Орсон Кард - Игра Эндера. Глашатай Мертвых
Ему отвели кровать в дальнем конце комнаты. Кровать была верхней, поэтому когда он лежал на ней, то из-за кривизны потолка не мог видеть двери. Его соседями были утомленно выглядящие мальчики. Угрюмые, замкнутые мальчики, наименее ценящиеся в этой армии. Им нечем было поприветствовать Эндера.
Эндер попробовал открыть свой шкаф, приложив к нему ладонь, но ничего не произошло. Только тогда он понял, что шкаф без замка. Каждое отделение шкафа имело кольцо, потянув за которое можно было его открыть. Значит теперь, когда он был в армии, у него не могло быть ничего личного.
В шкафу была форма. Это была не бледно-зеленая форма запускников, а расписанная оранжевыми разводами темно-зеленая форма армии Саламандры. Она была не по размеру, но, видимо, никогда раньше не приходилось снабжать подобной формой такого маленького мальчика.
Он уже снимал форму, когда увидел Петру, идущую по проходу в направлении его кровати. Он съехал с кровати и встал, замерев в приветствии.
— Расслабься, — сказала она. — Я не офицер.
— Ты — командир отделения, верно?
Кто-то поблизости хихикнул.
— С чего ты это взял, Виггин?
— У тебя кровать возле входа.
— У меня кровать возле входа, потому что я — лучший снайпер армии, и, кроме того, Бонзо боится, что я начну революцию, если за мной не будут присматривать командиры отделений. Как будто я могу что-нибудь начать с подобными пацанами, — она показала на угрюмых ребят на соседних кроватях.
«Она что, хочет сделать все еще хуже, чем оно уже есть?» — подумал Эндер. Желая отделить себя от ее презрения к мальчикам, которые были теперь его ближайшими соседями, он сказал:
— Здесь любой лучше меня.
— Я — девчонка, а ты — шестилетний мокроштанник. У нас так много общего, что почему бы нам не быть друзьями?
— Я не хочу делать за тебя твои работы с компьютером.
Она поняла, что он шутит.
— Ха. Когда ты в игре, то все очень военизировано. Занятия вовсе не похожи на те, что у запускников. История, и стратегия, и тактика, и чужаки, и математика, и звезды. То, что тебе понадобится как пилоту или командиру. Сам увидишь.
— Ладно, тогда ты — мой друг. Я получу за это подарок? — спросил Эндер. Он передразнивал ее манеру вести разговор так, будто ей на все наплевать.
— Бонзо не разрешит тебе тренироваться. Он заставит тебя брать в боевой зал компьютерную доску и заниматься за ней. Отчасти он прав — он вовсе не хочет, чтобы необученный маленький ребенок начал портить его совершенные маневры. Бонзо — он аккуратный. Он такой аккуратный, что может помочиться на тарелку и ничего не забрызгать.
Эндер улыбнулся.
— Боевой зал всегда открыт. Если хочешь, я возьму тебя туда в свободные часы и покажу кое-что из того, что знаю. Я — не самый лучший из бойцов, но я многое умею, и уж, во всяком случае, я знаю гораздо больше, чем ты.
— Если ты этого хочешь, — ответил Эндер.
— Начинаем завтра, сразу после завтрака.
— Что, если зал будет кем-нибудь занят? Мы в нашей группе тоже ходили сразу после завтрака.
— Никаких проблем. Здесь на самом деле девять боевых залов.
— Я никогда не слышал о других.
— Все они имеют один вход. Центр школы, вся внутренняя часть колеса, состоит из боевых залов. Они не вращаются вместе с остальной станцией. Поэтому там невесомость. Центральная часть просто стоит на месте. Нет вращения, нет направления вниз. Но ее могут перемещать так, что любой из залов оказывается возле входного коридора, которым мы пользуемся. Когда ты проходишь внутрь, все сдвигается, и на том же месте оказывается другой зал.
— Ну?
— Значит, как я сказала.
— Хорошо, — ответил Эндер.
Она отошла от него.
— Петра, — окликнул Эндер.
Она повернулась к нему лицом.
— Спасибо.
Ничего не ответив, Петра снова повернулась и пошла дальше по проходу между кроватями.
Эндер забрался на кровать и снял форму.
Он лежал раздетый, с новой компьютерной доской в руках, лениво пытаясь разобраться, не изменились ли его коды доступа к компьютеру. Его личную охранную систему наверняка стерли. Здесь он не мог иметь ничего своего. Даже своей доски.
Яркость освещения слегка уменьшилась. Приближалось время отбоя. Эндер еще не знал, какой из ванных комнат можно воспользоваться.
— Мы моемся вместе с Кондорами, Крысами и Белками.
