Михаил Тырин - Новогодний Дозор. Лучшая фантастика 2014 (сборник)
Пальцы на руках и ногах были длинными, словно лапы паука. Они все время шевелились – быстро, беспорядочно, царапая пол и стены…
Стало видно – Руконожка не достанет Лилу. Существо шипело, вертелось и прыгало, пытаясь дотянуться до девочки, но цепь не пускала.
– Держись… – прошептал Пашка, сам едва живой от испуга.
– Вопрос номер один! – объявил Горлонос. – Слушай внимательно, мальчишка, переспрашивать нельзя. Итак, отвечай: сколько гвоздей нужно воткнуть в кошку, чтобы получился еж?
Пашка удивленно уставился на доктора. Что еще за глупости он спрашивает?
– Нисколько! – ответил он. – Из кошки не получится еж!
– Ответ неправильный! – Горлонос скорчил злобную физиономию – и крутанул колесо.
Лила снова закричала. Пашка понял – поворот колеса отпускал на несколько сантиметров цепь. И Руконожка придвинулась чуть ближе к девочке, протягивая к ней свои уродливые конечности.
– Отвечай правильно! Думай, что говоришь! – произнес Горлонос, свирепо шевеля ноздрями. – Второй вопрос: чем твоя мама толчет стекло, чтобы суп хрустел на зубах?
– Ничем… – Пашка даже растерялся – столь глупым показался ему вопрос. – Никто мне не кладет никакого стекла…
– Ответ неверный! – буквально завизжал Горлонос. И снова крутанул колесо.
Пашку пробила испарина. Руконожка была уже совсем близко к Лиле. Еще чуть-чуть – и она хватанет ее! Лила, бледная и остолбеневшая, тряслась в углу ямы, она даже кричать уже не могла.
«Что же делать… – мучительно соображал Пашка. – Что отвечать? Для него любой ответ будет неправильным, он просто помучить нас хочет…».
– Третий вопрос! – объявил доктор. – На этот раз думай головой, ошибки недопустимы. Итак: когда ты впервые поджег клетку со своими хомячками?
Пашка хотел крикнуть – «никогда!», но запнулся.
Он понимал, если ответ не понравится Горлоносу – тот прокрутит свое колесо, окончательно отпустит цепь, и жуткое существо набросится на девочку. Об этом даже думать не хотелось.
– Кажется, сейчас твоей подружке будет больно, – ехидно проговорил Горлонос, словно услышав мысли мальчика. – И виноват будешь ты!
Что же ему ответить? Соврать? А если он только этого и ждет? А если после первого же вранья все станет еще хуже, стены станут крепче, а монстры страшнее?
Пашка колебался…
– Ну! – воскликнул Горлонос и начал потихоньку крутить колесо, отпуская цепь. – Некогда думать! Отвечай, маленький стервец! Отвечай!
Пашка схватился за голову. Он бы и соврал, но все равно не знал, что сказать – какого ответа ждет Горлонос.
– Говори же!
– Мне тебя жалко! – раздался вдруг отчаянный голос Лилы.
Пашка изумленно перевел взгляд в яму.
Девочка больше не жалась в углу. Она стояла прямо напротив Руконожки, вся дрожа от страха, и говорила срывающимся испуганным голосом:
– Мне тебя жалко. Ты такой несчастный. Тебя, наверное, мучают. Тебя держат в страшной норе, одного. Тебя пугают и бьют…
– Что?!! – вскричал Горлонос. – Не сметь!!! Заткни свой рот!
Но Лила не слушала. Она раз за разом повторяла:
– Бедный… мне тебя так жалко…
И тут Пашка понял. Лила делала именно то, что они с ней так долго обсуждали.
Она сопротивлялась страху. Она побеждала страх любовью и жалостью.
Дальше произошло и вовсе удивительное.
Руконожка вдруг перестала шипеть и извиваться, она как-то сразу обмякла, затихла. Провисшая цепь грохнула о пол и развалилась на куски.
Кожа начала облезать с существа большими клоками и тут же рассыпаться в прах.
– Мне тебя очень-очень жалко! – твердила Лила.
– Заткните ее! – бесновался Горлонос.
Не прошло и минуты, как Руконожка непонятным образом растеряла все свои лишние руки-ноги. Теперь это был просто человек – очень изможденный, грязный, одетый в лохмотья, обессиленный – но человек!
Пашка ощутил в воздухе какой-то гул или дрожь. Дрожало все – и воздух, и пол, и ржавые трубы вокруг. Одновременно стало чуть светлее.
И вдруг он увидел – отовсюду пробиваются маленькие, слабые лучики света. Этот был тот самый живой свет, которого он ни разу не видел в подземельях – свет улицы, свободы, ясного неба…
Ордопет вдруг покачнулся и отпустил Пашку. Через секунду он упал на колени, обхватив руками пластмассовую голову.
Дрожь нарастала. Пашка понял, что именно сейчас им с девочкой важно быть вместе и держаться друз за друга. Он сорвался с места и спрыгнул в яму.
– Лила, я с тобой!
– Начинаем читать наше стихотворение, – отозвалась она. И первая заговорила: – «Если солнце золотое над землей разгонит тучи…»
– Замолчите! – визжал Горлонос. – Заткните их, наконец!
Он подскочил к яме и набросился на манекен.
– А ты чего стоишь?! Сделай что-нибудь!
С этими словами доктор отвесил Ордопету пинка, и тот свалился в яму. Он так и остался лежать, скорчившись, обхватив голову.
Лила вдруг присела перед ним.
– Тебе больно? Не бойся! Все будет хорошо! Мы тебе поможем…
Пашка не поверил своим глазам. Манекен чуть приподнялся, посмотрел на девочку. А затем с него начали отваливаться куски грязной пластмассы.
Под ними оказался еще один человек – такой же грязный и замученный, но настоящий.
В его руках что-то блеснуло, он подался к Лиле. Его губы шевелились, он словно пытался что-то сказать. Пашка прислушался…
– Возьмите… спасите нас… вы сможете… у вас получится…
Он протягивал девочке какой-то ключ – большой, красивый, чуть светящийся в сумраке.
– Спасите нас… – повторял он.
Лила схватила ключ, и тут же света вокруг стало больше, дрожь воздуха усилилась.
Казалось, трясутся сами основы этого жуткого подземного царства.
И тут Пашка заметил в сплетении труб какое-то движение. В полутьме мелькали какие-то быстрые тени, вспыхивали мутным светом чьи-то глаза.
– Быстрее! – закричал Горлонос. – Вы их упустите!
Пашка понял – доктор позвал на помощь свою темную армию, которая пряталась в самых глухих уголках его подземелий.
– Сейчас что-то будет, – дрогнувшим голосом сообщил он Лиле и крепко взял ее за руку. – На нас натравят еще каких-нибудь уродов. Попробуем не испугаться…
– Продолжаем, – кивнула Лила.
Если ветер в окна рвется,
Не дает тебе покоя,
Ээто значит – сердце бьется,
Значит, верный друг с тобою.
– Прекратите-е-е-е! – завыл Горлонос.
Пашка вскинул на него взгляд – и от удивления даже запнулся. Доктор весь скорчился, скрутился, почернел и начал дымиться! Он был как сухая ветка в печке.
– Работает! – с ликованием крикнул мальчик и продолжил читать:
Если птицы в поднебесье
Запоют легко и нежно,
Значит – мы с тобою вместе!
Значит, есть еще надежда!
– Не-е-е-ет! – захлебывался Горлонос.
