Вадим Каплун - Шпоры для лабы
Веселый космос! Как я их ненавидел!
Все это было, было и давным-давно прошло. А сейчас явилось вновь. Откуда? Что зрело здесь в Глухое Столетие?
Как просто свалить все на тайны и сложности человеческой психики, объявив бустеров ксенофобами. Боязнь открытых межзвездных пространств, страх перед иными мирами, нетерпимость к новому и чужому. Закуколиться со своими ресурсами на Лабе, вкусно есть, сладко пить, мягко спать... В истории полно подобных примеров. Взять хотя бы Полиру. Да что Полира! На самой Земле, незадолго до Освоения творились дела не лучше. Люди с ферм не давали городу хлеб, но требовали керосин и мыло. Они тоже кричали о любви, дружбе и справедливости, взывали к вере и шпорам. А в ответ слышали те же слова. Только вера у горожан была иной. И кровь лилась реками...
Нет, не похожи бустеры на бедных, замученных фобиями и маниями людей. Даже на благородных рыцарей нравственного прогресса не вытягивают. Грош цена такому прогрессу! Общество не может развиваться, искусственно изолируясь от других культур - это шаг назад. И имя такому прогрессу одно - вырождение.
Меня не преследовали. Я рысцой бежал по лесу, "брал панораму", но угрозы не ощущал. Зато почувствовал и увидел многое другое.
Кто-то поил из термоса своего бывшего друга заботливо припасенным соком с ядом. Мелькали справа неяркие вспышки "Ньюмена" и разгорался ослепительным пламенем лесной пожар слева, где чья-то добрая рука щелкнула термитной зажигалкой. Я понял слова "офицера охраны", что "всякая сволочь лес жгет" и сообразил к чему на Острове фонтан километровой высоты, делающий растительность влажной и пожаростойкой. Впрочем, фонтан не помог, поскольку та же рука плеснула в огонь несколько баллонов "универсального топлива". А впереди визжали на пределе слышимости: "Нет!!!" и спешить туда было поздно и бессмысленно. Несколько раз я воспринимал знакомое желание: "УБИТЬ!" и ощущал далекое присутствие островитян... Но главное ждало на опушке леса, у самого пляжа. Я наткнулся на глубокую яму и когда смог наконец разглядеть то, что лежало на ее дне, меня согнуло пополам и вырвало...
Добравшись до места, где остался мой флаер, я обнаружил, что его и в помине нет. На площадке стояло несколько грузовых развалюх, типа "Ходок", тихоходных, неуклюжих, но простых в управлении и устойчивых в воздухе. Впрочем, выбирать было не из чего...
Пилот-прибора в машине не оказалось. Я чувствовал себя бульдозеристом - так неуклюже ломился сквозь воздух древний грузовик. Машинально перебирая сенсоры управления, я прикидывал как начну действовать в городе.
Через некоторое время, посмотрев на курсограф, я обнаружил, что слегка сбился с трассы. Набив поправку, безразлично глянул вниз.
Скучный пейзаж. Ни полей, ни озер. Даже ферм нет. Низко зависшее над горизонтом солнце, темнеющее небо и степь. Степь, степь, степь... Дикие места. Глухая планета. Глухачи.
Вдали показались приземистые здания. Я вновь взглянул на курсограф. До Тории далеко... А это что за новость?! Что-то я раньше на Лабе такого не видел!
Сразу за строениями в земле зиял круглый провал диаметром метров пятьсот. Дна видно не было, лишь изредка в чудовищной глубине вспыхивали яркие точки и штрихи огоньков. На краю пропасти копошились киберы.
Флаер шел слишком быстро и я многого не успел рассмотреть. Я заложил вираж, хотя возвращаться явно не стоило. Я уже понял то, что увидел, только никак не мог взять в толк, почему это не засекли с орбиты раньше. А спустя секунду понял.
Края пропасти медленно сходились, сдвигались, поглощая темноту, и вскоре окружающий пейзаж стал прежним. Несколько серых строений, спешащие к ним киберы и степь, степь, степь...
Степь мелькала подо мной с чудовищной скоростью. Прижав машину к земле, я выжимал из нее все, на что она была способна. Нужно было спешить. Неясно, почему я до сих пор жил, отчего меня не сбили. Момент созрел. Я видел астроверфь планеты Лаба - огромный сверхсовременный подземный комплекс, тщательно замаскированный и оберегаемый от чужого взора. Не запеленговать меня не могли.
Через две минуты я понял, что не ошибся. Сначала на экране, а затем наяву появился другой флаер. Правда был он один и была это легковая машина. В ожидании подвоха, я насторожился. Легковой аппарат без труда догнал моего "Ходока" и, зайдя сверху, начал прижимать к земле. Делал он это коряво и бестолково. Я усмехнулся. Дилетанты! Удивительно, как эта "гвардия" бустеров исхитрилась учинить мясорубку на орбите.
Тонкая, словно бритва и такая же острая струя воды из "брандспойта" мазнула по фонарю кабины, смыв попутно мою усмешку. Шутки кончились. Дожидаться второго выстрела я не стал. В голове мелькнула тень сомнения, но пальцы сами упали на сенсоры управления...
Я ударил легковушку, как учили, кузовом. Все вокруг захрустело, заревело, запахло... И исчезло.
- Второй день рождения, - бормотал я, вылезая из воды. - Каждый раз в этот день буду праздновать второй день рождения. Надо же, как вовремя речка подвернулась!
Нет, чудеса, в самом деле, еще случаются! Вылететь из кабины на ста метрах и попасть в речку, да не как-нибудь, а по касательной к воде. Маленький серфинг на заднице, мордой об камни, несколько царапин, две-три капли крови - неприятно, но не смертельно.
Машины лежали в нескольких десятках метров от берега, перемешавшись друг с другом и с землей. Заходящее солнце било в глаза и пока я не подошел вплотную, рассмотреть ничего не удавалось. Темная груда - все.
Вначале я узнал флаер. Мою серенькую работящую машину, на которой я облетел Лабу и которую увели у меня со стоянки. Мне стало жутко. Полуоткрытый фонарь, забрызганный серой жидкостью, скрывал пилота, но я уже знал, кого увижу в кабине. И увидел.
Она лежала, запрокинув голову, впившись мертвыми пальцами в пульт. Прядка светлых волос упала на лицо, а глаза были открыты и пусто смотрели сквозь меня. Зеленые глаза... И кровь. Откуда столько крови?
Ничего во мне не было. Боль ушла, ушли мысли, осталась горькая-горькая обида.
"Яна, - повторял я. - Яна, Яна... Вот почему ты была такой загадкой... Убила Арнольда и хотела убить меня..."
Это все шпоры. Шпоры для Лабы. Шпоры для всех и каждого, для меня и для нее. А может быть, она сама была шпорой, сломавшейся, отслужившей свой век и больше никому не нужной? Но ведь кто-то послал тебя! Кто-то сказал: "Убей!" и ты пошла выполнять приказ, не задумываясь, не сомневаясь... Зачем? Почему? Во имя чего? Ответов не было. Были вопросы. Вопросы и исподволь закипающая злоба.
Я повернулся и торопливо зашагал к реке, изредка сбиваясь на бег. За рекой зажигала огни Тория...
Не знаю, кто задумал шпорить прогресс на Лабе. Но я выясню. Обязательно выясню. Найду этих всадников и вырву у них шпоры. Вместе с ногами.
