Предсказание дельфинов - Вайтбрехт Вольф

С этими словами он вытащил небольшую картонную коробку, из которой достал продолговатый предмет, завёрнутый в вату. Сняв вату, он поднял моток прочной серой проволоки, не толще указательного пальца и примерно такой же длины. Это была спираль, которую он нашёл много лет назад, занимаясь скалолазанием в Розовом саду Лаурина, и теперь он объяснял, почему, по его мнению, это не часть лыжного крепления, как утверждала тогда его жена.

Глаза Хельги расширились от изумления. Она думала, что проволока давно в мусоре, а теперь он вытащил её здесь, перед комиссией!

Бертель заметил её взгляд и, немного смутившись, начал снова: - Я не выбросил её тогда. Бывают ситуации в жизни, предчувствия... Не знаю. Ты себя знаешь меньше всех. Я показал эту деталь знакомому металлургу, соблюдая строжайшую секретность, потому что не хотел выставлять себя дураком. Даже моя жена ничего о ней не знала. друг вернул мне её через несколько дней: сплав был неизвестен; он подозревал, что это, должно быть, совсем новый импортный продукт - Бертель откашлялся и взглянул на несчастную Хельгу. - Это побудило меня, после серьёзных раздумий, принести находку. Возможно, с ней что-то можно сделать

Он передал катушку Амбрасяну. Амбрасян повертел её во всех направлениях, взвесил в руке, попытался потянуть, даже понюхал и передал дальше, не сказав ни слова. В комнате повисла тишина. Передача неприметного предмета из рук в руки была чем-то торжественным; доктор Шварц не сразу вернул катушку Бертельу.

- Нет — сказал он, возвращая её Амбрасяну. - Я предоставляю свою, безусловно, весьма сомнительную находку в распоряжение комиссии, чтобы, если вы сочтёте нужным, её можно было включить в исследование.

Амбрасян встал и поклонился. - Доктор Хубер, — сказал он, — спасибо, мы тщательно изучим вашу катушку, это само собой разумеется.

- Зачем столько усилий с куском проволоки? - — проворчал старый скептик.

На этот раз Амбрасян отреагировал чутко. - Сергей Михайлович, теперь я вас больше не понимаю! Если вы всё подвергаете сомнению с самого начала, зачем вы вообще сотрудничаете? - Он понизил голос и постарался сохранить деловитый тон. - Мы согласились расследовать всё, что может дать нам хоть какую-то зацепку, пусть даже самую смутную

- Зачем я сотрудничаю? Иногда я даже не знаю. Возможно, это моя функция, признаюсь, неудобная, – быть приправой к вашему супу. Товарищ Амбрасян. Факты всегда меня убеждали, так что придумывайте! -

Шварц тихо повернулся к Хуберу: - Он не хочет никого обидеть, но слишком любит разыгрывать из себя жалкого ребёнка. В целом, мне кажется, вы убедили большинство членов, что нам нужно продолжать работать в заданном вами направлении. А насчёт спирали – странно, ну, посмотрим.

Хельгу раздражала бесконечная доверчивость Амбрасяна; старик, безусловно, был прав. Эта дурацкая спираль могла испортить хорошее впечатление, которое Бертель производила до сих пор. Она бы с радостью избавила его от этого, да и себя тоже. Какая идея! Но было слишком поздно. Он прекрасно понимал, что это помешало бы ему протащить старую проволоку в Москву – в Москву! Если бы она хоть немного догадалась! Теперь они обе были в полном смущении.

***

Архив состоял из огромных помещений со стеллажами, доходившими до потолка. Неоновые лампы светили сверху и со всех сторон, а лестницы на резиновых колёсах легко двигались взад и вперёд. По сравнению с этим университетская библиотека в Инсбруке показалась Хельге деревенской, по крайней мере, так она выразилась в свой первый день.

Фотолаборатория с новейшим оборудованием дополняла её радость; среди прочего, там была и новая разработка для электронного контрастного усиления. Она никогда раньше не видела ничего подобного, лишь однажды о нём читала; теперь она могла сама с этим справиться, экспериментировать сколько угодно, и не только могла, но и должна была! Профессор Амбрасян предложил ей поработать ассистенткой мужа, занимаясь в первую очередь необходимыми копиями, воспроизведением документов, книжных страниц, фотографий, видеоклипов и так далее – всем, что Бертель хотел запечатлеть.

