Роберт Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 4
Обзор книги Роберт Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 4
Свободное владение Фарнхэма, роман перевод с английского П. Киракозова
Пасынки Вселенной, роман перевод с английского Ю. Зараховича
Цветные иллюстрации: А. Кириллов
Миры Роберта Хайнлайна
Книга четвертая
ИЗДАТЕЛЬСКАЯ ФИРМА «ПОЛЯРИС»
Свободное владение Фарнхэма
Глава первая
— Никакой это не слуховой аппарат, — объяснил Хьюберт Фарнхэм. — Это радиоприемник, всегда настроенный на частоту сигнала тревоги.
Барбара Уэллс от изумления замерла, так и не донеся ложку до рта.
— Мистер Фарнхэм, вы думаете, что они все-таки собираются напасть на нас?
Хозяин дома пожал плечами.
— К сожалению, Кремль не делится со мной своими намерениями.
— Отец, перестань пугать наших дам, — сказал его сын. — Миссис Уэллс…
— Называйте меня просто Барбара, — перебила его молодая особа. — Я даже собираюсь через суд добиться разрешения опускать слово «миссис» перед своим именем.
— Для этого вам вовсе не требуется разрешение суда.
— Учтите это, Барб, — заметила его сестра Карен. — В наше время бесплатные советы очень дороги.
— Помолчи. Барбара, при всем своем уважении к отцу я все же считаю, что ему просто мерещатся всякие страсти. На мой взгляд, войны, конечно, не будет.
— Надеюсь, вы правы, — спокойно сказала Барбара. — А почему вы так считаете?
— Потому что коммунисты — прежде всего реалисты. Они никогда не пойдут на то, чтобы начать войну, которая может повредить им, даже если бы в конечном итоге и смогли бы выиграть ее. А тем более они не рискнут начать войну, победить в которой не в состоянии.
— В таком случае, может быть, они заодно перестанут устраивать все эти ужасные кризисы, как на Кубе? А взять, к примеру, шум из-за Берлина: как будто кому-то есть до этого Берлина какое-нибудь дело! От всего этого просто постепенно становишься неврастеничкой, — заявила его мать. — Джозеф!
— Да, мэм?
— Приготовьте мне кофе. И бренди. Кофе-ройял.
— Да, мэм. — Слуга, молодой негр, убрал со стола ее тарелку, к содержимому которой она почти не притронулась.
— Отец, — заметил молодой Фарнхэм, — а ведь мать беспокоится не из-за каких-то там дурацких кризисов. Это ты нервируешь ее своим поведением. Ты должен вести себя спокойнее.
— Разве?
— Да, должен! Мать совсем потеряла аппетит… и все из-за какой-то дурацкой пуговицы, торчащей у тебя в ухе. Нельзя же так!
— Перестань, Дьюк! Когда ты стал жить отдельно от нас, мы договорились оставаться друзьями. И я всегда рад выслушать твое мнение, как мнение друга. Но все это не дает тебе права встревать между мной и твоей матерью — моей женой.
— Но Хьюберт… — протянула его жена.
— Прости, Грейс.
— Ты слишком строг с мальчиком. Это беспокоит меня.
— Дьюк уже не мальчик. И я не сказал ничего такого, что могло бы тебя заставить переживать. Прости.
— Мне тоже очень неудобно, мама. Но если отец считает, что я лезу не в свое дело, что ж… — Дьюк изобразил на лице кривую улыбку. — Придется мне, видимо, обзавестись собственной женой, о которой я мог бы с полным правом беспокоиться. Барбара, вы согласны выйти за меня замуж?
— Нет, Дьюк.
— Я же предупреждала тебя, Дьюк, что она очень умна, — поспешно вставила его сестра.
— Карен, спусти пары. Но почему, Барбара? Я молод. Я здоров. К тому же, не исключено, что у меня когда-нибудь появятся клиенты. А пока мы могли бы прекрасно перебиваться и вашими доходами.
— Нет, Дьюк. Я полностью согласна с вашим отцом.
— Что?
— Вернее, следовало бы сказать, что мой отец согласен с вашим. Не знаю, носит ли он сейчас приемник в ухе, но уверена, что обычное радио слушает внимательно. Дьюк, в нашей семье даже машины снабжены набором предметов первой необходимости на случай войны.
— Серьезно?
— В багажнике моей машины, что стоит перед вашим парадным входом, той самой, на которой мы с Карен приехали сюда, как раз лежит такой набор. Папа приготовил его еще тогда, когда я поступала в колледж. Он относится к этому очень серьезно, и я тоже.
Дьюк Фарнхэм открыл было рот, но так ничего и не сказал.
Его отец спросил:
— Барбара, интересно, что же включил в этот набор ваш отец?
— О, множество вещей. Десять галлонов воды. Продукты. Большую канистру бензина. Лекарства. Спальный мешок. Ружье…
— Вы умеете стрелять?
— Папа научил меня. Лопата. Топор. Одежда. Да, еще радио. Но самым важным, как он всегда считал, был вопрос «куда». Если бы я оставалась в колледже, то отец наверняка счел бы оптимальным вариантом подвал. А здесь он, скорее всего, посоветовал бы мне как можно дальше забраться в горы.
— В этом нет никакой необходимости.
— Почему?
— Отец имеет в виду, — пояснила Карен, — что, в случае чего, вы сможете укрыться вместе с нами в нашей дыре.
Барбара вопросительно посмотрела на хозяина дома. Тот объяснил:
— Это наше бомбоубежище. Мой сын называет его «каприз Фарнхэма». Мне кажется, что там вы будете в большей безопасности, чем в горах, особенно если учесть тот факт, что всего в десяти милях от нас расположена база стратегических ракет. Поэтому как только раздастся сигнал тревоги, мы укроемся в убежище. Верно, Джозеф?
— Да, сэр! Если так, то я согласен оставаться у вас на жаловании.
— Черта с два! Ты можешь считать себя уволенным тотчас же, как только прозвучит сирена. И с этого момента платить придется уже тебе самому.
— Мне тоже нужно будет вносить свою лепту? — спросила Барбара.
— Вам придется мыть посуду. Каждому придется что-нибудь делать. Даже Дьюку.
— Меня можно сбросить со счетов, — мрачно сказал Дьюк.
— Что? У нас не так уж много посуды, сынок.
— Я не шучу, отец. Хрущев заявил, что похоронит нас, — и ты всеми силами стараешься, чтобы именно так и произошло. Я не собираюсь хоронить себя заживо в какой-то дыре.
— Как вам будет угодно, сэр.
— Сыночек! — Его мать отставила чашку. — Если будет налет, обещай мне, что ты укроешься вместе с нами в убежище. — На глазах ее блеснули слезы.
Молодой Фарнхэм некоторое время упрямо молчал, затем вздохнул:
— Если начнется налет, — я имею в виду, если прозвучит сигнал тревоги, потому что никакого налета быть не может, — я, так и быть, полезу в эту самую дыру. Но сделаю это, отец, только ради спокойствия матери.
— В любом случае место для тебя там всегда готово.
— О'кей. А теперь давайте перейдем в гостиную и перекинемся в карты. Только уговор: о войне больше ни слова. Годится?
