Ирина Ванка - Секториум
— Твоя житейская философия здесь ни при чем, — кричал на Сириуса шеф. — Не надо выдавать себя за мессию! Они будут падать в обморок, даже если ты начнешь распевать псалмы!
— Тогда работайте с теми, кто распевает псалмы, — кричал в ответ Сириус.
— Навыки манипуляций в ментальных узлах может освоить любой землянин!
— Тогда работайте с другим землянином. Зачем вы выбрали меня темой своей научной работы?
— Тебя? У моей работы была другая тема, пока ты не пришел сюда сам!
Возможно, это действительно было так. Шеф знал, о чем говорил, но чтобы расшифровать «черный ящик» его размышлений о Сириусе и сириотике, нужен был тонкий наблюдатель. Почему, к примеру, он никогда не вводил в компьютер записи Сириусовых выступлений? Почему уносил их в модуль и в уединении просиживал там? «Почему?» — спрашивала я своего начальника, но он уходил от вопроса.
— Почему от гениальности до сумасшествия один шаг? — спрашивал он в ответ. — Люди с тонкой настройкой способны считывать информацию, недоступную остальным, но почему среди них так много умалишенных?
— Вы считаете, что Сириус…
— Ирина, я тебя умоляю!.. Разве мы обсуждаем Сириуса?
— А что, гениальные сигирийцы реже сходят с ума?
— Гораздо реже, — ответил мой раздраженный начальник. — Совсем не сходят. Гениальных сигирийцев нет. Есть трудолюбивые сигирийцы и есть бездельники.
В офисе мы с Сириусом оказались под утро. Граждане выгуливали собак, когда он еще распевал «псалом» о человеческом предназначении, а у меня зрело желание с ним поругаться. Всю дорогу в машине он продолжал проповедовать, он не закончил проповедовать даже после того, как откупорил виски и расположился в кресле у бара.
— Ты тоже считаешь, что мои лекции — беспредметный энергообмен? Думаешь, они приходят ко мне медитировать?
— Не знаю, Сир.
— Не знаешь. Не хочешь знать, потому что тебе все равно. А они готовы за мной идти, говорят: только ты нас выведешь из иллюзий. А я могу. Только не знаю куда. Может, ты знаешь? Есть ли где-нибудь мир, в котором можно выжить без этих самых иллюзий?
— Почему я все должна знать? Что ты ко мне пристал?..
— Устала… — догадался Сириус. — Может, спросим у Владимира Леонидовича? — он заметил выходящего из медкомнаты Володю. — Владимир Леонидович, будьте добры!..
— А вы чего здесь? — удивился Володя, открывая дверь в холл. — Утро уже. Вы что ли, со вчера не ложились?
— Не ложились и не ляжем, потому что у нас дерьмовое настроение, — объяснила я. — Сириусу не дали закончить проповедь. Он желает продолжить здесь.
— Мне нельзя, — сказал Володя и приложил руку к сердцу. — Меня это… зарежут скоро. Без наркоза зарежут, изверги. Покурить перед смертью не дадут.
Сириус взял со стола трубку с табакеркой, взял недопитую рюмку, укоризненно посмотрел на меня и ушел в гостиницу. Другого жилья у него не было ни на поверхности, ни в подземелье. У Сириуса не было даже собственной кровати, потому что она была ему не нужна. Сириус вполне мог выспаться на полу. Володя проводил его взглядом и присел на диван.
— Обиделся что ли?
— Все в порядке.
— Важный был разговор?
— Расслабься.
— Да как же расслабиться-то? Я бы расслабился, — говорил Володя, поглаживая левый бок.
— Прямо сейчас зарежут? — он кивнул. — Наконец-то.
— И в суп…
— Кончай! Из тебя выйдет отличное жаркое.
Володе было не смешно, но расслабиться было надо и ему, и мне. Еще неизвестно, кому из нас больше. Привидение Сириуса осталось в холле, это совершенно точно. Если я не могла выругаться в адрес Сира в присутствии своего человека, значит Сир находился рядом.
