Вадим Каплун - Шпоры для лабы
Ломакин терпеливо ждал.
- А что с Арнольдом? - спросил наконец он.
Я рассказал все.
- Да... - протянул Ломакин и надолго замолчал. Потом пробормотал: "Планета..." и еще какие-то слова.
Наконец, он сухо сказал:
Через два часа быть на космодроме. Подумаем, как вас вытянуть. Домой хотите ведь? Или как?
- Или как, - быстро ответил я. - А почему "вытянуть"?
- Так... Свое "как" вы уже сделали. Но об этом дома.
- Но я...
- Хватит, Симонов! Вас только не хватает! Мало Нильсена, Туреля, Холдера...
- А кто такой Холдер? - спросил я.
Ломакин долго смотрел на меня, а потом все-таки сказал:
- Следователь. Спецконтролер. Был на Лабе, вернулся таким же как Турель.
Про Туреля я помнил. Турель - это тот, который свихнулся. Стройотрядовец. Плохо.
- Но я...
- Было еще двое, - не слушая меня продолжал Лом. - То же самое... Не сумасшедшие и не нормальные. Психозондаж ничего не дал. Бред! Какие-то голоса, призраки... Ничего объяснить не могут, мучаются жутко...
- Непонятно почему... - начал я, но декан сделал мне знак молчать и продолжал говорить. Ломакин не любил пустой болтовни. Значит он уже все просчитал, решил и теперь вводил меня в курс, разъяснял обстановку.
- Потому, что вначале был стройотряд. Аналогичная картина. Четверо. Но главное - детали. Лаба - закрытая планета. Лабианин в Сообществе явление исключительное. Ваш друг Кардан - исключение. Он и еще несколько человек. Мы никого не принуждаем выезжать - их дело, но за Лабой наблюдали. После стройотряда планету взяли на контроль, после Холдера установили карантин. Власти Лабы в ответ ограничили въезд. Говорите, ласково встретили? Гм... Мы не ожидали, что вы окажетесь здесь. Недооценили. И конечно курсанты Второй Школы...
Я, не удержавшись, хмыкнул.
- Рано радуетесь, - помрачнел Шеф. - Виноватые будут наказаны. Все сестры получат по серьгам!
Я не понял. Причем здесь сестры?
- А Медальон? - спросил я.
Шеф задумчиво глянул на меня и я понял, что спросил глупость. Ясно прикрытие. Тот самый Медальон Игоща и есть...
- А...
- Подожди, - оборвал Лом. - Ты знаешь, что Лаба обладает собственным астрофлотом?
Вираж-форсаж! Доигрались!
Астрофлот - не сеялка. Чтобы собрать "большой баллон" нужна астроверфь - килотонны редких материалов и километры цехов, набитых прецизионной аппаратурой, стоп-конвейерами и псевдоживой кремнийорганикой. И нужны специалисты, нужна технология. А это с бустерами несовместимо.
- Опоздал наш карантин, - сказал декан. - Вот, смотри...
Он разложил веером голографии. на первой общий вид - орбитальная станция "Лаба-2", рядом немногое, оставшееся от Большого Крейсера Сообщества. На остальных - внутренности станции в трех цветах - белом, голубом, красном. Белые стены, лохмотья голубых комбинезонов и красная кровь. Крошево.
- Никто не предвидел! - произнес Лом. - Мягкие неагрессивные лабиане! Поборники нравственности! Кто научил их так драться? Сейчас их крейсера держат орбиту Лабы. Мы блокируем планету на дальних подступах.
Галактика чудес, только и смог подумать я. Но почему я ничего не знаю?! Почему все молчат и все тихо? Вчера смотрел "Новости Сообщества" ни слова о Лабе. И Мишель не знал? И Яна?
Последнюю мысль я отогнал. Ладно. Теперь по крайней мере ясно, отчего связи с Землей нет.
- Связи нет, - подтвердил Лом, - информации нет, точных данных нет, наших сотрудников на Лабе нет тоже.
На меня Шеф не смотрел. Вполголоса, словно размышляя вслух, он чеканил вопросы:
- Откуда Большие Крейсера? Что такое Остров? Кто руководит организацией? Арнольд успел сообщить, что вышел на руководителей и "чистит" одну идею относительно Острова. Якобы тот играет ключевую роль для жителей планеты. Что-то древнее... Предания о Цепеже... Арнольд был добросовестным работником и предпочитал проверять данные несколько раз.
