Сергей Петров - Хроника его развода (сборник)
Обзор книги Сергей Петров - Хроника его развода (сборник)
Сергей Петров
Хроника его развода (сборник)
© Петров С., 2016
© Павликовская М., иллюстрация, 2016
© Авдеева Е., фото автора, 2016
© ООО «Издательство «Э», 2016
* * *СЕРГЕЙ ПЕТРОВ служил следователем, был ведущим на «Радио 7 на 7 холмах», «РСН», «Говорит Москва». Проза печаталась в «Литературной газете», журналах «Урал», «Сибирские огни», «Смена», в «Независимой газете» и других. По его сценариям снято б сюжетов для сатирического тележурнала «Фитиль» (канал «Россия»). С 2014 г. колумнист журнала «Русский пионер» и ведущий программы «Самое оно» на радио «Медиаметрикс». В 2016 г. принял участие в съёмках комедийного сериала «Проба», где сыграл радиоведущего. Личность творческая, медийно-разносторонняя.
«Страстная исповедь человека, который бросил жену с ребёнком ради другой женщины и потерпел крах в следующем браке. Рассказчик безжалостно срывает маски с мужчин, эмоционально и правдиво демонстрирует нам губительные последствия такого шага. Сергей Петров не жалеет ни своих героев, ни читателей».
МАРИЯ ПАНКЕВИЧ, ПИСАТЕЛЬ, ЖУРНАЛИСТВыражаю глубочайшую признательность за любовь и дружбу сыну, родителям, бабушке и Черничкиным, а также: Павлу Отарашвили и Татьяне Петровой, Михаилу Пустовойту и Ивану Зорину, Валерию Смирнову и Владимиру Лорченкову, Инне Иохвидович и Светлане Данилиной, Александру и Алексею Каплунам, Елене Лихачёвой и Марии Прокошевой, Александру Ивановичу и Алексею Стаськовичу, Вадиму Милашеву и Алексею Звереву, Павлу Меерсону и Славомиру Марковичу, Николаю Фохту и Марине Павликовой, Андрею Колесникову и Александру Зильберту, Анне Шепталовой и Надежде Кутузовой, Олегу Шадскому и Василию Богачёву.
Огромное спасибо за веру и поддержку говорю Маше Панкевич, Михаилу Жданову, Андрею Маматову, Дмитрию Великому, Дмитрию Решетникову, Нестору Махно и Джеку Лондону.
Поклон до земли божественной Еве Авеевой за свет, красоту, эфир и фото!
Благодарность нечеловеческих масштабов за доброе отношение и помощь высказываю: Елизавете Александровой-Зориной и Ольге Яковлевой, Елене Курочкиной и Ольге Аминовой, Надежде Колтышевой и Андрею Ильенкову, Сергею Белякову и Александру Зарецкому, Андрею Заблудовскому и Сергею Беляку, Алексею Сашину и Никите Кричевскому. Несомненно – Любе.
Всем проклинавшим и плевавшим вслед тоже мира и добра.
Мужская версия любви
Что может быть бесцветней имени Сергей Петров? Прямо скажем, не Антуан де Сент-Экзюпери, не Фёдор Достоевский… Даже не Джон Леннон. Кажется, что «Сергей Петров» – это такая густопсовая сермяга, такая каменная соль земли. Невольно ждёшь от этой книги длинных рассказов о настоящих простых людях, пристально глядящих в дальние дали выцветшими от степных ветров глазами. Ждёшь зубодробительно скучных историй о горьких путях к трудному счастью. Ведь так? Так?
Но… Судя по фото, автор – брутальный мужик. Местами – вполне себе Клинт Иствуд. Малорадостное лицо писателя не обещает читателю весёлого путешествия к счастливому финалу. Правильно?
А как вам такой кусочек правды: Сергей Петров – бывший мент. Бывший сотрудник милиции. Если задуматься, хорошие люди ментами не становятся. И значит, автор автоматически – мерзавец. Я прав?
Так что же вас ждёт на следующей странице? Стоит ли её переворачивать? О чём вообще может быть книга с таким названием?
Вижу, вы отгадали. И через минуту обнаружите, что Сергей Петров и не думал вас разочаровывать: и повесть, и рассказы – именно о ментах. Тех самых – мерзавцах. Об их жёнах. Бывших. Нынешних. Будущих. С которыми невозможно жить, и без которых – никак. О детях, которые не виноваты ни в чём.
В самом деле, о мужчинах и женщинах можно рассказать миллионы историй. Ракурсов окажется миллиард. Сколько людей – столько же версий любви, столько же версий ненависти. Перед вами – мужская версия событий одного развода – страстная, отчаянная, до мурашек!
Посмотрите на книжные полки. На 99 процентов там мужские фамилии. Вопрос «почему?» – отметаю. Мне кажется, интересней понять зачем? Зачем мужчины пишут? Зачем пишет бывший мент Сергей Петров?
