Василий Головачев - Сага о джиннах: Спящий джинн. Кладбище джиннов. Война с джиннами (сборник)
Обойдя купол кругом и обнаружив еще с десяток ложбин, веером расходившихся от «антенны контроля размерности» и заканчивающихся дырами подземных ходов, Артем присел на камень у дыры, в которой скрылся Селим, посидел немного, потом прилег и не заметил, как задремал. Проснулся же он от веселого возгласа:
– Вставай, лежебока, карета подана!
Артем вздрогнул, открыл глаза и увидел склонившегося над ним улыбающегося фон Хорста. За спиной полковника виднелось нечто шипастое, паукообразное, коленчатое и перепончатое, отсверкивающее серебром и хрусталем. Артем встал, во все глаза разглядывая чудо угаагской «техники».
Больше всего оно напоминало чудовищное творение скульптора-модерниста, смешавшего в одну конструкцию два десятка живых форм, от паука до осьминога и от саксаула до кактуса. «Чудо» висело над землей и само казалось живым, хотя материал, из которого его сотворили, напоминал фарфор, керамику, металл, стекло и драгоценный камень одновременно.
– Мать честная! – хрипло выговорил Артем. – Это и есть… этот, как его… чедом?
– Можешь не сомневаться, – хмыкнул Селим фон Хорст. – С трудом смог его уговорить подчиниться, сначала брыкался что твой мустанг необъезженный.
– Он… не опасен?
– Это не боевой робот, обыкновенный витс, причем не сильно интеллектуальный, только создан он негуманами. Садись, поехали.
Артем с опаской приблизился к осьминого-кактусо-пауку и вздрогнул, когда членистые лапы-ветки чедома отогнулись в стороны, открывая щель люка.
– Как вам удалось зарядить его? Здесь же, наверное, нет ни капли энергии.
– Здешние роботы имеют собственные генераторы, сосущие энергию отовсюду, в том числе из вакуума. Наши питатели практически не отличаются от них. Основная трудность заключалась в том, чтобы заставить это чудо угаагской техники меня слушаться. Пришлось доказывать, что я тоже в некотором роде Червь.
Селим полез в люк.
Артем сглотнул слюну и полез следом, стараясь не думать о характере демонстрации фон Хорстом своей принадлежности к роду Угаага.
Внутри чедом оказался вовсе не таким, каким он представлялся снаружи.
Тесный, бугристый, мягкий, гладкий, даже скользкий, слабо светящийся мешок, в котором с трудом уместились оба путешественника. Желудок! – пришло на ум неожиданное сравнение, отчего Артему сразу захотелось на волю. Однако он стерпел.
– Конечно, не слишком удобная кабина, – заметил Селим, поняв чувства товарища, – но главное, что она функционирует.
Артем хотел спросить: как они будут ориентироваться в полете? – но не успел.
Рука Селима превратилась в знакомое кольчатое щупальце, воткнулась в конвульсивно вздрогнувшую стенку кабины-«желудка», и через несколько мгновений перед лицом Артема в стенке образовался желвак, потянулся к нему живой скользкой лапкой.
Ромашин отпрянул.
– Не пугайся, это видеовариатор, – сказал Селим. – Натяни его на голову, как чулок, оставь свободными только нос и рот.
Перед фон Хорстом вырос такой же зеленоватый, похожий на лягушачью голову желвак, и он одним движением надел его на голову. Желвак растянулся пленкой, отвердел, стал похожим на яйцеобразный гладкий шлем.
Артем сжал зубы и взялся за «лягушачью голову».
К его удивлению, она оказалась нескользкой, теплой и мягкой, приятно податливой, и охватила голову до переносицы почти неощутимой пуховой пленкой. В глазах потемнело. По коже черепа под волосами побежали легкие иголочки.
– Открой глаза, – услышал Артем голос полковника, послушно приподнял веки.
Темная пелена перед глазами налилась светом и протаяла в глубину. Артем увидел знакомую бугристую равнину с разбросанными по ней скалами в форме кактусов, края которой где-то далеко-далеко задирались вверх, образуя колоссальную чашу – «дно» «планетопузыря». Только бугры этого «дна» теперь были не округлыми или волнообразными, как прежде, похожими на дюны, а пирамидальными, с острыми ребрами. И цвет равнина имела другой – серо-зеленый, тусклый, неприятный, цвет увядания и смерти.
– Освоился? – прилетел откуда-то издалека голос Селима. – Как впечатления?
– Нормально, разве что иной диапазон цветопередачи, – отозвался Артем с запозданием. – И формы скал иные…
– Ничего удивительного, система обозрения чедома не рассчитана на трехмерное человеческое зрение, ее создавали существа с восприятием нецелочисленной мерности.
– Мне в школе говорили, что биологические формы жизни возникают только в трехмерном пространстве…
– Черви не являются биологической формой жизни, мой друг. Это энерго-кристаллические существа.
Артем попытался «оглянуться», и равнина перед глазами послушно сдвинулась, поехала «вокруг головы». Стала видна «антенна контроля мерности», превратившаяся в сросток удивительных прозрачно-серебристых паутинок-капель.
– Красиво!..
– Согласен, мне тоже нравится. Все-таки эстетика творений Червей не намного отличается от нашей при соответствующей коррекции восприятия, ты не находишь? Впрочем, это все не имеет отношения к делу. Поехали.
– Куда?
– Куда глаза глядят, – пошутил Селим, добавил – Я примерно знаю, где располагается угаагский музей ксенокультур. Сначала летим туда. Потом отправимся на поиски наших сородичей. Я почему-то уверен, что они здесь.
Мне бы вашу уверенность, подумал Артем, но вслух ничего не сказал.
Пейзаж сдвинулся. Впечатление было такое, будто люди не лежали бок о бок в тесном «желудке» кабины чедома, а сидели в удобных креслах на открытой платформе, парящей над удивительным ступенчато-пирамидальным ландшафтом.
Скорость движения скачком возросла, хотя тело не почувствовало рывка ускорения, да и в ушах не засвистел ветер от быстрого полета.
Еще один скачок скорости. Пейзаж по бокам чедома превратился в текучие серые полосы. Затем аппарат поднялся выше, и равнина под ногами путешественников поплыла медленней, даль распахнулась, чаша «планетопузыря» стала ощущаться сильнее. Показался скособоченный «кактус» одинокого энергоприемника, ушел назад. Чедом начал подниматься в светящееся сиреневое небо и поднимался до тех пор, пока не оказался в сияющей пустоте без конца и края, повис без движения – по ощущениям седоков, стал растворяться в этом сиянии.
– Мы не заблудимся? – поинтересовался Артем безразличным голосом.
– Все под контролем, – откликнулся Селим. – Чедом понял мои намерения и летит кратчайшим курсом.
«Движение без движения» длилось несколько минут. Потом в сиреневом мареве впереди возникло размытое сизое пятно, похожее на рисунок акварелью, медленно расползлось в стороны и превратилось в гигантскую чашу «планетопузыря» с четким рисунком пирамидальных барханов, русел и «кактусов». Не замедляя хода, чедом продолжал мчаться вниз, как стрела, выпущенная из лука, двигаясь со скоростью не менее двух-трех километров в секунду.