- Михаил Зигфридович! Михаил Зигфридович! Я... Я все... Все сделаю, что нужно! Я их, этих руководителей из-под земли достану!
- Нет, Симонов, - жестко ответил Лом. - В ваших способностях стрелять и драться не сомневаюсь. Похвально. Но тут нужно думать. Как были двоечником, Симонов, так и остались. Не спец, а мальчишка. Вы должны спрятаться, уйти от визирования, исчезнуть. Будут искать? Пусть! Чем больше внимания вам уделят, тем легче внедряться новому сотруднику. Продержитесь трое суток, затем вытащим...
Он нахмурился, что-то прикидывая.
Я уходил. Перед глазами бежала волнистая рябь, голос Лома отдалялся и слабел, появилось эхо. Я судорожно пытался приостановить этот процесс, потому что в голове мелькнула догадка. Догадка, на высказывание которой не оставалось времени.
- Постарайтесь избежать сложностей и глупостей, Симонов, - говорил Ломакин. - Три дня, единственное, что могу позволить...
Голос декана затих. Все кончилось. Площадь была по-прежнему пуста. Ничего не изменилось, да и измениться не могло. С момента выхода на связь и до того, как она закончилась прошло несколько секунд. Стократное ускорение обмена информацией - одно из достоинств сенс-связи.
Я сидел без сил и мыслей. Было одновременно холодно и жарко. Перед глазами плавали замысловатые разводы, а в ушах звенели обрывки фраз наступало последействие ампулы.
Дела были неважные. Я мог истолковывать слова Лома так или иначе, проклинать или молиться на него, рвать волосы или визжать "ура!", но одного я не мог точно - вернуться домой целым и невредимым. Сам напросился.
Веселый космос! Как я их ненавидел!
Нет, дело было вовсе не в разговоре с Ломакиным и не в возможных неприятностях. На то он и шеф дальников. Ему нужна информация, прикрытие для того, кто придет на смену Арнольду, отвлекающий маневр. Пусть я двоечник, но я тоже кое-что умею!
Зря Лом поторопился сбрасывать меня со счетов, используя лишь в качестве прикрытия для дублера. Зря, потому что я разгадал тайну Острова, о которой догадывался Арнольд и которую не успел сообщить Ломакину. Лом сам подсказал недостающие детали.
Бойня на орбите. "Кто научил их драться?" - удивился декан. Остров их научил! Остров - тренажер и учебный центр. Остров, на котором дозволено все - топить и жечь, насиловать и убивать. Не каждый на тихой и мирной Лабе способен на такие "подвиги". И вот создается Остров - сито для потенциальных убийц, полигон, где таланты их углубляются. Остров, о котором не говорят громко. Патрульное кольцо пресекает утечку информации и держит реакцию отбора под контролем.
И то что меня пустили сюда, означает одно - я списан со счетов, живым с Острова мне не выбраться. А может даже и охоту на меня устроят - убийц потренировать.
Веселый космос! Как я их ненавидел!
Выдумка гадины с больной фантазией. Кем же надо быть, чтобы создать на доброй, симпатичной планетке с населением в несколько миллионов, заповедный уголок для всего самого гнусного! Заботливо охранять его, лелеять и пестовать, проводить естественный и искусственный отбор, а когда контингент созреет, распахнуть ворота и пустить свору на ничего не подозревающую планету - шпорить нравственный прогресс. А чтобы не мешали, вывести на орбиту эскадру крейсеров... И никого не слушать, никому не верить, не признавать ничьих возражений. Потому что правы только они и всякий, мыслящий иначе, обречен. Свой ли, чужой ли... Воспитание - штука хорошая. Но если кто-то не спешит к нравственному совершенствованию, можно обойтись и построже. Пришпорить. Шпоры для Лабы. Миссионеры... С ума сойти! Через кровь, через море крови к силе духа! Не ново... Во все времена находились подобные всадники. И всегда страдали те, кто попадал им под седло. Шпоры - это кровь, боль, пена у рта и ненависть, ненависть, ненависть...
