Василий Головачев - Сага о джиннах: Спящий джинн. Кладбище джиннов. Война с джиннами (сборник)
– Мы не заблудимся? – поинтересовался Артем безразличным голосом.
– Все под контролем, – откликнулся Селим. – Чедом понял мои намерения и летит кратчайшим курсом.
«Движение без движения» длилось несколько минут. Потом в сиреневом мареве впереди возникло размытое сизое пятно, похожее на рисунок акварелью, медленно расползлось в стороны и превратилось в гигантскую чашу «планетопузыря» с четким рисунком пирамидальных барханов, русел и «кактусов». Не замедляя хода, чедом продолжал мчаться вниз, как стрела, выпущенная из лука, двигаясь со скоростью не менее двух-трех километров в секунду.
Артем невольно сжался, ожидая удара о дно чаши и неминуемой гибели. Но Селим молчал, и это означало, что беспокоиться ни о чем не надо. Полковник знал возможности угаагского робота.
Приблизилась круглая впадина с центральной горкой, похожая на след падения метеорита. Чедом миновал горку, оказавшуюся огромным «кактусом» приемника энергии, и вонзился в твердое дно кратера.
Однако ни удара, ни встряски Артем не почувствовал. Вообще ничего не почувствовал! Словно полет негуманского аппарата был всего лишь иллюзией, хорошо сделанным объемным видеофильмом.
Свет в глазах сменился багровой полутьмой со множеством штрихпунктирных линий, проносившихся мимо. Только по ним и можно было судить о движении чедома, продолжавшего углубляться в недра верхнего слоя «планетопузыря».
Штрихи и линии замедлили верчение, превратились в твердые зерна, жилы и петлистые образования, оказавшиеся линиями слоев горных пород. Мелькнул и исчез более светлый шнур, похожий на червоточину в яблоке. Впрочем, это и был след червя, только не яблочного, а угаагского.
Чедом повернул, вошел в другой такой же приблизившийся след и очутился внутри круглого в сечении тоннеля диаметром в шесть-семь метров, с оплывшими гладкими стенами, светящимися в мрачном фиолетово-вишневом диапазоне. Дальше он продвигался медленнее, то и дело останавливаясь, как бы принюхиваясь к чему-то, ныряя в стены тоннеля и возвращаясь обратно. Хотя, вполне возможно, он просто переходил из тоннеля в тоннель.
– Хочешь увидеть город Червей? – спросил Селим.
– Конечно, хочу, – ответил Артем. – Но ведь это невозможно.
– Система «зрения» у чедома имеет свои особенности. Попробуй попросить его подстроиться к твоей рецепторной кожной сети с прямым выходом на глазной нерв.
– Он понимает наш язык?
– Он реагирует на мысли и чувства.
Артем сосредоточился на желании увидеть систему ходов Червей изнутри, некоторое время боролся с потоком мешающих мыслей, перестал отвлекаться, и чедом наконец понял его.
Фиолетово-вишневые оттенки бегущих мимо стен тоннеля сдвинулись в коричнево-медовый диапазон. Стены перестали быть плотными, превратились в кисейно-прозрачные слои желе. Волна прозрачности прянула во все стороны, протаивая в глубины подземной страны Угаага, и Артем в коричневой прозрачной тьме увидел сложнейший конгломерат пересекающихся более светлых жил – ходов, проложенных Червями. Этот конгломерат, похожий на два пересекающихся мотка ниток или скорее на ажурные крылья бабочки, к которому приближался чедом, и был угаагским городом.
– Боже мой! – прошептал Артем.
– Получилось? – тотчас же отозвался фон Хорст.
– Я даже представить не мог… что червоточины могут образовывать такой сложный узор…
– Эта фигура называется аттрактором Лоренца. Есть города и посложней этого, с выходами в «тупики» и на «чердаки» следующей за третьим «половинки» измерения. Хотя даже я не могу себе это представить наглядно.
В центре «мотков ниток» протаяла многолучевая полость, стала увеличиваться. Очевидно, это была центральная «площадь» города Червей, играющая особую роль.
– Ксеномузей, – сказал Селим, угадав ход мыслей Артема. – Сейчас мы наконец сможем сменить одежонку и обзавестись оружием. Вот чего я не обещаю, так это пропитания. Едва ли Черви вывозили с открытых миров пищу в качестве экспонатов для своего музея.
Чедом пронизал с полсотни встретившихся на пути тоннелей и более объемных полостей – «зданий» города и выбрался на край центральной «площади», затканной хрустально-прозрачными арками, дугами, фермами, мостами и вантовидными конструкциями.
– Вылезаем, – сказал Селим, сбрасывая с себя «шлем» обзора и управления.
Один за другим они выбрались из кабины аппарата на поверхность огромной пещеры, освещенной прожилками текучего пламени в толще стен, и Артем не поверил глазам: никаких арок, мостов и прочих ажурных конструкций видно не было! Пещера казалась пустой, точнее, она была заполнена какими-то предметами, висящими в воздухе без всяких опор. Однако стоило Артему сделать шаг, как он чувствительно приложился лбом обо что-то твердое.
– Осторожнее, слепой, – проворчал Селим. – Здесь кругом полно стеллажей.
– Я ничего не вижу. – Артем потрогал рукой невидимое препятствие, твердое, шероховатое и холодное как лед.
– Эти стеллажи сделаны не из определенного материала, а из полевых композиций, поэтому человеческому глазу они недоступны. Стой здесь, я сам поищу нужные нам вещи.
Фон Хорст огляделся и вдруг быстро и ловко полез вверх, перебирая руками и ногами, как паук, по невидимой лестнице, хотя со стороны это выглядело так, будто он цеплялся за воздух. Через несколько минут Селим углубился в лабиринт предметов самых разных форм и размеров, поднялся над «площадью» на полсотни метров, изредка задерживаясь возле экспонатов музея.
Артем от нечего делать начал рассматривать ближайшие к нему экспонаты, мало похожие на изделия рук человеческих.
Гигантский желто-зеленый пупырчатый «овощ», похожий на бородавчатую тыкву.
Три черных «ежа», соединенные кольцом из серебра.
Потерявшая форму серая «фетровая шляпа» диаметром в три метра.
Клубок «змей» с десятком стеклянных шариков в зубах.
Огромная «зубная щетка» с красиво изогнутой рукоятью.
Лишь один экспонат, висящий чуть в стороне, напоминал некую машину вроде земного флайта. Заинтересовавшись, Артем направился к ней, шаря впереди руками, чтобы не стукнуться о невидимые опоры и несущие фермы «стеллажей».
Сигаровидная машина с необычными вздутиями на корме (или, может быть, на носу) действительно оказалась летательным аппаратом, увенчанным прозрачным колпаком кабины. Только конструировали ее не люди. Существа, близкие по виду к человеку, но не люди. Одно из них сидело в кабине, похожее на земное насекомое – богомола и на человека одновременно. Оно было одето в скафандр со множеством зеркальных блях, нашивок, кнопок и молний и смотрело перед собой остановившимся навеки взглядом.
