Ольга и Сергей Бузиновские - Тайна Воланда
мерять».
Из глубокой пещеры звезды видны даже днем, — это общеизвестно.
Самая яркая из них — Венера. «Сообщение с Венерой сделается таким же
легким, как переезд из Рыбинска в Ярославль», — говорит Остап. Эта же
планета зашифрована в «Бане» Маяковского: гостья из будущего —
«Фосфорическая женщина», а одно из имен, под которым Венера была
известна в древности — Фосфор. Греки называли ее Гесперой — по имени
одной из трех Гесперид, хранительниц золотых яблок вечной молодости. В
зашифрованном пергаменте Соньера говорится про «полдень синих
яблок», — это означает, что золотой предмет, укрытый синим, может быть
найден при помощи Гесперы-Венеры точно в указанное время.
«В Крапивкином Яре за шестью каменными столбами под белой звездой
укрыта пещера». Первый ключ к этим словам Стругацкие оставили в самом
конце «Града обреченного»: «Тогда Андрей, стараясь не смотреть в ту
сторону, откуда доносился голос, поднялся и прислонился плечом к шкафу у
окна. Черный колодец двора, слабо освещенный желтыми прямоугольниками
окон, был под ним и над ним, а где-то далеко наверху, в совсем уже
потемневшем небе, горела Вега». Но эта звезда, шкаф и голос — только
знаки
Ковчега.
Синяя
Вега
подменяет
настоящий
ориентир —
ослепительно-белую Венеру: не зря эта планета упомянута в шестнадцати
произведениях Стругацких. В «Стране багровых туч», например, герои
именуют себя «рыцарями ордена розенкрейцеров» и летят на Венеру. А вот
как выглядит ключ от парновского ларца:
"Березовский разнял полые трубки и, поковыряв пальцем в отверстии, извлек оттуда черный эбеновый крестик с жемчужиной посередине, удивительно напоминающей розу. Впрочем, жемчуг был серый с прозеленью
— мертвый.
— Крест и роза, — сказал он, становясь перед сундуком на колени."
Так открывается глубочайшая тайна «Достохвального Ордена Креста и
Розы»: тот, кто видит спящую Венеру, получает Золотое Руно и становится
швейцаром — одним из стражей Ковчега Завета.
Вернемся к «Граду…» и рассмотрим второй ключ к пещере — «Дело о
Падающих Звездах». Следователь Воронин знакомится с ним только потому, что прокурор Мартинелли увидел некую связь с «Делом о Красном Здании».
«Падающей планетой» в астрологии называется слабость ее положения.
Венера восходит раньше Солнца, а заходит позже. «Падением» этой планеты
считается восток. Во второй главе булгаковского романа — там, где Пилат
допрашивает Иешуа — солнце «не успело еще приблизиться к своей
наивысшей точке». После разговора с Каифой Пилат видит «раскаленный
шар почти над самой его головой». «Дело идет к полудню,» — отмечает
прокуратор. О Пилате рассказывает Воланд, но поэт Иван Бездомный видит
все это будто воочию. А вот какими словами заключает Воланд свой рассказ:
«Было около десяти часов утра»! Разница — два часа. Примерно на такое
время Венера отстает от Солнца. Появлением Венеры завершается и
короткая цепочка событий, случившихся после того, как булгаковский Левий
Матвей снял со столба тело Иешуа и укрылся в пещере: «Луна быстро
выцветала, на другом краю неба было видно беловатое пятнышко утренней
звезды».
Пещера и утренняя звезда.
То же самое зашифровано в «Золотом теленке»: обольстив Зосю
Синицкую, Бендер получав миллион на Восточной магистрали, а товарный
вагон, в котором это происходит, назван «пещерой Алладдина». (Остап
встречает Зосю в химическом убежище: аллюзия на Венеру из "Химической
свадьбы Христиана Розенкрейца!) Затем Остап идет на запад — в меховой
«тиаре» и с орденом Золотого Руна. Таким образом нам указывают на
западную стену Мацохи, — именно оттуда должна быть видна восходящая
Венера.
«Если Ковчег золотой, почему юные геологи Шварца ищут в провале
медь? — спросит дотошный читатель. — В чем сокровенный смысл медного
бюста Жуковского и почему у Бендера — человека с „медным профилем“ —
остались медная пуговица и Золотое Руно? Да и с „Пикником…“ непонятно: про Золотой Шар сказано, что он был скорее медный!»
Медь — алхимический эквивалент Венеры.
Но в сценарии «Сталкера» нет ни Золотого Шара, ни золотого диска.
Просто — Комната… В Комнате находится то, что Профессор называет
«подарком», — некий артефакт, исполняющий самые сокровенные желания.
Дар Бога.
14. «ПОДОБНО ЗЕРКАЛУ»
Должно быть, нас осталось совсем немного — из тех, кто вечность тому
назад вошел в этот лабиринт с бесстрашием профанов. Долгими часами быка
мы бродили в туманностях, натыкаясь на несгораемые рукописи, руины
маяков и выпотрошенные стулья, коим несть числа. Святой Грааль не узрели, Философский Камень не нашли, а с вычислением координат Ковчега
опоздали на целых восемьдесят лет.
«Соберите сведения о всей моей жизни, — написал человек, принявший
имя Роберто Орос ди Бартини. — Извлеките из этого урок». Достоверных
сведений оказалось на удивление мало. Зато возник другой след —
совершенно невероятный: в текстах «Атона» проступила цепь инкарнаций, протянувшаяся через десятки веков и планет. Некоторые звенья этой цепи
ясно различимы: сэр Френсис Бэкон, граф де Сен-Жермен и барон Орос ди
Бартини. Подкидыши. Последней возникла величественная фигура Моисея —
собеседника Господа и хранителя позолоченного сундука, знаменующего
союз Бога с избранным народом. Микеланджело изобразил его сидящим на
стуле, с книгой в руке. Но про Моисея можно было догадаться и раньше: это
имя подсказывала буква М на шапочке Иванова гостя и W — перевернутая М
— в паспорте Воланда.
А теперь вернемся в исходную точку нашего расследования — к статье
И.Вишнякова (И.Чутко) о «невидимом самолете». Вот как описывасг автор
одну из двух картин «Дунаева»: «Глубокое красноватое ущелье: солнечные
лучи не достигают дна, где бредут две согнутые человеческие фигурки, бредут туда, где не то стены смыкаются, не то тень все закрывает».
Возможно, это Мацоха: от Моравского Краса до Дуная рукой подать — всего
сто километров.
«Стоит ли искать смысл в каждой мелочи?» — спросит скептик. Словно
предупреждая такие сомнения. Вишняков пишет: «Только о дунаевских
картинах разговора не было, так его и не спросили, что они означают.
Обсудили их между собой, согласившись, что, наверное, какой-то смысл в
