Ирина Ванка - Доспехи бессмертного воина
Обзор книги Ирина Ванка - Доспехи бессмертного воина
Ирина Ванка
ДОСПЕХИ БЕССМЕРТНОГО ВОИНА
Никогда не знаешь, чем обернется визит незваного гостя, пока не откроешь дверь… В этом отеле посетители — редкое удовольствие.
Он появился на пороге. Высокий худощавый субъект, закутанный в шерстяной плащ, приподнял мятую шляпу и представился:
— Гиз! Зовите меня просто Гиз. Здесь пятьсот тысяч долларов — это всё вам.
Не дожидаясь приглашения, он подошел к столу, бережно поставил на него чемодан и стал выкладывать предметы, похожие на приборы для аэрофотосъемки, вперемежку с пачками стодолларовых купюр.
— Из аэроклуба меня отправили к вам, мистер Кейзи. Так и сказали: или вы — или никто. Поэтому вы и никто другой полетите со мной к Ущелью Туманов.
Полеты в этом районе не разрешались из-за неопределенной метеорологической обстановки. Над ущельем стоял густой туман в любую погоду. По преданию аборигенов, не так давно ушедших из этих мест, на дне ущелья спит грозный великан, спустившийся на землю в золотом яйце, и потревожить его дыхание — все равно, что обречь на гибель человечество. Ущелье действительно дышало. Иногда облака поднимались, и лучи восходящего солнца освещали вершины гор. Но потом туман опять опускался в ложбину и лежал неподвижно несколько дней.
Гиз сидел у меня до позднего вечера. Грел у камина длинные пальцы, рассказывал о своей работе в техническом колледже, о путешествии по Южной Америке, где он узнал об Ущелье Туманов и непременно решил побывать в нем. Я уверял его в том, что полет может оказаться опасным и мой спортивный самолет, приспособленный для обучения стажеров, совсем не годится для работы с его аппаратурой. Все напрасно. Он по-прежнему стоял на своем. А потом убежал, оставив свои вещи на столе вместе с пятьюстами тысячами долларов, происхождение которых вызывало не меньше подозрений, чем сам гость.
Он несколько раз встречал меня возле аэродрома, настороженно смотрел в глаза и задавал один и тот же вопрос: «Ну, как? Туман не поднялся? Лететь еще нельзя?»
— Нет, нет! — отвечал я и каждый раз ждал, что он придет, сложит обратно в чемодан деньги и приборы, скажет все, что я, по его мнению, из себя представляю, и больше не появится. Но проходила неделя, другая. Гиз терпеливо ждал. Он казался мне сумасшедшим. Он или я? Один из нас точно был не в своем уме. Я — потому что мне нужны были деньги. Гиз — потому что чувствовал: рано или поздно я сдамся… Никто никогда не летал над Ущельем Туманов, никто не знал, насколько безумной может оказаться затея.
Между туманом и вершинами гор открылась щель порядка двухсот футов. Так высоко облака, еще не поднимались, и я решил использовать момент, чтобы в одиночку потревожить покой «спящего великана». Через несколько секунд полета под плотным слоем облаков началось головокружение. О фонарь бились крупные желтоватые капли, расплющивались и разлетались тонкими струйками. Видимость сокращалась, а бортовые приборы словно сошли с ума… Последнее, что я успел рассмотреть — это огромная скала, возникшая из тумана прямо по курсу.
Я очнулся от собственного крика у себя в отеле около полудня и не мог поверить, что это сон. Моторы еще гудели в ушах, во рту — привкус гари и керосина.
Гиз в это утро явился прямо в отель.
— Кажется, мистер Кейзи, сегодня мы с вами могли бы лететь?
Видит Бог, с каждым днем мне все меньше хотелось рисковать головой, а сегодня — особенно. Но по его тону стало ясно, что разговор предстоит серьезный.
— Если верить древним легендам, — начал Гиз, — которые я тщательно изучил, несколько веков назад над этим ущельем потерпел крушение космический корабль. Его-то я ищу много лет. Аборигены утверждали, что он привез на землю «доспехи бессмертного воина»…
— Никакая мистика, мистер Гиз, не стоит наших с вами загубленных жизней. Пролететь над ущельем невозможно даже при высоком тумане. Я сожалею…
— Эта «мистика» может стоить сотен загубленных жизней. Корабль разбился, но аппарат, привезенный им на землю, продолжает работать.
— Лететь в ущелье — самоубийство.
— Что случилось мистер Кейзи? Еще вчера вы были настроены иначе. Уж не приснился ли вам дурной сон?
— Именно, сон.
— Сон? — Гиз вздрогнул и с ужасом посмотрел на меня. — Сон!!! — закричал он так, что на полке в буфете задребезжала посуда. — Что за сон? Как вы посмели говорить мне о снах, о ваших сумасшедших снах, о которых я знать ничего не хочу!!!
