Константин Фарниев - Взорванные лабиринты
Дюк улыбнулся на прощание и исчез.
Фэтон присел рядом с кушеткой.
— Ложись, Рок, — заметил Нейман, — и не волнуйся. Ничего с ним не случится, — кивнул он на раненого. — Я рядом с больным сплю, как мышь. Малейший шорох — и я просыпаюсь.
— Тогда я пошел, — встал Фэтон. — Если что надо будет, буди — не стесняйся.
— Спокойной ночи!
Фэтон как можно плотнее укутался в одеяло. В гостиной было довольно прохладно. Уснул он тем не менее быстро.
Под утро его разбудило подсознательное ощущение, что в комнате находятся посторонние. Впрочем, не совсем так. Ему снился сон: будто он шел по летнему лугу и тихо посвистывал. А потом вдруг споткнулся и упал. Тут он и проснулся. Переход от сна к яви длился буквально доли секунды. Слух его сразу уловил тонкий свист, а в ноздри ударил густой аромат совершенно незнакомого запаха. Фэтона вдруг захлестнула волна необъяснимого страха. Профессор замер на постели, не решаясь даже открыть глаза. Он только чуть приоткрыл их. В комнате было темно. Тонкий свист доносился от столика, на котором стоял аппарат. Внезапная догадка обожгла сознание — ведь это свистел аппарат! Неужели!? Фэтон вскочил. Воздух в комнате пришел в движение. По крайней мере, так показалось профессору, потому что на него пахнула волна более густого запаха. Свист аппарата в это мгновение усилился.
Фэтон двумя прыжками достиг столика и дернул шнур шторы. Стрелка на шкале аппарата возвращалась в исходную позицию. Свет уличного фонаря падал на аппарат.
Фэтона с ног до головы охватил озноб. Только внеземная материя могла сдвинуть с места эту стрелку! Фэтон вытянул руки, как бы стремясь нащупать в пространстве невидимый предмет. Если бы кто-нибудь в этот момент смотрел на него со стороны, он решил бы, что видит сумасшедшего.
Запах в комнате слабел. Убывала и сила свиста аппарата. Наконец, он прекратился вовсе. Стрелка на шкале вернулась в исходную позицию. Фэтон, как завороженный, не мог оторвать от нее глаз.
Аппарат не мог соврать! Здесь были Пришельцы! И они осматривали аппарат! Какое счастье, что он забыл его выключить!
Фэтон зажег верхний свет, лихорадочно осмотрел столик, корпус аппарата, пол вокруг столика. Никаких следов! Никаких, кроме свиста и запаха! Впрочем… Фэтон быстро поднял верхнюю панель аппарата. Есть следы! Самописец оставил длинную вертикальную кривую! Никаких сомнений! Они были здесь!
— Ничего себе! — На пороге комнаты стоял Нейман. — Пожилой мужчина, простите, в кальсонах ранним утром вертится вокруг стола и… улыбается.
— Боли! — голос Фэтона дрожал. — Недавно у нас в гостях были… Пришельцы!
— Как!? — воскликнул Нейман и застыл с глупо раскрытым ртом.
— Так! — с силой бросил Фэтон. — Он, — показал профессор пальцем на аппарат, — врать не умеет.
— Ты их видел?! — при'шел, наконец, в себя Нейман.
— Нет. Я ощущал запах и слышал сигнал аппарата так же, как слышу сейчас тебя. Смотри! — почти выкрикнул Фэтон.
Нейман резко шагнул к столику.
— Смотри! — Фэтон ткнул указательным пальцем в кривую, сделанную самописцем.
— Он зафиксировал их присутствие!
— Объясни!
В чистых голубых глазах Неймана горел огонек острейшего любопытства. Он взял со столика сигарету, начал разминать ее. Пальцы его не слушались.
— Тебе не показалось со сна, Рок?
— Показалось?! — возмутился Фэтон. — А это, по-твоему, нарисовал я?!
Он снова ткнул пальцем в кривую.
— Мне мог показаться свист, почудиться запах. Протри глаза! Может, только я вижу эту кривую?
Нейман пригнулся к аппарату, впился глазами в кривую самописца.
— Нет, Рок, я вижу то же самое. Извини.
— То-то же, — Фэтон счастливо улыбнулся. — Значит, я изобрел то, что хотел.
Сейчас он уже почти успокоился.
— Рок, — протянул руку Нейман, — поздравляю тебя, друг! Как я рад за тебя! Как рад!
Нейман заключил Фэтона в объятия и тряхнул как следует.
— Представляю себе, какой фурор произведет твое открытие!
— Главное — я убедился: они среди нас, и аппарат мой не врет. И еще я понял: искать их бессмысленно. Не исключено, что они существуют у нас в виде эфемерной субстанции, имеющей сильный запах, который я ощутил. Ведь запах — это явление материального порядка. Обрати внимание: с убыванием силы запаха убывала сила свиста аппарата. Налицо прямая связь. Это я зафиксировал почти бессознательно. У меня такое ощущение, что они одновременно могут быть везде и что они в курсе всех наших дел.
Застонал раненый. Нейман поднялся. Он поменял раненому повязки, вышел в кухню покурить. Его тянуло к Фэтону, но он сдерживал себя, понимая, что Фэтону сейчас не до него. Через несколько минут профессор появился на кухне гладко выбритый в свежей белой сорочке.
— Куда ты собрался в такую рань? — спросил Нейман нарочито будничным голосом.
Фэтон неопределенно пожал плечами.
— Сам не знаю, — присел он в кресло. — То ли сооб-щить, то ли нет властям о Пришельцах.
— По крайней мере, — улыбнулся Нейман, — позавтракать надо в любом случае.
Не успели допить кофе, как в прихожей раздался звонок. Пришли Дюк и Дафин. Нейман запротестовал, когда они выразили желание увезти товарища. Фэтон поддержал его, хотя присутствие в квартире раненого ставило профессора и его друга под удар. Но раненый был еще не транспортабелен, кроме того, здесь он имел врачебный уход. По другому поступить Фэтон не мог. Дюк особенно не настаивал.
Профессор попросил его дать номер телефона профессора Гинса и его новый адрес. Дюк, поколебавшись, назвал. Дафин понял, что профессор намерен встретиться с Гинсом и решил отложить разговор с Фэтоном, ради которого он пришел. Скоро Дюк и Дафин покинули квартиру профессора.
Нейман возился на кухне — кипятил шприцы. Фэтон налил себе чашку кофе и ушел в гостиную. Он так и не решил: идти или не идти к властям с сенсационным сообщением. Сообщить о Пришельцах и ничего не сказать об аппарате было невозможно. Что могут понять власти? Им нужно долго и нудно объяснять, что к чему. Нет, если говорить с кем-то, то только с ученым. Может, обратиться к одному из экспертов Президента. К Байлу, например, который вчера был так откровенен с ним. Все-таки он физик, давний товарищ по университету. Нет, с ним нельзя быть откровенным. Кто знает, что он из себя сейчас предстазляет. Правда, вчера он позвонил сам. А может, поговорить с Гинсом? Хотя он и политикан, но человек, несомненно, порядочный. По крайней мере, на подлость он не способен. И еще астрофизик, поймет с полуслова и может дать дельный совет. Тем более, он хорошо знает общую обстановку. Пожалуй, Гинсу открыться можно.
