Виталий Забирко - Тени сна
Наконец-то дело начинало прорисовываться. Конечно, рассуждения "горбатого оно" о пене и вареве - чушь обывательская. Молодёжная банда может запугать нескольких владельцев магазинов, кафе, - пусть даже целый квартал. Но чтобы весь город? Да ещё так, чтобы полиция боялась расследовать дело о похищении младенцев? При воспоминании о детях у Гюнтера неприятно засосало под ложечкой. Проведение параллели с "самоубийством" аптекаря вызывало омерзительнейшие ассоциации. Как сказал горбун: "похищение некрещённых детей?" Если так, а, похоже, что это действительно так, то далеко ребята зашли в своих неомистических игрищах.
Гюнтер остановился у одного из домов и при свете зажигалки разглядел название улицы. Стритштрассе, 15. Несмотря на темноту, шёл он верно. Ещё два поворота, затем ресторанчик "Звезда Соломона", а дальше площадь и гостиница. Вспомнил, что в соседнем доме живёт магистр Бурсиан, и у него мелькнула мысль воспользоваться приглашением и зайти к старику. Но тут-же одёрнул себя. Чересчур он вымотался для вечерней беседы, и, кроме того, если верить горбуну, то поздним вечером его никто на порог не пустит.
"Бог с ним, с магистром, - подумал он и снова вернулся к размышлению о деле. - С младенцами кое-что выяснили. Похоже, о похищении в городе знают все, и чьих рук это дело - тоже. Пусть не конкретно, но знают. И доктор Иохим-Франц Бурхе, он же бургомистр, он же охотник, он же работодатель. Он же отец одного из похищенных младенцев, которого от него быть не могло. Тогда, спрашивается, зачем ему это нужно? Для поддержания паблисити бургомистра и установления мира и спокойствия в городе? Не слишком ли всё просто и... накладно для бургомистра? Или он платит не из своего кармана, а из и без того оскудевшего бюджета бургомистрата?"
Попадись ему это дело с год назад, он бы только обрадовался такому повороту. Когда известны столь конкретные причины похищения (Гюнтер поёжился), найти преступников - дело чистой техники. И не ёжился бы он сейчас, и спала бы его совесть, как спала она, когда он предавал чужую любовь в деле с сыном газетного магната.
Тишина улицы действовала подавляюще, заставляла поневоле настораживаться, и поэтому голоса Гюнтер услышал издалека. Вначале приглушённые, по мере приближения они становились всё чётче. Он замедлил шаг.
Говорили женщины, судя по звонким голосам, молодые. Говорили открыто, не таясь, что несколько удивило Гюнтера. Похоже, одна из них командовала, а остальные, изредка откликаясь, выполняли какую-то работу. Доносились звуки неясной возни, звяканье, что-то лилось.
Гюнтер осторожно приблизился.
- Эй, суккуба! Кто там наверху?
- Суккуба Ивета!
- Радиатор больше поливай, радиатор! А ты, суккуба, подай ей ещё канистру. А где суккуба Мерта? Опять её нет!
- Мерта разбирается с одной праведницей...
- Сколько раз повторять, что не Мерта, а суккуба Мерта!
Гюнтер остановился метрах в пятнадцати и стал пялить глаза в темноту, пытаясь что-нибудь рассмотреть. Но зрение оказалось бесполезным. Гораздо больше говорили слух и обоняние: в темноте булькало, лилось и сильно пахло бензином.
- Ещё есть? - донеслось из темноты.
- Последняя.
- Заканчиваем. Канистры бросайте на сиденье.
Послышался глухой стук сбрасываемых в кучу пустых пластиковых канистр. Журчание прекратилось.
- Всё?
Слышалось только непрерывное быстрое капанье.
- Всё.
- Суккубы Мерты так и нет? Начнём без неё.
Несколько мгновений длилось молчание, затем изменённый женский голос жутковато протяжно провыл:
- Именем Сатаны!
- И вящей тёмной силой его! - подхватил глухой хор женских голосов.
И тут же полыхнул огромный огненный шар, больно резанув по глазам. Гюнтер поспешно отступил в тень.
В нише между домами пятиметровой высоты кострищем пылала уборочная машина. Чуть в стороне полукругом к огню стояло с десяток обнажённых женщин с какими-то длинными палками в руках.
"Вот это да!" - изумился Гюнтер, отступая дальше в тень за угол дома.
Но рассмотреть женщин подробнее ему не удалось. Сзади послышалось торопливое шарканье. Он резко повернулся, и тут-же получил по лицу жёсткий удар пучком сухих веток. Схватившись за щёку, отпрыгнул к стене, вжался в неё спиной и принял защитную стойку. Но повторного нападения не последовало. Ударивший настолько быстро проскочил вперёд, к пылающей уборочной машине, что Гюнтер успел заметить только тень.
Суккуба Мерта? - послышалось от огня. - Опять опоздала? С праведницей никак совладать не можешь? Придется тебя к козлу направить...
- Там кто-то есть! - вместо оправданий услышал Гюнтер. - Я его зацепила!
"Это обо мне", - понял он и, отпрянув от стены, побежал по улице прочь. Попасться в руки сонму эксгибиционисток ему не улыбалось.
Он бежал, стараясь ступать по булыжнику как можно тише. Хорошо, что подошвы туфель каучуковые, а огонь, горевший в нише между домами, не освещал спину. Как назло, совсем некстати разболелась нога, и тут Гюнтер вспомнил, что ближайший переулок находится метров за пятьсот. Тогда он, рискуя переломать себе ноги о ступеньки крылец подъездов, побежал вдоль домов, отталкиваясь от стен правой рукой, а левой держась за саднящую щёку.
Ему повезло. Метров через тридцать рука ткнулась в пустоту и он, не раздумывая, нырнул в подворотню. Хотел сразу же за углом вжаться в стену но неожиданно наткнулся на кого-то, тоже прячущегося здесь, плотного и маленького. Человек сдавленно икнул, Гюнтер сильнее придавил его к стене и зажал рот ладонью, ощутив под рукой жёсткие топорщащиеся усы. Другая рука чисто профессионально пошла вниз, делая отсечку, попала по руке сопротивляющегося, и о мостовую тяжело ударился пистолет. Человек судорожно всхлипнул, но не затих и принялся тыкать Гюнтеру в живот чем-то колющим. Тогда Гюнтер ударил его коленкой в пах и снова провёл отсечку. Под ребром ладони хрустнула палка. Одновременно с этим Гюнтер сильно оттолкнул от себя голову человека, пытаясь ударить его затылком о стену. Глухо звякнуло - похоже, на человеке была каска. Защищающийся мгновенно воспользовался неудачей Гюнтера - чуть ослабевшей хваткой за рот - и попытался укусить. Гюнтер отдёрнул руку, хотел схватить толстяка за ворот, чтобы провести удушающий приём, но пальцы заскользили по плотной жёсткой материи. Коротышка, очевидно собрав последние силы, боднул Гюнтера каской. В нагрудном кармане хрустнули очки, и Гюнтер, оторвав от ворота защищающегося пуговицу, отлетел к противоположной стене. Фотоаппарат мотнулся на плече и сочно врезался в каменную кладку.
Человек заметался в подворотне, не найдя другого выхода выскочил на улицу... И угодил в самую гущу погони.
