людей Ч'каго, и ты была уверена, что Харриеры не любят их, прежде чем убила их.
Она пожала плечами.
— Я лгу, я мошенничаю, я творю свинства по любому ничтожно малому поводу, — сказала она нетерпеливо. — Но я не нарушаю моего слова. Харриеры в безопасности.
Внезапно за ее спиной из туннеля появилось несколько человек. Они несли с собой что-то темное.
— Сорняк, который обрушил крышу, Ваше Высочество, — сказал Лебо.
Марго обернулась и поджала в удивлении божественные губы.
— Владыка! Старик умер славной смертью.
Она пожала плечами.
— Ну, у него впереди оставалось немного лет.
Вейл протиснулась с тихим стоном сквозь толпу. Хелл видел, как она обессилено опустилась на колени перед телом отца. Спазм жалости сдавил его горло, когда он понял, что она осталась совершенно одна. Энох умер во время перестрелки прошлой ночью, старый Маркус лежал перед ней мертвым и он, Хелл, был приговорен к смерти. Три человека, любивших ее, и человек, которого любила она — все погибли за две ночи. Он попытался улыбнуться ей напряженной жалкой улыбкой, но ничего не мог поделать или сказать.
Черная Марго, бросив мельком взгляд, повернулась к Хеллу.
— А сейчас, — сказала она, и в ее голосе снова появился лед, — я посчитаюсь с тобой!
Хелл молча посмотрел на нее.
— У тебя есть милосердие, чтобы сделать все быстро? — пробормотал он наконец.
— Милосердие? Я не знаю, о чем ты говоришь, Хелл. К тому же я была слишком милосердной. Я пощадила твою жизнь трижды — однажды по приказу Хоакина у ручья Орлиной Лапы, однажды в подвале и еще раз здесь, в коридоре.
Она подошла ближе.
— Я не терплю насилия над собой, Хелл, а ты дважды использовал насилие против меня. Дважды!
— Один раз для того, чтобы спасти твою жизнь, — сказал он, — и второй, чтобы исправить мое невольное предательство. И я спасал твою жизнь трижды, Черная Марго — однажды, когда целился в тебя с крыши церкви, еще раз во время покушения в западном крыле и всего полчаса назад, когда я мог просто убить тебя, если бы захотел ударить достаточно сильно. Так что, я тебе ничего не должен.
Она холодно улыбнулась.
— Отличная аргументация, Хелл, но ты, тем не менее, умрешь тем способом, который я для тебя избрала.
Она повернулась.
— Назад в дом! — приказала она, и Хелл снова отправился вослед Марго, сопровождаемый шестью стражниками, идущими по бокам.
Она прошла в нижнюю комнату, которая когда-то принадлежала Повелителю. Здесь Марго погрузилась в глубокое кресло, оставшееся от древних, прикурила черную сигарету от лампы и небрежно вытянула свои стройные ноги, внимательно наблюдая за Хеллом. А он смотрел не на нее, а через окно, и видел темную фигуру Вейл Ормистон, оплакивающую своего отца.
— Ну, — сказала Принцесса, — как бы ты хотел умереть, Хелл?
— От старости! — огрызнулся он. — А если ты не позволишь, тогда — как можно быстрее.
— Я могла бы прислушаться к второй твоей просьбе, — сказала она задумчиво. — Могла бы…
Мысль о Вейл до сих пор мучила его. Наконец он сказал:
— Ваше Высочество, позволит ли ваша смелость остаться со мной с глазу на глаз? Я хотел бы просить о чем-то и не хотел бы, чтобы это слышали чужие уши.
Она пренебрежительно усмехнулась.
— Вон! — приказала она молчащим гвардейцам. — Хелл, неужели ты думаешь, что я боюсь тебя? Твои огромные мускулы и упрямое сердце не больше, чем у Эблиса, моего жеребца. Неужели мне снова следует это доказывать?
— Нет, — пробормотал он. — Боже помоги мне, но я знаю, что это правда. Я не смогу тягаться с Черной Марго.
— И ни один другой мужчина, — огрызнулась она. Затем добавила более мягко. — Но если я смогу встретить человека, который покорит меня, если такой когда-нибудь будет существовать, он должен быть похожим на тебя, Хелл. У него должна быть твоя огромная медлительная сила, твоя упрямая честность и твоя смелость. Могу поклясться в этом.
Она замолчала, сейчас лицо ее было чистым, как у мраморного святого.
— Ну говори то, что ты хотел сказать, Хелл. Чего ты просишь?
— Мою жизнь, — пробормотал он.
Ее зеленые глаза вспыхнули от удивления.
— Ты, Хелл? Ты просишь о своей жизни? Ты?
— Не для себя, — пробормотал он. — Вейл Ормистон рыдает над своим отцом. Энох, который должен был на ней жениться и любивший ее, погиб во время вчерашнего покушения. Если я умру, то она останется одна. Я прошу за свою жизнь ради нее.
— Ее проблемы меня не интересуют, — холодно сказала Маргарет Н'Орлеан.
