Джеймс Кейбелл - Domnei (Сказания о Мануэле - 4)
Деметрий громко расхохотался, а затем сказал:
- Осмелюсь пообещать вашему святейшеству самый радушный прием.
- Я надеюсь на это, - ответил кардинал, и его улыбка сейчас была вполне дружелюбной.
Ради справедливости надо отметить, что он ничего не знал о планах Баттисты.
Все ушли, и кардинал остался в комнате один. Сидя в королевском кресле, Айрар де Монтор с тоской размышлял о прошедших временах, когда он тоже всем сердцем любил Мелиценту. Казалось, это было давным-давно, и он ясно осознал свою зрелость.
Он удалил любовь из своей жизни вместе с другими слабостями, которые могли бы помешать возвышению Айрара де Монтора. И он, как следствие, многого достиг. Он был удовлетворен: дело мужчины прокладывать в этом мире свой путь, и он его проложил.
- Моя кузина - смелая девушка, - произнес он вслух. - Я, конечно, должен сделать все что могу для ее освобождения, как только выдастся возможность послать войска против Деметрия.
Затем кардинал занялся написанием сонета в честь Монны Виттории де Пацци. Отчаяние, что он с удовлетворением отметил, пробудило в нем необычайное красноречие при обращении к этой упрямой женщине, которая вот уже шесть недель противостояла его любовным притязаниям.
ГЛАВА XV
Как сражался Перион
Вот так неожиданно Деметрий и Перион стали союзниками в борьбе против всего христианского мира. Надев доспехи, они, провожаемые проклятиями, выехали из Мегариды, где все еще тлели костры, зажженные в честь Периона. А поскольку брат Баттиста, не откладывая, разнес весть о дилемме короля Теодорета, то вслед им летели угрозы, но, зная, что попытка напасть на этих двух героев может оказаться весьма плачевной, по крайней мере, для дюжины крикунов, последние предпочитали проявлять свою злобу в устной форме.
Деметрий ехал, сняв шлем, чтобы эти запуганные мелкие людишки могли бы наяву увидеть человека, которого они боялись и ненавидели больше всего на свете.
Они миновали крепостные стены и поднялись на холм, а оттуда был прямой путь к лесу Санназаро. Дорога пролегала по скалистому ущелью. Вверху на фоне голубого неба тут и там виднелись первые весенние листочки: апрель был не за горами. Первым заговорил Перион:
- Я думал сохранить тебя в качестве выкупа за госпожу Мелиценту, но боюсь, что это невозможно. У меня нет ни поместья, ни замка, где я мог бы держать тебя под замком. Я искренне хочу немедленно убить тебя в поединке. Но когда твой сын Орест узнает, что ты мертв, то, как ты говоришь, он убьет Мелиценту. Однако, может быть, ты лжешь.
Перион был высокомерным, властным человеком и привык командовать. У него были черные волосы, серые, смотревшие с вызовом глаза и тонкое приятное лицо, которое сейчас вовсе не было приятным.
- Ты знаешь, я не трус... - начал Деметрий.
- Не сомневаюсь, - сказал Перион. - Наоборот, я считаю тебя одним из самых отважных воинов на свете.
- Тогда я могу повторить, что моя смерть предопределит смерть Мелиценты. Орест ненавидит ее из-за своей матери. А так как мы сражались неоднократно, каждый из нас знает, что я не боюсь смерти. У меня есть волшебный меч Фламберж... - Деметрий встряхнулся, как пес, только что вышедший из воды, поскольку вдруг и сам осознал, насколько противоестественна непобедимость с помощью волшебства. - Я, Деметрий, заявляю, что не буду сражаться с тобой. Мне вдруг стала дорога моя жизнь. И я не могу рисковать своей жизнью в поединке, поскольку знаю: как только Орест удостоверится, что меня больше бояться нечего, так сразу же отомстит госпоже Мелиценте за свою мать...
- Докажи!
И с этими словами Перион что есть силы ударил наместника по смуглому лицу. В наступившей тишине можно было услышать, как слабый ветерок колышет верхушки деревьев.
Деметрий не пошевелил и пальцем. Лицо у него стало пепельного цвета, но глаза загорелись, как угольки.
- Думаю, это доказано, - сказал Деметрий и шепотом добавил, поскольку мы оба по-прежнему живы...
- Договорились, - согласился Перион. - Убежден, что ничего, кроме твоей любви к Мелиценте, не смогло бы помешать вступить в предложенный тебе бой. Когда Деметрий уступает, то я самым первым берусь утверждать, что у него есть на то неоспоримая причина. Двинемся дальше! У меня в наличии только пятьсот цехинов, но этого будет достаточно, чтобы добраться до Квезистона. И поскольку мы недалеко от берега...
- Кажется, еще кое-кто хочет вступить в нашу беседу, - ответил Деметрий. - Посмотри-ка, мессир!
Далеко внизу Перион увидел несколько людей, одетых в белые с пурпуром камзолы. Они поднимались вверх по склону холма.
- Это цвета герцога Сигурда, - сказал Перион. - Мне не по душе их появление. Но как-никак на нашей стороне клятва короля.
Но Деметрий тотчас же истолковал происходящее как приближение их неминуемой смерти. Он с усмешкой сказал:
- Благочестивый Теодорет говорил о двадцати четырех часах и о том, что не пошлет своих слуг в погоню за нами. Но что могло помешать ему шепнуть пару слов своему шурину, потому что вы, слуги Христовы, преуспели в таких хитростях.
- Сейчас едва ли подходящий момент для теологических споров, - заметил Перион. - Что касается остального, то у нас мало времени. И тебе незамедлительно нужно бежать! - Он отдал тощий кошелек с золотом своему заклятому врагу. - Отправляйся в сторону Наренты! Это вольный город и весьма враждебно относится к Теодорету. Если я останусь жив, я непременно найду тебя и буду биться с тобой за Мелиценту.
- Ничего подобного я не сделаю, - спокойно сказал Деметрий. - Разве я могу позволить человеку, которого ненавижу сильнее всего на свете, - тебе, который ударил меня и еще жив! - сражаться в одиночку с двадцатью противниками. Нет, я останусь, поскольку, в конце концов, их только двадцать.
- Я ошибался в тебе, - ответил Перион. - Я думал, что ты, как и я, любишь Мелиценту. Слишком поздно я понял, что ты можешь противопоставить свою гордость ее благополучию.
Они посмотрели друг на друга, и чем дольше они смотрели, тем легче становилось у них на сердце.
- Я все понял, - сказал Деметрий.
Он вонзил шпоры в своего коня и исчез, как трус, убегающий с поля битвы. Это был единственный случай в его жизни, когда он пересилил свою гордость, и об этом не стоит забывать.
Сердце Периона было полно радости.
- Временами, - сказал Перион, - мне хочется полюбить этого бесчестного и похотливого язычника. Затем Перион бросился навстречу подданным герцога Сигурда. Как жнец, убирающий на поле пшеницу, сир Перион взмахивал на солнце своим, мечом и снимал урожай.
В этом узком ущелье не было слышно ничего, кроме звона мечей и тяжелого дыхания сражающихся. Впервые граф де ла Форэ позволил себе во время боя гнев. Не говоря ни слова, он вступил в безнадежную схватку: так пьяница, не задумываясь, хватается за бутылку.
