Ефрем Акулов - Поиск-84: Приключения. Фантастика
А что я могу сделать?
В том-то и дело, что все…
Все мое сознание человека века двадцатого протестовало — слишком велика идея, слишком безумна. Но я достаточно долго прожил на рубеже двадцать второго и двадцать третьего веков, чтобы понять: это именно та цель, которой мне так не хватало.
Планет хватит на всех. Технологий тоже. Значит, быть воскресению.
— Хватит, Питер, прохлаждаться, — сказал Олег, которому, видимо, надоело смотреть на мое отрешенное лицо. — Мы уже приехали!
И мы продолжили работу. Остановка за остановкой, съемка состояния за съемкой, руки делали свое, я что-то говорил, фиксировал, делал вылазки, а мозг работал совсем в другом направлении, обдумывая проект в деталях, и только под самый конец я вспомнил — а Сталин? А такие как Гейлих? Их что, тоже воскрешать? Кто осмелится провести черту?
17. По заслугам
Хол смотрел телестенку. Он никак не мог отвыкнуть от телеэкрана, и хотя уже не ловил, как прежде, всех новостей в информационном потоке — он уже достаточно знал о мире, куда попал, — но все ждал чего-то столь же увлекательного, как американский футбол или слушания в сенате.
Гейлих вошел, как всегда, без приглашения и без звонка.
— Привет, — бросил он. — Как дела?
— Прекрасно. Почти закончил новую галактическую модель…
— Вы здесь неплохо освоились, Хол. А вот как насчет возвращения?!
— Уже?!
— Уже?! Да вы здесь торчите три года!
— Разве это срок?
— Срок? — Гейлих улыбнулся. — В тюрьме это был бы срок. Ну ладно, не будем препираться попусту. Я вижу, возвращаться вы не хотите? Так?
— Вы совершенно правы.
— Не стану вас уговаривать.
Хол взглянул недоуменно:
— Отправитесь в одиночку?
— Зачем же? Просто я вас заставлю.
Гейлих положил на стол чемоданчик, который до сих пор держал в руке, и открыл его, загородив собой содержимое. Хол приподнялся:
— Каким это образом?
— Вы знакомы, мой друг, с технологией перемещения во времени на туристических машинах марки «Темпо»?
— Естественно. Но как вы собираетесь меня принудить с помощью этой технологии?!
Гейлих ответил коротким, явно сдерживаемым смешком, вынул что-то из чемоданчика и быстро его захлопнул. Потом повернулся. В руке его был зажат похожий на старинный пистолет предмет.
— Взгляните, — сказал он.
Потом навел предмет на стол и сжал его посильнее. На столе вспух ком огня и тут же опал, оставив дыру величиной с кулак и обгорелую кайму вокруг.
— Понятно…
— Ничего вам не понятно! — почти крикнул Гейлих. — Где ваши глаза, Хол?! Вы же американец! Это будущее просто ужасно! Я смеялся до слез, когда узнал здешние порядки: каждый может сделать себе все что угодно — но не использует такую возможность! Каждый может захватить машину времени — но не захватывает! Им это просто не нужно!
— Как я в вас ошибался… — пробормотал Хол.
— Вы только и делаете, что ошибаетесь. Сейчас, между прочим, тоже, — парировал Гейлих. — Вы меня никогда не понимали! Продолжу: в этом мире любой может попасть в Школу координаторов, где его научат управлять. А выборы? Эта анонимность конкурсов проектов координации? Кстати, — Гейлиху словно пришла в голову забавная мысль, — вы за какой проект голосовали на последних планетных?
— За «Голубую змею», — ответил Хол, совсем уже сбитый с толку.
— У вас хороший нюх, — одобрил Гейлих. — Так вот, Хол, скажите-ка вы, столько раз во мне ошибавшийся, только честно — чего, по вашему мнению, с точки зрения земных порядков, заслуживает небезызвестный вам Джордж Гейлих?!
— Ссылки обратно в прошлое, — буркнул Хол. — Пожизненной.
— У теперешних землян, да и у вас, как ни странно, другое мнение. Оказывается, я избран председателем координационного совета этой планетки.
— Что?! — Хол вскочил. Он знал, что координационный совет планеты — высший орган власти, и пост его председателя примерно соответствует посту президента США. — Так «Голубая змея»…
— Мой проект. Что вы на это скажете?
— Президентом вам не быть!
— Отрадно слышать. Таково и мое намерение. Но только в том случае, если через тридцать четыре минуты Джордж Гейлих и Хол Клеменс вместе — я подчеркиваю, вместе, — покинут этот гостеприимный мир!
— Я никуда не поеду!
— В таком случае, — Гейлих улыбнулся, — не поеду и я. А другого способа отменить мое президентство у вас нет. Любой протест будет расценен, и совершенно справедливо кстати, как субъективизм и досадное недоразумение между отсталыми перемещенцами!
— Вот как… — Хол опустил глаза. — Не понимаю. Зачем вам уезжать?! Ведь вы — президент Земли! В прошлом вы такого никогда не достигнете! Этот мир дает вам все, что вы желаете — и вы уезжаете?
— Не испытываю ни малейшего желания выворачивать перед вами душу, — сухо ответил Гейлих. — Вы слишком изменились. С вас будет довольно знать, что я люблю шахматы и никогда не играю в кегли.
Хол посмотрел на Гейлиха, словно прозрев:
— Так вам здесь скучно?!
— Вы делаете успехи. Но хватит слов, у нас осталось только полчаса. Вы едете со мной?
— Да зачем я вам нужен?!
— Очень просто: вам я доверяю. А в одиночку даже с этим, — Гейлих хлопнул по чемоданчику, — в нашем двадцатом веке не повоюешь. И не переживайте: вы сюда еще вернетесь. Через двести лет правда, но каких лет!
— А вы не боитесь, что я подведу вас в ответственный момент? Скажем, при захвате машины времени?
Гейлих вновь усмехнулся:
— Для этого я и показал вам аннигилятор. Уяснили?
— Уяснил, — грустно сказал Хол. Он понял, что уже сдался.
— Возьмите чемоданчик.
Хол повиновался.
— Его понесете вы, мне нужны свободные руки. А теперь слушайте внимательно, что нам предстоит сделать.
18. На круги своя
Если не можешь переиграть противника, то можно сделать ничью.
А. КарповВо второй половине дня солнце пекло здесь невероятно. Тень была единственным спасением, но тени не было. На сотню шагов вокруг Восточной станции перемещений во времени не росло ни одного дерева, только розовые каменные плиты и жесткая, но все же ярко-зеленая трава окружали ее. Сама станция серым кубом возвышалась в центре огромного круга, громадная, веющая холодом.
К ней направлялись два человека: один, более высокий, нес чемоданчик и постоянно оглядывался по сторонам, второй же шествовал впереди уверенно и даже чуть картинно, изредка бросая взгляд на своего спутника.
