Дмитрий Федорцев - Последнее задание
В последний момент колоссальная глыба льда прошла мимо носовой части и скользнула вдоль борта, будто и не коснувшись его. Толчка, как и большинство пассажиров, я не ощутил, и только весь обратившись в слух, уловил донесшийся снизу, из под правой скулы могучего корпуса, слабый металлический лязг.
Неудивительно, что все непосредственные свидетели столкновения поначалу дружно решили, что "Титаник" только слегка чиркнул по льду, без всяких последствий. Но в действительности, увы, все обстояло как раз наоборот! Если бы айсберг заметили чуть раньше - столкновения удалось бы вовсе избежать, чуть позже - удар пришелся бы в фортштевень. Носовую часть при этом, конечно, смяло бы в гармошку, было бы, наверное, немало жертв, но судно, разделенное на 16 водонепроницаемых отсеков, осталось бы на плаву.
Но столкновение произошло именно в тот момент, когда было наиболее страшным. Острая кромка подводной части айсберга, как бритва, вспорола днище на протяжении почти трети длины корпуса - то есть около сотни метров... Из-за большой скорости для образования такой пробоины потребовалось лишь несколько секунд. В свое время рассчитали, что при ударе крупного судна об айсберг высвобождается энергия, достаточная, чтобы в одну секунду поднять груз весом около 82-х тысяч тонн. Так что стальные листы толщиной 2,5 сантиметра, которыми был обшит корпус "Титаника", разорвало, как бумагу. И нескольких секунд оказалось достаточно, чтобы вынести смертный приговор самому большому и роскошному судну тогдашнего мира.
Зная, что до общей тревоги и до появления на палубах первых групп разбуженных пассажиров пройдет еще немало времени, я неторопливо вернулся к Бену Шарпу. По прежнему сидя в скрюченной позе, он уже не плакал, и казалось, потерял ко всему интерес.
- Эй! - окликнул его я, и когда он поднял взгляд, указал пальцем на скуттер, - Обращаться с этой штукой умеешь?
Шарп помолчал, видимо не сразу осмыслив вопрос, после чего нервно передернул плечами:
- Н-ну... Я не уверен...
Я кивнул:
- Понятно. Рон, прием!
- Ну наконец-то! - тотчас возник в голове взволнованный голос коллеги, - Что так долго молчал? Что-то случилось?
- Случилось. Но все хорошо, что хорошо кончается... Подробности потом. А пока - ловите нашего дружка, отсылаю его вам.
- Кого? Шарпа!?
- Его разумеется. Второй, к сожалению... В общем, мертв. Труп - в океане.
- Что!? Серьезно? Ну ты даешь!
- Меня не ждите, вернусь попозже.
- Понял. До встречи дома!
Усадив, как тряпичную куклу, своего подопечного на скуттер, я пристягнул фиксирующие ремни и отослал, включив радиомаяк, в небо. Оставшись наедине с собой, и чувствуя, что буквально изнемогаю, я позволил себе десятиминутный отдых, сев прямо на доски палубы. Это было необходимо - бой, и сам факт столь долгого пребывания в ускоренном режиме отняли у организма такую уйму энергии, что для полного восстанивления требовались не одни сутки.
В общем, с грехом пополам, задание было выполнено, и строго говоря, мне здесь больше нечего было делать. Если бы не маленький нюанс необходимость быть уверенным, что Мэри спаслась. Ибо то, что однажды она уже осталась жива, теперь ничего не значило. Наше знакомство полностью изменило контекстовую линию ее поведения, со всеми вытекающими - в новой версии развития событий она могла запросто погибнуть. Следовательно, ее был обязан спасти я. Но это оказалось сложнее, чем я ожидал...
Передохнув, я первым делом зашел в ближаший общий ватерклозет с умывальником, где долго и тщательно смывал с себя кровь. Потом спустился лифтом на палубу "F", где в каюте "F-19", с двумя попутчицами обитала Мэри.
При огромных размерах судна удар об айсберг сказался на его отдельных частях по разному. Здесь, на нижних уровнях, толчок ощутили куда отчетливее, и по пути, в лабиринтах коридоров и трапов мне встретилось немало вышедших из кают сонных и встревоженных пассажиров. Они настойчиво атаковывали стюардов и других членов экипажа, пытаясь выяснить, что случилось, но те успокаивали их, как могли, заверяя, что ничего страшного не произошло. Таймер показывал 0 часов 6 минут, и пока только сам Эдвард Смит - 62-х летний капитан "Титаника", главный конструктор Томас Эндрюс, да несколько старших офицеров знали страшную правду - что лайнеру осталось жить часа два-два с половиной.
В 0,15 радисты пошлют в эфир сигналы бедствия - CQD и SOS. Хотя единый сигнал бедствия SOS был введен еще в 1906 году, радиостанции телеграфной компании "Маркони", в том числе и та, что размещалась на "Титанике", использовали наряду с новым, еще и старый тип сигнала. В 0,45 спустят первыю шлюпку. А поскольку никто еще не верил в серьезность положения, первые две шлюпки уйдут полупустыми... Необходимо, чтобы Мэри села в одну из них.
... Я встретил ее в проходе, еще не дойдя до каюты, среди весело галдящих пассажиров второго и третьего классов, которых здесь, на палубе "F", собралась уже изрядная толпа. Все шутили и смеялись, приятно взбудораженные приключением. От мыслей об опасности все были явно далеки. Еще бы, ведь все знали, что Титаник - непотопляем!
Лицо Мэри, однако, было встревоженным, но увидев меня, она просияла, и тут же, никого не стесняясь, кинулась ко мне, чуть-ли не повиснув на моей шее:
- Я уже хотела пойти искать... Ой! У тебя кровь...
Я вздрогнул, и проследив за ее взглядом, провел рукой по своей шевелюре - на волосах, действительно, запеклись кровавые сгустки:
- Это не моя.
Глаза Мэри испуганно расширились:
- А чья? Где ты был? И что... Что вообще происходит?...
- Я же сказал, что все объясню потом. А пока - слушай меня внимательно...
- Джон, но...
- И не перебивай! Так вот, сейчас ты пойдешь к себе в каюту, оденешься потеплее, и заберешь свои вещи. Да побыстрей! А я подожду тебя здесь.
Она выдержала паузу, как то странно на меня посмотрев, потом кротко склонила голову:
- Хорошо, я сделаю, как ты скажешь. Но неужели этот корабль... Это так серьезно?
- Ну-у, просто лучше не рисковать... Давай, девочка, время не ждет!
В двадцать минут первого ночи мы уже стояли в густой толпе на верхней палубе, наблюдая, как матросы расчехляют шлюпки и вываливают их за борт. На лице Мэри все яснее читался ужас. Она цепко держалась за сгиб моего локтя, и я, с несколько запоздалым испугом сообразил, что оторвать ее от себя и усадить одну в шлюпку будет весьма проблематично. К тому же разговаривать здесь было невозможно - чудовищный рев стравливаемого из котлов пара, похожий на шум нескольких мчащихся железнодорожных составов, заглушал все вокруг.
Примерно в половине первого невыносимый шум пара наконец стих, и воцарилась какая-то нереальная тишина. И тут произошло нечто и вовсе феерическое - на палубе грянула музыка! Восемь музыкантов судового оркестра поднялись сюда и начали импровизированный концерт. Яркий свет и знакомые мелодии заметно разрядили общее напряжение и нервозность. Первые шлюпки стали заполняться людьми.
