Ольга и Сергей Бузиновские - Тайна Воланда
Болшевской трудовой колонии. Она же — Спецтехотдел, она же — ЦКБ-29.
Перед войной здесь собрали цвет советской науки и техники —
авиаконструкторов, ракетчиков, аэродинамиков, радистов, судостроителей, двигателистов, физиков-ядерщиков, специалистов по турбинам и по химии
полимеров… Настоящий инкубатор идей! Даже не склонный к восторженности
Я.Голованов называв шарагу «новой Александрией». "Вырвавшиеся из
рудников и с лесоповалов, голодные, избитые, больные люди попали пусть в
тюрьму, «о тюрьму, где досыта кормили, где спали на простынях, где не
было воров, отнимающих валенки, конвоиров, бьющих прикладом в
позвоночник, а главное — не было тачек, коробов, бутар, лопат, пил.
топоров, не было этого смертельного изнурения, когда их заставляли делать
то, что они никогда не делали, не умели и не в состоянии были делать».
Кормили здесь превосходно, алкоголь был строжайше запрещен, прогулки на воздухе обязательны, — неудивительно, что несколько
консгрукторов излечились от язвы желудка, а один — от туберкулеза. Людям
предоставили возможность заниматься любимым делом, — и. свободные от
мелких условностей вольной жизни, они работали, как никогда прежде. К
тому же в «новой Александрии» естественным образом исчезли секреты и
ведомственные барьеры. «Тайн не существовало! — пишет Я.Голованов. —
Собираясь группками, они по многу часов что-то обсуждали, рисовали, чертили пальцем в воздухе и понимали, читали эти невидимые чертежи, схвагив карандашный огрызок, тут же считали, радостно тыча в грудь друг
друга клочки бумаги с формулами».
По вечерам в шараге часто устраивали «научные посиделки»: зеки
делали доклады, делились планами и идеями. Особенно много слушателей
собирали бартиниевскне «лекции».
«Считается, что много самолетов — лучше, чем мало, — рассуждал
Бартини. — А много бомб с ипритом, люизитом или чем похуже? И вообще —
как определить уровень развития цивилизации? По выплавке стали и добыче
угля? По количеству пар обуви на душу населения? Завирально! То же самое, что оценивать греческие полисы но числу выкованных медных ошейников
для рабов. Кстати: тонкий железный ошейник был предметом гордости у
афинских рабов — все равно, что здесь орден. Но есть универсальный
критерий — скорость реализации желания. Сколько времени мне надо, чтобы… ну, скажем, получить огонь? Достать зажигалку, снять крышку, покрутить колесико… А в пещере? Часа три-четыре… Наверное, каждый из
вас задумывался над вопросом: что было бы, если бы?.. Если бы египтяне
придумали воздушный шар? Если бы лет на сто раньше изобрели телескоп?
Если бы Наполеон не отверг с порога проект парохода Фултона? И нельзя ли
сократить сроки реализации сегодняшних и будущих изобретений? Я сделал
выборку важнейших изобретений за последние три столетия и вычертил
график: ось абсцисс — годы, ось ординат — срок реализации… Разброс точек
дает среднюю линию, — это говорит о том, что сроки реализации идей
сокращаются, повинуясь некой закономерности. Если эта пикирующая
кривая коснется оси абсцисс, исчезнет разница между желаемым и
действительным».
«Закон ибиса» — так назвал Бартини найденную закономерность.
Кривая, похожая на клюв этой птицы, зеркально повторяется на графиках
прироста населения Земли, потребления воды на одного человека, выработки электроэнергии и так далее… Все ускоряется: по историческим
меркам в одночасье возникают и рушатся огромные державы, новые
социальные и технологические идеи с невероятной быстротой охватывают
целые континенты, народными массами овладевает страсть к перемене мест.
Но именно об этом предупреждал Нострадамус: «События в будущем
происходят с нарастающей быстротой». Ускорение… времени?
«Бартини, углубленный в себя, сидел за кульманом и производил
впечатление какой-то экзотической птицы в клетке», — вспоминал бывший
чертежник шараги Н.Желтухин. В том году, когда родился «красный барон», учитель из Калуги записал формулу реактивного движения. Кончиком
стального пера и каплей дешевых ализариновых чернил он послал
человечество «в погоню за светом и просгранством». Но уже через несколько
лет скромный служащий бернского бюро патентов Альберт Эйнштейн
положил этому предел — скорость света. Узда для грядущей дерзости, лимит
на экспансию разума, крах тайного стремления стать равным богам…
Нелепое мироздание походило на египетскую пирамиду вершиной вниз: фундамент — дюжина мировых констант, ответственных за то, что мир таков, каков он есть. Полученные эмпирически, константы не были связаны между
собой. Свести их воедино, выведя значения из одной формулы — все равно
что создать периодическую таблицу законов природы. Пятимерность этого не
позволяет. Но расчеты Бартини доказывают, что самое устойчивое состояние
Вселенной достигается в шести измерениях: трехмерное пространство в
трехмерном времени. В этой модели масса и заряд эквивалентны, вещество
является агрегатным состоянием ноля, а Мироздание в целом —
одной-единственной частицей, прячущейся под бесконечным множеством
масок-манифестаций.
«Существует одно-единственное, отображенное в себе образование, оно
все время есть везде. Эта уникальная „частица“. находясь одновременно в
разных местах, есть наш мир».
Бартини опубликовал этот вывод в «Докладах Академии наук СССР»
(1965, т. 163, №4) и в сборнике «Проблемы теории гравитации и
элеметарных частиц» (Атомнздат, 1966). Но он умолчал о некоторых
свойствах этого «образования», — например, о возможности мгновенного
перемещения в пространстве и времени.
12. КОНСТАНТА ЖИЗНИ
Августин Блаженный невесело пошутил: «Я прекрасно знаю, что такое
время, пока меня об этом не спросят». За полторы тысячи лет ничего не
изменилось: о природе времени мы знаем не больше, чем рыба о воде. Время
может тянуться, идти и лететь, — но мы по-прежнему считаем это
результатом психического состояния субъекта. У психиатров даже термин
есть — «дисторсия времени». В экстремальной ситуации слабый человек
отключается — «сжимает» время ожидания опасности, — а сильный
«растягивает» мгновение и спокойно находит выход. Вот что чувствовал в
горящем самолете летчик-испытатель Марк Галлай: «Каждая секунда обрела
способность неограниченно — сколько потребуется — расширяться. Кажется, ход времени почти остановился!»