Чтобы нравиться женщинам? Уверен – это одна из причин.
Чтобы рассказать о неповторимом себе? Конечно. Хоть сто порций! У Петрова даже имя героя созвучно его собственному.
Хочет ли автор рассказать свою систему мира? И это тоже. Правда, довольно скоро выяснится, что автор и сам в этой системе сомневается. Точнее – сомневается его герой. Но тут попробуй их различить.
Душа – главное, что есть в этой книге. Человеческая. Неравнодушная. Живая. Мужская. Огромная душа. Её несложно ранить. В неё так легко попасть, что можно не особо целиться. Кажется, ногтем щёлкнешь – она исчезнет. Но нет. Держится, хотя и не ясно в чём. Она – главный знаменатель, способный связать писателя с читателем.
Бывший мент Сергей Петров оказался человеком с редким даром гармонии. Драма у него одёргивает зарвавшуюся романтику точно в нужном месте. Страстность не затопляет собой сентиментальность. Перед вами большая литература, в которой каждое слово – на месте, каждая буква – в своей ямке. Мне непонятно, откуда у взрослого современного мужика, который всё про всё знает, нашлись силы обнажить душу. Запинаясь. Краснея и бледнея. Честно.
Душа – затёртая мелодия, держащаяся от первой буквы до последней точки этой книги. Что это за музыка? Вертится под языком… Что-то из Beatles или Stones? Нет, не вспомнить. Но только она одна противостоит всему этому аду, в котором живут герои книги. Который устраиваем себе мы сами. Ведь так?
Алексей Сашин, кинодраматургХроника его развода
Анархическая трагикомедия в двух частях
Любовь – это разновидность пьянства. Только после того, как человек выпьет первые два стакана, у него появляются аппетит и жажда, и он начинает опрокидывать стакан за стаканом. Примерно так же было и со мной. И, смею вас уверить, я стал настоящим алкоголиком. Ещё не отрезвев от прошлой любви, я уже хватался за стакан, который стоял передо мной.
Бранислав Нушич «Автобиография»Любые совпадения случайны. Всё приснилось. Герои появились из тумана подсознания и ушли обратно.
Мать вашу фашистскую! Так говорил Пётр Поппара Чёрный – югославский электрик и подпольщик из фильма Эмира Кустурицы «Андеграунд». И так теперь говорю я. По десять раз на дню произнося эту фразу по поводу и без, я смеюсь над собой. Загнавший себя в подполье, лишившийся самого дорогого, едва не потерявший себя, я продолжаю рычать это, пугая собственное уныние.
Мать вашу фашистскую, что вы творите? Я говорю это себе, я говорю это человеку, слепцом идущему прямиком в логово хищной суки. Несдержанным интеллигентом обращаюсь я с этим воззванием к тому, кто собирается поменять порядком поднадоевшую жену на новую стройную девочку, сделавшую ему глазками. Куда ты прёшь? Куда ты лезешь? Там не будет ничего нового, там будет хуже, чем было. Там не будет НИЧЕГО!
Ничего хорошего, слышишь!
Ах, ты уже зашёл?
Ну тогда читай, мать твою фашистскую…
Часть первая
И крутить ты можешь так и эдак
Чёткое сансары колесо.
Моё тело состоит из клеток.
Я по ходу сам себе СИЗО.
1
Я работаю в Конторе. Служу верой и правдой государству нашему цепным псом. В любой момент я готов сорваться с цепи и растерзать сидящих в Конторах пониже, в республиках, областях, городах. Растерзать за бардак. За поверхностное выполнение наших указаний. За непослушание. Моя Контора – всем Конторам Контора, и я не открою вам её названия. Она стоит грозной глыбой посреди Москвы, хрен её сдвинешь с этого места. В своё время президент Медведев заявил, что вынесет её за пределы МКАД, но так и не успел осуществить он своего смелого плана – вернулся наш президент и дал понять – есть вещи, которые незыблемы.
…Я помню этот день. В тот день я вернулся из Хабаровска. Невыспавшийся, злой как чёрт, перешагнул порог своего кабинета и чуть не оглох от аплодисментов Николая Ивановича.
– Андрюня!
Николай Иванович грохочет, как кипящий на огне чайник. Сам он далеко не чайник, конечно. Николай Иванович ветеран Конторы. Ему пятьдесят шесть. Он начинал при Ельцине. Он знает здесь всех и вся. И нет человека, кто не знает Николая Ивановича. Начальники управлений, завидев его, первыми протягивают руки. Он крут, мой Николай Иваныч, он любит меня.
Как только мы познакомились, он сказал мне: «Какой ещё «Николай Иванович», Андрюха? Зови меня просто Коля!»
Коля говорит мне, что я – лучший собеседник, что у нас с ним похожий юмор, а без юмора в нашей Конторе никак. С ума сойти можно.
– Ходят, как индюки напыщенные, – говорит он о коллегах, – поэтому нас народ и не любит. С юмором же надо, с юмором.
