Наталья Болдырева - Жаркое лето. Первый поток
— Впредь не допускайте таких самовольных отлучек, — она подошла вплотную, и я поняла, в кого её сын вымахал такой здоровый. Мне приходилось запрокидывать подбородок, чтобы смотреть ей в глаза. — Сейчас отряды придут из столовой, отведете их в беседку и составите списки. Фамилия, имя, отчество, дата рождения, место проживания, сведения о родителях, вплоть до места работы. Всё ясно?
— Да, — ответила я коротко, подавляя желание ответить длинно.
— Хорошо. — Удовлетворенная, она прошла мимо, в корпус. А я поняла, что опять не спросила, где же всё-таки находятся комнаты вожатых, и куда мне можно отнести вещи. Догонять её мне, впрочем, не хотелось.
На дорожке показались дети, и я, махнув приглашающее рукой, крикнула:
— Все сюда, в беседку.
Беседка стояла под плакучей ивой. И дерево, и сама она были сплошь увиты местными лианами. Внутри было гораздо просторнее чем в холле, хотя и довольно темно.
— Рассаживайтесь, — сказала я входящим детям, — через пол часа пойдем на море, а пока я составлю ваши списки.
— Римма Витальевна уже составляла списки, — возразил кто-то из малышей.
Я закрыла глаза, и терпеливо пояснила:
— Римма Витальевна уехала и увезла списки с собой. Но раз вы уже составляли списки отряда, то вы, наверное, уже знаете, как это делается. Кто первый? — спросила я, сжимая ладонь и раскрывая наладонник.
— Вау! — воскликнул мальчишка рядом. В сумраке беседки наладонник мягко отсвечивал голубым. — Я! Я первый! Ильин Роман Геннадьевич, двадцать девятое мая семьдесят девятого года, Эс Би один семь тысяч сто тринадцать Зед.
Я посмотрела на присевшего рядом мальчика. Тот вытягивал шею, заглядывая в наладонник и ждал, когда я запишу продиктованное.
— Что это? — спросила я.
— Где? — он поднял удивленный взгляд.
— Ну вот это. Эс Би один и так далее.
— Мой домашний адрес, — пожал плечами малыш. — Объект пояса Свиридова семь тысяч сто тринадцать, сектор зед.
Через полчаса на руках у меня был список, все адреса которого составляли такого вот рода сокращения, а профессии родителей варьировались между "шахтер" и "обслуживающий персонал шахты".
— С ума сойти, — сказала я, закончив.
Глава 10
Задание на день. Грузчики. Склад
Составленный мною список я еще час-полтора переписывала от руки в двух экземплярах. В лагере не было техники, совместимой с моим КПК, а та что была не работала исправно. Чернила в картридже давно пересохли, и комбайн — ксерокс, принтер, сканер — служил подставкой под держатели для папок, до отказа набитых всяческой документацией. Замдиректора лагеря оживилась было, решив, что я могу починить стоящий без дела аппарат, но, услышав о тонере и прочих расходных материалах, которые надо бы купить, поскучнела и отправила меня обратно, вручив ручку и кипу черновой бумаги.
Я расположилась в рекреационном зале за кислотно-зеленым пластиковым столом, вынув кресло из высокой стопки. Некоторое время ушло на то, чтобы активировать ручку. Наконец, я нашла колёсико, поворот которого выдвигал стержень, и, с некоторым трудом вспомнив, как это делается, принялась писать. Стол ходил ходуном.
Повозив его из угла в угол, я поняла, что ровного участка пола здесь нет в принципе, и, пожертвовав одним листом из стопки, уравновесила рабочую поверхность. Мимо сновали дети, с некоторым любопытством поглядывавшие на мои манипуляции. С полотенцами через плечо, с пляжными сумками, в панамах и кепках, они быстро и дружно строились перед корпусом. Отряды собирались к океану, купаться. "Да уж, это вам не зарядка", думала я, сквозь широкое, во всю стену, окно наблюдая, как смирно стоят и большие, и маленькие, ожидая, когда выйдут, наконец, все, и можно будет идти.
— Все еще пишете? — Маргарита Михайловна вышла в ярком сарафане солнце-клеш и огромных, в пол лица солнцезащитных очках.
— Ну да, — ответила я, рассматривая неровно расчерченную шапку, где корявыми буквами в первом столбце было выведено "ФИО".
— Я тут составила вам список, — она положила рядом листок, мелко исписанный убористым почерком. — Зайдите на склад, узнайте, что тут вообще есть. В нашей комнате пара кроватей, да голые стены. Уверена, у них найдется хотя бы шкаф. А может быть даже что-нибудь из техники. Возьмите сразу утюг. Кроме того нам понадобится лист ватмана для стенной газеты. Прихватите и его тоже. И придумайте название отряда, его девиз и речевку…
— Зачем? — я изучала предложенный мне список, в котором помимо прочего значились и проверка спален, и опись имущества всего первого этажа корпуса, и составление заявки в двух экземплярах на починку инвентаря, если таковая требуется, и уточнение графика дежурств отряда в вожатской комнате…
— Как это зачем? — Маргарита Михайловна посмотрела на меня поверх очков, сдвинув те на самый кончик носа.
— Дети живут здесь уже неделю. Наверняка у них уже есть и название отряда, и девиз, и речевка.
Продолжительное молчание заставило меня поднять взгляд. Маргарита Михайловна стояла скептически поджав губы.
— Как вы собираетесь работать с детьми, организовывать их досуг, если вам лень придумать хотя бы речевку? Вы понимаете, что девиз отряда — это его дух, а речевка должна будить в детях самосознание? Отряд — это не просто группа ребят, приехавшая отдохнуть. Это маленькое товарищество! Девиз и речевка должны объединять их так же, как форма объединяет солдат одной армии. И такую важную часть воспитательной работы вы собираетесь пустить на самотек?
Я не нашлась, что ответить на это.
— Кстати, у вас есть карандаши, фломастеры, краски? — спросила она вдруг, безо всякого перехода вынимая из наброшенной на плечо пляжной сумки кремдля загара и откручивая колпачок на тюбике.
— Нет, — ответила я, глядя недоуменно на надпись "Le Soleil" на золотой тубе.
— Найдите обязательно. Газету будем рисовать сразу же после моря.
— Я хотела спросить, — с трудом переключилась я, — где мне можно оставить свои вещи, и вообще, где я буду спать?
— Здесь две комнаты для вожатых. Одну занял Артур… Вы, наверное, захотите жить с нами? — "Да уж, наверное, не с Артуром", подумала, но не высказала вслух я. — Тогда вам нужно будет найти рабочих и попросить их перенести еще одну кровать в первую комнату для вожатых. Ключи вот.
— Ага, сказала я, — цепляя еще один ключ на свою связку.
— Ну, мы пошли. Не скучайте тут.
Дверь за ней захлопнулась.
— А вот тебе и занятие на всю ночь, отдели просо от мака — сказала я, глядя, как эта крупная женщина, похожая в своем сарафане на идущее под всеми парусами судно, встает во главе отрядов рядом со своей подругой, взмахивает руками, крича "Равняйсь! Смирно! Шагом арш!", а её сын идет вдоль рядов, одергивая панамки на детях.
