Роберт Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 4
— Три?
— А что, по-твоему, водородная бомба — не второй большой шлем?
— О! А вторая бомба — третий?
— Вторая бомба не в счет, она упала слишком далеко. Если ты не понимаешь, о чем я говорю, то я вообще отказываюсь объяснять что-либо.
— Ах, вот оно что! В таком случае можно попробовать сыграть и четвертый. Правда, я теперь не смогу вынудить тебя пойти первым. Мой лифчик куда-то делся и…
— Так, значит, ты нарочно сделала это?
— Конечно. Теперь твоя очередь ходить. А я попробую ответить.
— Э, только не так быстро. Три больших шлема — это максимум, на что я способен. Разве что один маленький шлем… да и то, если я приму еще одну таблетку декседрина. Но четыре больших шлема — это выше моих сил. Ты же знаешь, что я не в том возрасте.
— Посмотрим. Мне все-таки кажется, что у нас получится и четвертый большой.
И в этот миг их накрыло самым большим из шлемов.
Глава третья
Погас свет. Грейс Фарнхэм вскрикнула. Доктор Ливингстон зашипел. Барбару швырнуло на баллон с кислородом, да так, что она в темноте потеряла всякую ориентацию.
Оправившись немного, она пошарила возле себя руками, нащупала ногу. Затем нащупала Хью, являющегося продолжением этой ноги. Он не шевелился. Барбара попыталась прослушать его сердце, но не смогла. Она закричала:
— Эй! Эй! Кто-нибудь! Отозвался Дьюк:
— Барбара?
— Да, да!
— Вы в порядке?
— Я-то в порядке, да с Хью плохо!
— Спокойно. Сейчас я попытаюсь зажечь спичку — если, конечно, мне удастся перевернуться с головы на ноги. Я стою вверх ногами.
— Хьюберт! Хьюберт!
— Да, мамочка. Подожди.
Грейс продолжала причитать. Дьюк как мог пытался успокоить ее, одновременно проклиная темноту. Барбара немного освоилась со своим положением, попыталась слезть с груды баллонов, ударилась обо что-то подбородком и наконец ощутила под собой ровную поверхность. Поверхность была наклонной.
— Наконец-то! — воскликнул Дьюк.
Спичка вспыхнула ослепительно ярко, так как воздух был перенасыщен кислородом. Прозвучал голос Джо:
— Лучше ее погасить. А то может случиться пожар. Тьму прорезал луч фонарика. Барбара позвала:
— Джо! Помоги мне с Хью!
— Сейчас. Только сначала попробую наладить свет.
— Может быть, он умирает.
— Все равно без света ничего не сделаешь.
Барбара снова попыталась найти у Хью пульс, наконец услышала слабое сердцебиение и, всхлипывая, обхватила его голову.
В мужском отсеке вспыхнул свет. Барбара получила возможность оглядеться. Пол убежища теперь накренился под углом градусов в тридцать. Она, Хью, стальные баллоны, бак с водой и все остальное громоздилось бесформенной кучей в нижнем углу. Бак дал течь, и вода залила весь туалет. Если бы пол наклонился в другую сторону, они с Хью были бы похоронены под кучей баллонов и затоплены водой.
Через несколько минут до нее добрались Джо с Дьюком, с трудом преодолев перекосившуюся дверь. В руке у Джо была переносная лампа. Дьюк спросил у Джо:
— Как же мы его понесем?
— Его нельзя трогать. Вдруг поврежден позвоночник!
— Все равно нужно его отсюда унести.
— Никуда мы его не понесем, — твердо сказал Джо. — Барбара, вы передвигали его?
— Только положила его голову к себе на колени.
— В таком случае больше его не шевелите. — Джо принялся осматривать своего пациента. — Больших повреждений как будто нет, — наконец решил он. — Барбара, если можете, посидите в том же положении до тех пор, пока Хью не придет в себя. После этого я смогу проверить его глазные яблоки, чтобы определить, сильно ли он контужен, как у него с координацией движений и все такое прочее.
— Конечно, я посижу. Еще кто-нибудь пострадал?
— Ничего серьезного, — уверил ее Дьюк. — Джо считает, что сломал пару ребер. Я немного повредил плечо. Мать просто откатилась к стене. Сестрица сейчас ее успокаивает. Она тоже в полном порядке, если не считать синяка на голове. На нее свалилась консервная банка. А вы сами-то как?
— Только ушибы. Мы с Хью как раз играли в солитер и пытались не растаять от жары, когда нас накрыло. — Она попыталась представить, как долго сможет продолжаться эта ложь. Но Дьюк, кажется, ничего не подозревал. Джо был в одних трусах.
Барбара спросила:
— Как кот? С ним ничего не случилось?
— Доктор Ливингстон, — серьезно ответил Джо, — избежал повреждений. Но он очень расстроен тем, что его тазик с песком перевернулся. Так что в настоящее время он чистится и проклинает все на свете.
— Я рада, что он не пострадал.
— Вы ничего необычного в этом взрыве не заметили?
— Чего именно, Джо? Мне только показалось, что он был самым сильным из всех. Намного сильнее предыдущих.
— Да. Но не было никакого грохота. Просто один мощнейший удар, а потом… ничего.
— И что это значит?
— Не знаю. Барбара, вы можете еще немного посидеть здесь не шевелясь? Я хочу попытаться восстановить освещение и определить повреждения. Заодно посмотрю, что можно привести в божеский вид.
— Я буду сидеть как каменная.
Ей показалось, что Хью задышал спокойнее, и она решила, что ей больше не от чего быть несчастной. К ней пробиралась Карен с фонариком, осторожно продвигаясь по наклонному полу.
— Как отец?
— По-прежнему.
— Скорее всего, ушиб голову, как и я. А ты как? — Она фонариком осветила Барбару.
— Нормально.
— Слава Богу! Я рада, что ты тоже в чем мать родила. Никак не могла найти свои трусики. Джо так старается не смотреть в мою сторону, что на него просто больно глядеть. Все-таки странный он какой-то.
— Я совершенно не представляю, где моя одежда.
— Одним словом, единственный обладатель трусов среди нас — это Джо. А что с тобой случилось? Ты спала?
— Нет. Я была здесь. Мы разговаривали.
— Хм… Обвинение утверждает обратное. Не волнуйся, я никому не открою твою страшную тайну. Мама ничего не узнает — я сделала ей еще один укол.
— А тебе не кажется, что твои выводы слишком поспешны?
— Делать выводы — мое любимое развлечение. Я уверена, что мои непристойные предположения верны. Очень жаль, что я спала ночью. Тем более, что эта ночь у нас, скорее всего, последняя. — Она придвинулась к Барбаре и чмокнула ее. — Я тебя очень люблю.
— Спасибо, Карен. Я тоже люблю тебя.
— Прекрасно. Тогда давай не будем хоронить себя заживо, а порадуемся лучше тому, какими мы оказались отважными ребятами. Ты осчастливила отца тем, что дала ему возможность разыграть шлем. И если ты смогла сделать его еще счастливее, то я этому только рада. — Она выпрямилась. — Ну ладно, пойду разбирать припасы. Если папочка очнется — позови. — Она ушла.
