Гейл Герстнер-Миллер - Тузы за границей
– И что вы думаете сейчас?
Лицо мужчины вспыхнуло, на глазах выступили слезы. Рука в черной перчатке оттолкнула палец Полякова. Все это произошло в одно мгновение.
– Я чуть не загорелся!
– Еще бы несколько секунд – и все.
– Так вы – туз. – В голосе слышалось восхищение – ведь у них оказалось нечто общее – со страхом пополам. – Ходила еще одна легенда, что есть и второй туз. Но все считали, что вы скрываетесь где-то среди партийной верхушки, среди людей Брежнева.
Поляков пожал плечами.
– Второй туз не принадлежит никому. Он очень щепетильно относится к этому. Он предан Советскому Союзу, социалистическим идеалам и потенциальным возможностям, а не убогой действительности. – Поляков по-прежнему сидел рядом с Молнией. – А теперь мой секрет известен вам. Как туз тузу – что вы можете мне сказать?
Он рад был покинуть Аквариум. Годы вражды между их организациями окружили это место почти физически ощутимым барьером – вроде электрического заряда, – который отпугивал всех противников, в особенности КГБ.
Чем не повод для торжества? Ему удалось выудить крайне важную информацию, даже сам Молния не понимал, насколько важную. Никто не знал, почему похищение Хартманна пошло наперекосяк, но то, что произошло с Молнией, правдоподобнее всего могло объясняться присутствием тайного туза, обладающего способностью управлять действиями людей. Молния, разумеется, не мог знать, что нечто подобное произошло в Сирии. Но Поляков видел тот рапорт. И теперь боялся, что знает ответ.
Человек, который вполне может стать следующим президентом Соединенных Штатов, – туз.
II
– Председатель примет вас.
К удивлению Полякова, секретарь оказалась молодой и ослепительно красивой женщиной, блондинкой, похожей на героиню какого-нибудь американского кинофильма. Никакого сравнения с Серегиным, старым цербером Андропова, с внешностью каменной глыбы – весьма уместной на такой должности – и соответствующим характером. Серегин вполне был способен держать какого-нибудь злосчастного члена Политбюро в приемной до скончания века, а в случае необходимости и собственноручно выставить за дверь любого, у кого хватило бы наивности или наглости без предупреждения нагрянуть с визитом к председателю Комитета государственной безопасности, главе могущественной организации.
Поляков отдавал себе отчет в том, что эта стройная красотка, вероятно, столь же опасна, как и Серегин, однако сама идея показалась ему нелепой. Попытка замаскировать тигриный оскал под улыбкой. Вот оно, новое, дружелюбное лицо КГБ!
Председатель поднялся из-за стола и поцеловал его, прежде чем тот успел отдать честь.
– Рад вас видеть, Георгий Владимирович. – Он направился к дивану – еще одно нововведение, уголок для задушевных бесед в когда-то спартанском кабинете.Вы в наших краях нечастый гость.
«Это ваш выбор», – так и вертелось на языке у Полякова.
– Служба не позволяла.
– Разумеется. Тяготы полевой работы. – Председатель, который, как и большинство его предшественников со времен Сталина, был ставленником партии, начинал в КГБ осведомителем, а не оперативником или аналитиком. В этом отношении он идеально подходил на роль руководителя организации, состоявшей из миллиона «стукачей». – Расскажите мне о вашем визите в Аквариум.
«Сразу берет быка за рога». Еще одна примета горбачевского стиля.
Поляков пустился в доскональный до занудности, за одним существенным упущением, пересказ допроса. Он рассчитывал на всем известную нетерпеливость председателя – и не ошибся.
– Все эти мелкие подробности операции – замечательно, Георгий Владимирович, но у нас, несчастных бюрократов, не имеют никакой ценности, не так ли? – Ироничная улыбка. – Пошло ли ГРУ на полное и безоговорочное сотрудничество, как приказал Генеральный секретарь?
– Да… увы, – ответил Поляков, чем вызвал ставший уже привычным смех председателя.
– У вас достаточно информации, чтобы спасти наши европейские операции?
– Да.
– Как вы намерены действовать? Насколько я понимаю, агентурная сеть в Германии свертывается. «Аэрофлот» каждый день доставляет нам обратно наших агентов.
– Да – тех, кого еще не схватили на Западе, – кивнул Поляков. – Берлин для нас потерян. Большая часть Германии оголена – и останется такой еще много лет. Но у нас имеются и другие активы. Резервные активы, которые мы не использовали уже многие годы. Предполагаю задействовать агента, известного под именем Танцор.
Председатель взял ручку и сделал пометку в блокноте – принести из архива досье Танцора. Потом кивнул.
– Сколько времени займет это… это восстановление, по вашей оценке?
– По меньшей мере два года.
Взгляд председателя стал рассеянным.
– Что побуждает меня перейти к личному вопросу, – упорно гнул свою линию Поляков. – К моей отставке.
– Да, ваша отставка. – Председатель вздохнул. – Думаю, единственный выход – как можно быстрее ввести Юрченко в курс дела, коль скоро ему заканчивать эту работу.
– Если только я не отложу срок выхода в отставку.
Поляков наконец выговорил непроизносимое. Председатель непривычно замялся в поисках ответа на непредвиденный вопрос.
– Что ж… Это вызовет затруднения, верно? Все документы уже подписаны. Назначение Юрченко утверждено. Вам будет присвоено генеральское звание и третья звезда Героя. Мы собирались объявить об этом на пленуме в следующем месяце. – Председатель наклонился вперед. – Вас беспокоит вопрос денег, Георгий Владимирович? Я не должен об этом говорить, но к пенсии нередко полагается надбавка за в высшей степени… неоценимые заслуги.
Все было напрасно. Может, председатель и политическая проститутка, но свое дело он знает. Ему приказали устроить в КГБ чистку, и он ее устроит. Сейчас Горбачева он боится куда сильнее, чем какого-то престарелого шпиона.
Поляков вздохнул.
– Я просто хочу закончить свою работу. Если это идет вразрез с… линией партии, я уйду в отставку, как и было решено.
Председатель настраивался на борьбу и вздохнул с облегчением, когда победа оказалась столь легкой.
– Я понимаю, в каком нелегком положении вы оказались, Георгий Владимирович. Всем нам известно ваше упорство. Нам не хватает таких, как вы. Но Юрченко очень способный. Ведь это вы его учили.
– Я проинструктирую его.
– Вот что я вам скажу, – произнес председатель. – Ваша отставка вступает в силу только в конце августа.
– В мой шестьдесят третий день рождения.
– Не вижу никаких причин лишать себя ваших талантов раньше времени. – Председатель снова сделал пометку. – Как вы знаете, это большая редкость, но почему бы вам не поехать вместе с Юрченко? Гм… Где находится этот Танцор?