Эндер поблагодарил и двинулся на выход.
— Эй, — окликнул его сосед. — Ты не можешь идти в таком виде. За пределами комнаты все должны носить форму.
— Даже если идешь в туалет?
— В особенности. И запрещено вести любые разговоры с кем-нибудь из другой армии. Во время еды и в туалете. Иногда ты можешь это нарушить в игровой комнате и, конечно же, всегда, когда будешь действовать по поручению преподавателей. Но если Бонзо тебя застукает, то ты — покойник. Понял?
— Спасибо.
— И, кстати, Бонзо озвереет, если увидит тебя голым в присутствии Петры.
— Но ведь когда я пришел сюда, она сама была раздетой.
— Она может делать все что угодно, но ты должен быть одет. Это приказ Бонзо.
Это было глупо. Петра пока еще выглядела как мальчишка, и это был дурацкий приказ. Он отделял ее от остальных, делал другой, раскалывал армию. Дурацкая глупость. Как Бонзо умудряется быть командиром, если не понимает таких вещей? Алаи был бы лучшим командиром. Он знает, как сплотить группу.
«И я знаю, как сплотить группу, — подумал Эндер. — Возможно, когда-нибудь я стану командиром».
Он мыл руки в ванной комнате, когда к нему кто-то обратился:
— Эй, теперь что, в форму Саламандр наряжают грудных младенцев?
Эндер не ответил и молча домыл руки.
— Ого, смотрите, Саламандр укомплектовывают грудничками. Вот этот сможет пройти у меня между ног, ни за что не зацепившись своей головой.
— Это потому, что у тебя там ничего нет, Динк, — произнес кто-то в ответ.
Когда Эндер выходил из комнаты, то услышал, как кто-то еще сказал:
— Вы про него слышали. Это Виггин. Головастик из игровой комнаты.
По коридору он шел улыбаясь. Может, он и мал, но они все равно знали его имя. Правда, пока только благодаря игровой комнате, а это мало что значило. Но посмотрим. Он наверняка будет хорошим солдатом. Скоро его имя будут знать все. Может быть, он будет тогда не в армии Саламандры, но в любом случае это будет скоро.
Петра ждала в коридоре, ведущем к боевому залу.
— Посидим немного, — сказала она Эндеру. — Только что туда ушла армия Кролика, а замена зала занимает несколько минут.
Эндер присел рядом с ней.
— Здесь требуется нечто большее, чем просто замена одного зала другим, — сказал он. — Ну вот, к примеру, почему в коридоре всегда есть тяготение? Даже перед самым выходом в зал.
Петра закрыла глаза и продолжила:
— И если залы действительно плавают независимо, то что происходит с тем, который связан с коридором? Почему он не начинает вращаться вместе с комнатой?
Эндер кивнул.
— Здесь существуют тайны, — тихо прошептала Петра. — Не пытайся проникнуть в них. С последним солдатом, который пытался, случилось ужасное. Его нашли подвешенным за ноги к потолку и с головой, засунутой в унитаз.
— Выходит, я не первый, кто задает вопросы.
— Лучше запомни, малыш, — по-дружески сказала Петра, — преподаватели никогда не скажут тебе больше правды, чем им требуется. Но любой ребенок с мозгами знает, что со времен старика Майзера Рэкхэма и Победоносного Флота в науке кое-что изменилось. Очевидно, что теперь мы умеем управлять гравитацией. Включать и выключать, изменять направление и, может быть, отражать ее. Я уже думала о множестве потрясающих штучек, которые можно было бы сделать при помощи гравитационного оружия или гравитационных двигателей для звездолетов. Только представь, как могли бы двигаться звездолеты возле планет. Может быть, они стали бы отражать и фокусировать на планеты их собственное поле тяготения, и из-за этого с поверхности планет вырывались бы гигантские глыбы. Но они ничего не говорят.
Эндер понял больше, чем она сказала. Контроль над гравитацией — это раз. Обман со стороны офицеров — это два. Но самое главное выражалось так: наш враг — не другие армии, наш враг — взрослые. Они скрывают от нас правду.
— Пошли, малыш, — позвала она. — Зал нас ждет, Петра метко бьет, смерть врагу несет. — И, хихикнув, добавила: — Меня называют поэт Петра.
— Кроме того, говорят, что ты — буйнопомешанная.
— К этому надо относиться серьезно, куриный мозг.
У нее в сумке было десять шаров-мишеней. Пока она с силой запускала их в различных направлениях, Эндер одной рукой держался за стену, а другой придерживал ее за костюм. В невесомости шары носились по залу, одинаково отскакивая от всех стен.
— Отпускай, — сказала Петра.
