Предсказание дельфинов - Вайтбрехт Вольф
Все невольно пригнулись, когда рубиновый лазер с грохотом разлетелся на куски, а экспериментатор застонал, схватившись за лоб, с которого капала кровь.
Но катушка по-прежнему лежала в держателе, безмолвная, неподвижная, сияющая.
Доктор Шварц протянул ей руку, и Амбрасян отчаянно закричал: - Назад! - Слишком поздно, он уже коснулся её.
Ничего не произошло, совсем ничего. Катушка была прохладной, словно только что не прошла через адское пламя. Ничего не было видно, никаких внешних изменений. Счётчик Гейгера тоже молчал.
- Что это было? - — пробормотал Бертель.
- Не спрашивайте! Если бы мы знали, у нас была бы в кармане выдающаяся Ленинская премия — ответил обычно невозмутимый доктор Шварц.
***
- Ещё четырнадцать дней, и мы вернёмся в Инсбрук
- Что скажешь? - Бертель поднял голову от ридера, в который вставил микрофильм, и посмотрел на жену.
- Мы вернёмся домой ровно через четырнадцать дней
Она протянула ему календарь. Бертель покачал головой. - Что-то в этом роде, в это трудно поверить. Что я должен снова увидеть Хольцапфель через две недели… -
- А я буду фотографировать Золотую Крышу, гору Изель и весь прошлогодний снег, не могу себе этого представить, не могу себе этого представить после всего этого
- И больше никаких Шварцев, никаких Амбрасянов… -
- Но будет Петер, — сказала она, словно утешая его. — Он будет поражен тем, что мы ему расскажем! -
Лицо Бертеля просветлело. - Петер! Держу пари, он снова называет меня гномом Бертелем! Он всегда ленился писать, но не стоило так мало писать после того, как он так твердо пообещал снабжать нас местными новостями.
- Но и мы почтой его не баловали, если честно — вставила Хельга. - Четырнадцать дней, — повторила она, — а потом? -
Бертель молчал. Он тоже не имел чёткого представления о том, что произойдёт дальше. Он понимал лишь, насколько его захватывала работа, сотрудничество и то, как он себя чувствовал, участвуя в работе над заказом. Пора было подумать о том, что последует за ним в Инсбруке, что он возьмёт с собой для работы, с чего начнёт. Возможно, в Венской государственной библиотеке, может быть, в старинной библиотеке Мелькского аббатства? Крайне важно было прояснить это как можно скорее. Нужно было разработать концепцию, обсудить её с Амбрасяном, проконсультироваться со Шварцем и представить её комиссии до возвращения. Одно было ясно: он продолжит работать с Москвой в качестве члена-корреспондента комиссии, возможно, позже, во время визита – возможно! Это потребует тщательного обдумывания, размышлений и обменов мнениями...
Она вырвала его из раздумий. - Ты поедешь? Приготовься, машина будет через пять минут
Их приглашали всякий раз, когда проводились эксперименты со спиралью, и физики старались подробно объяснить им все процессы.
Благодаря созданию специальной защитной оболочки и выбору более низкого напряжения рубиновый лазер был успешно защищен от разрушения. Время контакта со спиралью сократилось до тысячных долей секунды. Но результат всегда был один и тот же: ярко-голубой, туманный свет, исчезновение спирали, отток энергии с резким воющим звуком и её новое появление.
Было сделано множество кинозаписей, снятых в замедленном режиме, с разными интервалами, а спираль помещали в другие среды, в воду, в различные газы. Результат оставался прежним: лазерные лучи вызывали в спирали энергетические преобразования ранее неизвестной природы, сопровождавшиеся этим жутким явлением голубого свечения.
С помощью датчиков несложно было доказать, что спираль физически не исчезала, не распадалась и не материализовалась откуда-то вновь, как предполагали некоторые физики. Во время светового выцветания их можно было без проблем почувствовать и потрогать, но увидеть их было невозможно.
В тот день профессор Амбрасян созвал совещание, на котором должны были присутствовать почти все члены комиссии. В лаборатории они пришли к общему мнению об этом явлении.
Когда Хельга и Бертель прибыли, их встретили оживлённо. Скептик, его старый друг, тоже подошёл и доверительно похлопал Губера по плечу: - Факты, факты, я доволен вашей спиралью
- Обычный кусок проволоки, не правда ли, Сергей Михайлович? - — вмешался Амбрасян, присоединившись к ним.
