Владимир Булат - Лишь бы не было войны
Надо сказать, что упоминание о телепатических способностях истинных арийцев, в числе которых входил, к примеру, Харальд, меня немало испугало. Ведь эти "экстрасенсы" запросто могут подслушать мои мысли, и мое, если так можно выразиться, инкогнито будет раскрыто. Но раз уж назвался груздем, так полезай в кузов. С момента моего здесь появления я был вынужден во всем следовать планам моего двойника, который явно что-то затевал.
Когда я увидел жену и дочь профессора, я понял, что насчет индивидуального бессмертия он, скорее всего, не шутит: я долго не мог понять, кто из них кто. Наконец, по одеяниям я догадался: девушка постарше в вечернем платье, будто сотканном из лебяжьих перьев - это тётя Свава, а девушка помладше в студенческом вицмундирчике с серебряным "поэтическим" аксельбантом - ее дочь Ингрид. На глаз разница в возрасте не превышала десяти лет.
На первое подали отличные грибы, приготовленные по-венгерски прижаренными в мучной оболочке, и блюдца с микроскопически нарезанным салом. На взрослом конце стола (был еще брат тети Свавы, норвежец Хайнрих Сульхейм, управляющий одной из нефтяных вышек в Норвежском море, пришедший с супругой) разговор шел о своем, а мы, молодежь, слушали похвальбу Харальда (вот уж кто любил хвалиться, точно исландский скальд). Перво-наперво он рассказал мне о своих романах с крестьянскими девушками из окрестностей замка Кампенгаузенов близ Алленштейна в Восточной Пруссии. Видя ироническое выражение лица своей сестрицы, он добавил:
- В сущности, разница между дворянством и крестьянством символическая, и Шпенглер об этом же пишет, - он подлил себе рейнского.
(В Германии культ села и сельского образа жизни: любой гроссбауэр ставит себя на две готовы выше любого бюргера).
- Ты забываешь, - возразила Ингрид, - что крестьяне Восточной Пруссии потомки германизированных балто-пруссов, и поэтому относятся не к скандинавской, а к балто-славянской расе.
- Отнюдь! - возразил Харальд. - Именно Восточная Пруссия наиболее расово чиста во всем Рейхе. Ведь среди "Фрау Германия" больше всего восточно-прусских уроженок.
Азарт, с которым они спорили о расовых проблемах при выборе милой сердцу, мог бы вызвать изумление, если бы я не помнил, как девушки демократической России с третьей фразы при знакомстве ревностно сверяли гороскопы - и горе тебе, если они не совпадали! Что же касается конкурсов "Фрау Германия", то они проводились вовсе не с целью затащить как можно больше смазливых девушек в постели жюри. Когда Харальд на минуту отлучился, Ингрид кивнула мне:
- И вот таким безответственным людям доверено великое дело государственной безопасности Рейха. Ну, вас, наверно, такие проблемы не волнуют.
- Сталин решил еврейскую проблему таким образцом, что евреи работают на нашу страну. И до сих пор терять эту рабочую силу не было надобности.
- И вам не противно ездить с евреями в метро и сидеть в школе за одной партой? - изумилась Ингрид, которую эта перспектива просто ужасала.
- Это еще что! - поспешил вмешаться Харальд, желая показать себя знатоком российской жизни. - У них даже студенты-негры из Эфиопии и Анголы обучались. Попомни моё слово, Вальдемар, этот альтруизм вас погубит.
Я сменил тему:
- А что, у вас действительно бытуют дуэли?
- А как же! - оживился Харальд. - Это вполне законно и называется "Суд Всевышнего Вотана". Правда, принято это только среди дворян, военных и в университетах. Один мой приятель в прошлом году погиб на такой вот дуэли. С другой стороны, все это строжайше регламентировано законами, и это немного портит общее впечатление.
- Странно, мне казалось, что вашей системе ближе мнение кардинала Ришелье, что дворяне имеют праве умирать только на службе королю.
- Ах, социализм! Социализм в нашей стране - это забава масс. Для истинных рыцарей Святого Грааля эта мораль не годится. Сам величайший фюрер долго колебался, прежде чем назвать нашу партию социалистической. Но сейчас это не актуально: социальные проблемы в общем решены, и от человека требуется не общественная инициатива, а верность присяге.
За разговорами я не забывал отведать всех блюд, которые итальянская прислуга подавала на стол. За отличными баварскими колбасками с кетчупом последовали соленые огурцы для аппетита и гусь с яблоками. Потом целое ассорти рулетиков-штрудель и микробутерброды с явно русской икрой горбуши. Запивали мы все это отличными рейнскими винами.
После ужина Ингрид пригласила нас в комнату с роялем и спела одну из своих песен о смелых немецких космонавтах, штурмующих небо и благославляемых из могилы стариком Кантом. Я же заметил целую фонотеку лазерных дисков и стал их перебирать: они были с чисто немецкой пунктуальностью рассортированы по жанрам и хронологически. Начиналось все с народных песен, потом шли пятнадцать дисков со средневековой немецкой музыкой, потом классика - Глюк, Бах, Вагнер, Шуман, Штрауссы, Лист, далее отец национал-социалистической музыки Пфицнер и венец Франц Легар, юбимый композитор Гитлера, потом партийные марши и сборник музыки из кинофильмов, среди которых затесались "Джентельмены предпочитают блондинок" и "Кубанские казаки" Наконец, несколько совершенно неизвестных мне фамилий - корифеи немецкой музыки конца XX столетья. Я поинтересовался у Харальда об одном из них (кажется, его звали Фридрих Этцель), и он поставил его диск на проигрыватель. Это были вариации на темы Вагнера, музыка по стилю слегка смахивала на известный мне "Нью-Эйдж", и в то же время напоминала стиль Жана-Мишеля Жара.
- Этот стиль называется "Бургундская музыка", - пояснил Харальд на мое замечание о галлицизме мелодии.
- Кстати, - решил я спросить об одной вещи, давно меня интересовавшей, - это верно, что Йозеф Геббельс в молодости написал несколько пьес в стиле Достоевского?
- И не только в молодости! Вот, пожалуйста, - Харальд показал мне в библиотеке огромный темно-коричневый массив книг, который я поначалу принял за Большую Фашистскую Энциклопедию. На самом деле это было полное двестипятьдесятчетырехтомное собрание сочинений второго фюрера немецкого народа - Йозефа Геббельса. Это было самое гигантское в мире собрание сочинений, благо автор трудился над ним семьдесят лет. Харальд пролистал последний, справочный том и подал мне его, раскрытый на сороковой странице.
В обширной библиотеке ромбовидной формы было не меньше десяти тысяч томов: монотонно-многотомные собрания сочинений, яркие зоологические атласы в суперобложках.
- У вас в России какие-нибудь анекдоты о немцах рассказывают? - ни с того ни с сего спросил Харальд.
- Да. (Я как раз вовремя вспомнил самый безобидный анекдот.) Как-то раз ООН... то есть не ООН... а, в общем, в СССР решили написать книгу о слонах, ну и запросили во всех прочих странах соответствующие образцы. Немцы прислали массивный десятитомник, вроде как этот, озаглавленный "Введение в науку о слонах", американцы прислали маленький яркий буклет страницы в две с фотографией Мадонны и названием "Все, что должен знать о слонах средний американец"...
