Наталья Болдырева - Жаркое лето. Первый поток
Визг, поднявшийся за закрывшейся дверью, наглядно продемонстрировал непопулярность моих методов. Я поспешила выйти на улицу.
Встающее солнце насквозь прошивало ажурные кроны деревьев, бросало на белые дорожки зеленоватые резные тени. Утро было прохладное. Это была приятная, освежающая прохлада. После практически бессонной ночи она бодрила. Тронув браслет КПК, который выполнял и функции хронометра, я подошла к стенду, где была нарисована всё та же схема лагеря, пустовал блок объявлений, была наклеена газета, сплошь залепленная фотографиями детей и их вожатых. Те обнимались, держались за руки, делали что-то вместе…
— Какой идиот придумал пересменку в середине потока, — пробормотала я, помня, что пересменка эта вызвана объективными причинами. "А "Водолей" фрахтует целые суда для доставки на планету и детей, и обслуживающего персонала базы", пришла непрошеная мысль.
Рядом обнаружился распорядок дня, и я тут же отсканировала его на наладонник.
Как только я завершила сканирование, браслет запищал. Пять минут прошло, и никто так и не появился на площадке перед корпусом. Вздохнув, я направилась обратно, поднялась по ступеням, миновала коридор и, не открывая двери, заперла её на ключ.
Из-за двери не донеслось ни звука.
Я снова вышла, обогнула корпус и нашла там вторую лестницу, ведущую на балкон первого этажа. Выйдя из спальни, на перилах расселись девочки. Часть из них была одета в спортивную форму, что внушало некоторые надежды.
— Девчата, я не шучу, — сказала я, поднимаясь ко второй двери спальни. — Давайте, быстренько все на площадку перед корпусом. — Заглянув в пустую спальню, я заперла её. Девчонки недружно и медленно, но пошли, наконец, вниз. — Скоренько, скоренько, — обогнала я их.
Когда мы обогнули корпус, там стоял уже младший отряд в полном составе. Непроснувшиеся детишки протирали слипающиеся глаза. Одна из вчерашних дам бегала вокруг них, выстраивая в цепочку по двое. Артур выгонял из корпуса мальчишек старшего отряда, а на выходе их ловила вторая женщина, должно быть мать Артура. Было в них какое-то неуловимое внешнее сходство.
— Строимся, — сказала я, оборачиваясь к девочкам. — Строимся и пошли… Где ваши вожатые проводили с вами зарядку?
— На площадке перед фонтаном, — сказала одна из девочек и тут же прикрыла ладошками рот.
— Дура, — констатировала обладательница вьющихся волос, проходя мимо.
— Так, а вот этого не надо, — я шагнула ближе и снизила голос на пару тонов, — чтоб в первый и последний раз. — И снова громко обратилась ко всем, — строимся, строимся. Вы же не младшая группа, чтобы мне водить вас за ручку? Становись вперед, покажешь, куда идти. Как тебя зовут?
— Марина, — пышноволосая красавица стала впереди группы так, будто оказывала мне большое одолжение. В некотором смысле так оно и было. Я бы тоже на их месте не слишком обрадовалась новым людям в середине потока.
Но как только Марина стала впереди, остальные девочки быстро выстроились за ней по двое. Как я и предполагала, среди девчонок она была заводилой, и все делали то, что делала она. И если я хотела нормального контакта с отрядом, мне следовало найти с ней общий язык. Подавлять неформальных лидеров, пользуясь своей властью, и завоевывать себе авторитет таким образом я не хотела. Это был верный способ не просто привлечь к себе самых слабых в группе, но и пробудить в них самые низменные инстинкты. Стая шакалов, травящая раненного льва, всегда неприятна. Такой расклад меня ничуть не привлекал.
Я думала об этом по пути на зарядку и во время нее, когда дети махали вяло руками и ногами под мои команды. Артур побежал в столовую, Маргарита Михайловна и Елена Степановна самоустранились от проведения утренних упражнений, присев в тени цветущих акаций, так что я осталась единственным кандидатом на роль физрука.
Когда мы закончили, вернулся Артур.
— Веди их в столовую, — я подошла к нему, — а я вернусь в корпус. Хочу умыться и переодеться с дороги.
— Тебе принести чего-нибудь? — спросил он. Мы как-то незаметно перешли на "ты".
— Не, не надо, спасибо. — Меня и так клонило в сон. Я боялась, что, поев, захочу спать еще сильнее.
— Ну, давай, — он хлопнул меня по спине своею ручищей и громко крикнул, — отряд! На завтрак!
Я развернулась и побежала к корпусу. Хотелось успеть принять душ до того, как вернется группа. И только отперев дверь, я сообразила, что не узнала у Артура, где находятся комнаты для вожатых. Хотя у меня была полная связка ключей, лазать по корпусу, заглядывая в спальни, не хотелось. Махнув рукой, я прошла к рюкзаку. Банные принадлежности лежали в кармане на верхнем откидывающемся клапане. Я взяла полотенце и косметичку и толкнула дверь в туалет девочек.
Душа там не было.
Пять кабинок стояли вдоль одной стенки, напротив выстроились пять раковин.
Я с чувством выругалась и, перебросив полотенце через полотенцесушитель, открыла краны. И из холодного, и из горячего шла одинаково ледяная вода.
Когда я закончила умываться, спать больше не хотелось. Трубы полотенцесушителя были так же холодны, и я поняла, почему дети сушат вещи на перилах балкона.
Замерзнув так, что зубы начали стучать друг о дружку, я вышла на горячее солнце Аквариса. Снаружи было хорошо. Кричали в деревьях какие-то птицы, а может быть и животные. Пока что я не видела ни одной черной точки в небе, никто не перепархивал с ветки на ветку, хотя растительность на территории лагеря была густая, практически дикая, и, должно быть, какая-то живность тут водилась. Песчаник дорожек украшали вкрапления из раковин моллюсков, в траве ползали насекомые, а по деревьям бегали ящерки.
— Акварис. Фауна, — скомандовала я, присаживаясь на скамейку у входа в корпус и раскрывая наладонник.
Энциклопедическая справка занимала несколько строчек и сообщала, что фауна планеты представлена в основном морскими видами, отличающимися большим разнообразием. Я попробовала найти сеть, чтобы вытянуть что-нибудь посущественнее из планетарных источников, но опять не смогла найти ни одной точки входа. Карта по-прежнему не видела спутников. Я меняла настройки подключения, переходила с канала на канал, даже пробовала прослушивать радиочастоты, но не добилась ровно никакого результата.
За этим занятием и застала меня мать Артура.
— Почему вас не было в столовой? — спросила Маргарита Михайловна, и мне не понравились интонации выговора в её голосе.
— Я ночевала в вожатской, — ответила я, поднимаясь ей навстречу. — Хотела умыться и привести себя в порядок. — Слова прозвучали как оправдание.