Старик поднял указательный палец: - Необычная проволока, очень необычная! - Он сказал это по-немецки и подмигнул Бертельу.
На этом совещании Губеры заметили новое лицо: профессор Кириленко вернулся в Москву вчера после долгого отпуска. Когда он предстал перед ними, а Шварц их представил, Хельга почувствовала странную тревогу. Она тысячи раз встречала лицо Кириленко – с его густой бородой, узким, с горбинкой носом, изящно очерченным ртом и выразительными, густыми бровями – в газетах, журналах, по телевидению и в кинохронике. Не один раз, а на несколько недель это лицо, так сказать, попало в заголовки газет: КИРИЛЕНКО, ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ СОЗДАТЕЛЬ ТЕРРЫ, создатель сорока семи этажей в лунном грунте, БЕССТРАШНЫЙ ПИОНЕР КОСМОСА и международного сотрудничества, друг и коллега ДАЖЕ БЕССТРАШНОГО ЗВОНОЧНИКА из США. Оба проложили путь к всеобщему договору о разоружении своими научными достижениями, заложив два года назад первый камень обсерватории на спутнике Земли; Оба стали надеждой миллионов: если правительства поддерживали совместную работу Каллендера и Кириленко на Луне под флагом ООН, что мешало Белому дому, также на Земле, в ООН, наконец согласиться с предложением Кремля о всеобщем разоружении? Это было надеждой, лозунгом, действием, прежде всего, рабочих, интеллигенции, молодёжи и студентов всех национальностей и цветов кожи. И вот Кириленко улыбнулся Хельге и взял её руку в свою.
- Я никогда не пожимала руку нобелевскому лауреату — сказала она, тут же разгневавшись на свою глупость. Должно быть, она тоже покраснела. Но смиренное поведение знаменитого учёного тут же развеяло всякое ощущение, что он считает себя особенным. Может быть, именно это и делало его особенным?
Амбрасян хлопнул в ладоши. - Пожалуйста, товарищи, начнём — сказал он. Кириленко, сидевший рядом с ним, время от времени поглаживал свою каштановую бороду и внимательно слушал доктора Шварца.
- Пока что мы можем лишь утверждать, вернее, предполагать, что лазер запускает совершенно загадочные, необъяснимые процессы в материале спирали Хубера, которые нам неизвестны. На основании измерений и проверки всех экспериментов, в том числе в высоком вакууме, мы пришли к выводу, и это, похоже, подтверждается и результатом расчёта на нашем компьютере, что это могут быть элементарные процессы, никогда ранее не наблюдавшиеся на Земле: образование антифотонов
При этих словах в зале произошёл переполох. Кириленко вопросительно посмотрел на Амбрасяна, который лишь кивнул в знак согласия; другие участники, менее сведущие в физике, хотели задать вопросы. Но Шварц сказал: - Спрашивайте в конце; я, возможно, продолжу. Можно представить, что спираль Хубера фактически поглощает лазерный луч, создавая вокруг себя поле, которое мы пока не можем измерить.
В любом случае, это поле обладает энергией и вызывает изменение состояния неизвестной материи спирали. Это изменение состояния можно представить как полное погашение фотонов из нашего лазера, их нейтрализацию, так сказать, образованием противоквантов, которые мы временно назвали антифотонами. В результате спираль становится невидимой для нас на время этой противореакции, но остаётся обнаружимой. Это наша рабочая гипотеза на данный момент. Возможно, спираль была своего рода магазином для генерации антифотонов, патроном для устройств скрытности — заключил доктор Шварц.
Амбрасян добавил: - Мы сейчас разработали новый экспериментальный план, чтобы выяснить, могла ли спираль служить другим целям. Однако эта серия начнётся только через несколько дней; подготовка ещё необходима. Мы также хотим попробовать стимулировать спираль другим излучением.
В ходе обсуждения члены комиссии высказали свои мнения, и основное внимание уделялось тому, чтобы физики более чётко объяснили такие термины, как антифотоны, кванты и тому подобное. Новые эксперименты были одобрены. Кириленко также попросили высказать своё мнение; он был, так сказать, - беспристрастным наблюдателем поскольку не был свидетелем предыдущих экспериментов; его мнение было высоко оценено.