Сначала она колебалась, но теперь была счастлива. Не только потому, что Бертель с энтузиазмом взялся за архив, организованный по последнему слову техники, где компьютер неожиданно сократил время между заказом и доставкой. Нет, она была глубоко удовлетворена тем, что могла участвовать в его исследованиях, помогать ему и давать советы, быть не просто госпожой Хубер, но и, как её здесь всё чаще называли, - коллегой Хельгой

С тех пор, как Бертель стал своим в архиве, он больше не произносил ни слова против электроники. Однажды, поразившись тому, как быстро с помощью компьютера был найден и представлен ему интересующий его отрывок в толстом томе, она процитировала: - Они сваливают это на математиков: „Нет, теперь компьютер делает фольклор левой рукой, нет, они делают это с помощью самого-самого плохого транзистора“ Это было забавно для обоих, и Шварц заинтересовался.

- А о чём вы думаете сегодня? - — спросил он.

- Всегда хочется знать всё в подробностях! Сегодня я думаю, что не могу представить, чтобы в институте в Инсбруке такое было. По разным причинам. Главная причина: моё дикое яблоко — не амбразиец.

Бертель был занят, просматривая архивы, чтобы подтвердить свою теорию. Это была огромная работа, но с помощью доктора Шварца он создал программу для компьютера, - сказочный алгоритм как он в шутку назвал её, и таким образом зерна от плевел быстро отделились.

Он нашёл множество публикаций из США, в основном с 1944 года по 1960-е годы. Это была эпоха так называемых НЛО, или неопознанных летающих объектов. Там были фотографии - летающих тарелок - и фантастических фигур в скафандрах. Но эти якобы достоверные сообщения не выдерживали никакой критики.

С другой стороны, существовали - свидетельства очевидцев - о венерианцах, все без исключения свободно говорившие по-английски. Один поляк, живущий в США, написал несколько книг о своих путешествиях на венерианских космических кораблях; он даже был принят на личной аудиенции королевой Нидерландов. Бизнес этой научно раздутой сенсации, должно быть, был прибыльным.

Между тем, наступила зима, снег и сухой мороз. Однажды днём, незадолго до окончания работы, неожиданно появился Амбрасян. Молча он пожал руки Хуберу и его жене. Доктор Шварц сопровождал его; что с ним? Шварц выглядел так, словно что-то знал, но не мог заставить себя об этом рассказать.

Вздохнув, Амбрасян сел, провёл правой рукой по лицу, словно стирая усталость от бессонных ночей, и сказал: - Ваша спираль, доктор Хубер, — крепкий орешек! Мы собрали целую команду, чтобы взяться за неё. Металлурги, физики-теоретики, специалисты по сверхчистым веществам, кристаллологи — все работают над вашей спиралью. Не хотите ли, моя дорогая, раскрыть нам немного вашей тайны? Пока нам достаточно крошечного кусочка, чтобы ухватить её. Но она хрупкая, заигрывает с нами и пока ничего не открыла

Он замолчал и посмотрел на свои руки. - Да, конечно, что-то — продолжил он. - Вообще-то, самое главное. Уже два часа точно установлено: ваша спираль сделана из материала, неизвестного нам на Земле. Он должен быть внеземного происхождения, что делает его первым доказательством существования других мыслящих, технологически развитых существ и их пребывания здесь. Ваш король Лаурин обретает форму — удивительная для меня фигура! Я бы никогда не поверил, что инопланетяне были карликами! Но теперь мне приходится в это верить; косвенные улики, как это называют следователи в таких случаях... -

В его глазах появился странный блеск. Усталость словно испарилась, когда он наклонился вперёд и положил свою большую руку на плечо онемевшего Бертеля: - Да, всё верно, можешь поверить. Твоя спираль, которая отныне будет называться „Спиралью Губера“, несомненно, технологический продукт, причём внеземной! -

- Это... это нет, нет... - — сказал Бертель, не в силах больше ничего сказать. Он посмотрел на Хельгу; её глаза были огромными и тёмными от изумления.