— Рассказывай, — просила я Володю, — кто тебя уговорил?
— Ай, — отмахнулся Володя.
За последний год мы надоели ему с разговорами об операции больше, чем Сириус надоел мне за сегодняшнюю ночь. Сколько я помню «Водю Сивухина», он все время убегал от инфаркта. Сначала пил, но перспектива лечь под нож Индера пугала его даже на пьяную голову. Потом завязал, но инфаркта дожидаться продолжил. Володя бросил пить благодаря чудесному стечению обстоятельств в год, когда Сириус появился в конторе. И, опять-таки, без участия Сириуса не обошлось. Именно он, взяв Володю за горлышко бутылки, взглянул ему в глаза как на Страшном суде и произнес вкрадчиво:
— Перестаньте баловаться, Владимир Леонидович. Не вы заплатите за баловство. Внук ваш заплатит.
Со стороны сцена выглядела зловеще. Свидетели передернулись, потому что знали, Сир умеет накаркать неприятности. Володе же было наплевать через левое плечо на все его трюки. Он продолжил пить. В пьяном виде Володю нечистая сила не пронимала, святые угодники — тем более. Только на другой день он узнал, что у него должен появиться внук.
Сначала Володя задумался, потом загрустил, а потом еще раз выпил, потому как повод… Никогда в жизни Володя не изъявлял желания избавиться от вредной привычки. Бывшая жена вшивала в него капсулы и кодировала. Володя не возражал, но успешное окончание курса лечения он обмывал без угрызений совести. Несколько раз Индер снимал его со «стакана». Володя был благодарен Индеру, потому что воздействие алкоголя на чистый организм доставляло ему новую гамму ощущений. Просто Володе нравилась водка. Он любил водку, и водка отвечала ему взаимностью, потому что не портила характер, не делала из него ни свиньи, ни идиота. В меру поддавший Володя был мил и не портил компании, не в меру поддавший — спал под столом и тем более компании не портил. Только в один прекрасный день все закончилось. Не видела бы своими глазами — не поверила бы.
Володя ждал внука. Готовился морально и всячески. Когда стало ясно, что это мальчик, Володя посетил магазин игрушек и вынес оттуда все, с чем сам не наигрался. Потом Володя купил галстук для выходного костюма, в котором планировал гулять с внуком. Примерив перед зеркалом галстук, он пришел к выводу, что костюм устарел, и купил себе модный костюм. Затем Володя поинтересовался репертуарами детских театров и составил план. Потом Володя стал наводить справки о школах в районе проживания будущего внука и сделал выбор. Он стал закупаться впрок полезными книгами и учебниками… Мальчик успел родиться раньше, чем дело дошло до его женитьбы, мальчика назвали Володей. Не то чтобы в честь деда, просто имена Владимир и Леонид чередовались в роду, и Володя-маленький стал зваться точно как дед: Владимир Леонидович Сидюхин.
Шеф по такому случаю выписал Володе премию. Имо подарил свой велосипед, Андрей прислал из Америки чемодан разной детской ерунды, а сам Володя, как и положено, принял… Впрочем, обмывать великие дела мы сели еще в офисе, потом слабаки отпали. Пьянка перетекла в гараж. Если уж Володя брался пить по причине события, то продолжать он мог просто так. Для этого не требовался даже формальный повод. Так он поступил и на сей раз, напился до белых чертей, и когда пришло время упасть в гаражную яму, его пьяный рассудок внезапно озарила мысль: «Я буду отличным дедом, — сказал Володя. — Мы обязательно подружимся с Вовкой-маленьким. Я научу его всему. Мы будем вместе путешествовать и делать уроки, потому что этот парнишка — самое хорошее, что есть в моей непутевой жизни. И вот однажды он подрастет, придет в гараж и увидит дедушку пьяным»…