Захлебываясь от ярости, он схватил меня за ворот пижамы и тряхнул так, что чуть не сломал шею.
— Вы летали во сне? Летали над Ущельем Туманов?
Мои попытки освободиться от его невероятно, нечеловечески сильных рук не увенчались успехом.
— Вы просто не представляете себе, что натворили! Кто просил вас соваться в ущелье… без меня, — с этими словами он выволок меня на балкон, прижал к чугунной решетке и едва не выдавил ее.
— Ненормальный, вы меня убьете!
— Убью? Негодяй! Кто сказал, что вас можно убить?
Он вцепился мне в горло и я, задыхаясь, почувствовал, что переваливаюсь через перила.
Когда я проснулся, было уже два часа дня. Приняв душ, я почувствовал себя лучше и твердо решил больше не спать. Гиз ждал меня внизу у машины.
— Ну, мистер Кейзи, туман поднялся. Надеюсь, вы хорошо отдохнули? Не имеет ли смысла сесть за руль мне?
Мы остановились, не доехав двух миль до аэродрома.
— Лететь нельзя. Погода портится. К вечеру туман непременно ляжет в ущелье.
Гиз побледнел.
— Вы издеваетесь надо мной, Кейзи! И вам это доставляет удовольствие!
— Не понимаю, о чем вы?
— Не понимаете и не хотите понять? Сколько раз еще нужно доказывать, что вам не стоит опасаться за свою жизнь?
— Я не самоубийца!
— Вы идиот, Кейзи! Но на сей раз я вам это докажу. Взгляните-ка на сюда.
Он приложил к моему виску холодное дуло пистолета и прежде, чем я успел что-либо понять, выстрел разбудил меня. В этих местах бродят охотники, и грохот в горах — обычное дело.
Я спал за рулем собственной машины, а Гиз сидел рядом и заботливо прикладывал к моему лбу влажный носовой платок.
— Вам стало дурно за рулем, мистер Кейзи? Вы помните, как вам стало дурно за рулем? Я же говорил, что машину лучше вести мне.
День не располагал к какой-либо деятельности. Гиз выразил свои соболезнования и удалился. Я же потратил остаток дня на приобретение недостающей детали, которая без сомнения могла прояснить некоторые причины столь внезапного недомогания. Мое приобретение было таким же тяжелым и холодным, как последний сон, разбудивший меня в дороге. Я зарядил обойму, спрятал его за поясом и, вернувшись в отель, стал ждать. Стрелял я неплохо и чувствовал себя способным на любой поступок. Этот тип появлялся каждое утро, но ночью я не сомкнул глаз.
На сей раз мой новый приятель заставил себя ждать. Он появился под вечер и задал тот самый вопрос, которым терзал меня в последние дни.
— Ну, мистер Кейзи, надеюсь завтра мы, наконец, полетим? Что с вами? — мы напряженно посмотрели друг другу в глаза. — Неважно выглядите, дружище, но смею предполагать, что это не отразится на вашем решении участвовать в моем проекте?
Я кивнул.
— Вот и чудесно.
— Вы не поняли, Гиз. Если настаиваете, повторю, что лететь в ущелье — верное самоубийство.
— Ах, милый Кейзи! С такой непосредственностью вы могли бы стать счастливейшим человеком, — Гиз медленно полез в карман плаща, — если бы не вынуждали меня пойти на крайние меры.
Не успев опомниться, он получил в упор всю обойму, вскинул вверх свои длинные руки, повалился на спину, и из раны брызнул фонтан ярко-голубой жидкости. Я оцепенел. Над телом поднималось светлое облачко, которое, несколько секунд повисев в воздухе, испарилось. А жидкость, заливавшая ковер, постепенно приобретала красноватый оттенок, и к тому моменту, когда на выстрелы сбежались служащие отеля, кровь стала абсолютно красной.
Передо мной лежало тело изможденного, болезненного человека, нашедшего здесь свою смерть скорее по недоразумению, чем по злому умыслу.
Три месяца спустя, после бесконечных допросов и освидетельствований моего душевного состояния, суд признал, что Уолтер Гиз действительно был застрелен мной преднамеренно, из корыстных побуждений. Пятьсот тысяч долларов по-прежнему лежали на моем столе. Мне не в чем было оправдывать. Предъявленное обвинение было очевидно и мною безоговорочно подтверждалось. Год прошел перед казнью. Вокруг меня суетились адвокаты и родственники. И я уже начал бояться, что просьба о помиловании продлит мое заточение на неопределенный срок. Но, к счастью, все состоялось так, как предписывал приговор.
Я проснулся в высокой траве, закрывающей собой половину неба. Гиз копошился рядом, собирая хворост для костра.
