Брайан Д'Амато - Хранитель солнца, или Ритуалы Апокалипсиса
— Нет, — ответил я.
Последовала пауза.
«Как такое могло произойти, черт его раздери? — спрашивал я себя. — Не мог же он научиться… Хотя постой…»
Я догадался: он, вероятно, был там.
2 Драгоценный Череп находился в царской нише мула вместе со мной. По крайней мере, провел там несколько из тех восьми минут окна загрузки. Мое сознание обосновалось в мозгу Чакала и, видимо, зацепило голову бакаба. Ни хрена се…
— Что ты пришел украсть? — спросил он.
— Мы не хотим ничего красть, — ответил я.
Молчание. Ясно, он желает, чтобы я посмотрел на него. Я поднял глаза, но, следуя привычкам моего нового тела, уклонился от прямого контакта (здесь не положено пялиться на тех, кто выше тебя) и уставился на символы, вытатуированные на груди Драгоценного Черепа. Прежде я таких не видел. Какой-то тайный язык. Сигару бакаб держал большим и указательным пальцами, потом положил ее на маленький столик с небрежным изяществом. В моей памяти моментально вспыхнули почти забытые образы. Японский чайный столик в Наоэ, куда я приехал с Сильваной, старик, который ловко нас обслужил и как-то по-особому положил деревянный черпак на горловину кувшина с водой… Но 2 Драгоценный Череп сделал это абсолютно по-майяски — медлительно, высокомерно, — его жест не смог бы повторить азиат.
Бакаб пристально глядел на меня. Словно два каменных ножа скользили по моей груди, вдоль вен на руках до кончиков дрожащих пальцев, а потом возвращались к моему лицу — не появилось ли на нем едва заметное выражение, которое выдало бы врага? «Если он усвоил всю информацию обо мне, то почему не читает мои мысли?» — недоумевал я. Должно быть, его мозг воспринял меньшую порцию моего «я», чем головенка Чакала. А может, у него более сильная воля и он отринул эту волну. Ну же, думай. Что за фигня там случилась? Скорее всего, 2 Драгоценный Череп поручил Чакалу действовать от имени 9 Клыкастого Колибри. Верно? И вот во время церемонии, чтобы сказать последнее прости, 2 Драгоценный Череп поднялся в царскую нишу. И таким образом получил изрядную дозу моего сознания. Но похоже, он и собственный разум сохранил в неплохом состоянии по крайней мере, тело свое контролирует. Судя по тому, что я вижу.
Господи Иисусе, какие же мы идиоты. Таро ведь говорил, что возможен некоторый «разброс». Я, конечно, тогда отмахнулся от этого. Хотя первоначально предполагалось передать код моего сознания более широким лучом, чтобы охватить несколько человек. Однако святилище на муле являлось единственным местом в районе, с которым была связана твердая дата, и хорошо, что каменные стены помешали рассеянию луча ЭПР.[541] А если бы меня размазали по всему Ишу? Результат неизвестен. Наплоди мы тут десяток джедов или полуджедов, это могло бы нам ой как аукнуться даже в двадцать первом веке.
— Ты пришел научиться играть против курильщиков, — сказал бакаб.
Из словаря Чакала я знал, что под «курильщиками» он подразумевает тех, кого современный западный человек ошибочно назвал бы «богами». Неужели он говорит об игре? Вероятно. И он умеет в нее играть? Может, Драгоценный Череп был солнцескладывателем? И все ахау тоже? Наконец-то я оказался в нужном месте. Узнать у него об игре? Попробовать наобум Аллаха?
Он спросил на ишианском диалекте:
И будут еще приходить
Такие, как ты?
— Нет, наверное, больше никогда.
Не надо тут особо распространяться, подумал я.
Ты считаешь, что сможешь
Замуровать себя
Живьем
И замариновать плоть
На тринадцать раз
По тринадцать сотен дождей.
— Нет, не совсем так… — возразил я.
Ты собираешься держаться
Прямо под небесами
В твой б’ак’тун,
В твой к’атун,
Вернуться опять в твою
Оставленную кожу.
«Держаться прямо под небесами» означало «жить». Здесь мертвецы ходили вверх ногами, как отражения в воде.
Я кое-как выдавил:
Ты надо мной
В сиянии.
Тогда 2 Драгоценный Череп поинтересовался:
А когда мы убьем тебя,
Твой грязный двойник во мне
Тоже умрет?
Что? О проклятье. Должно быть, на этот вопрос не следует отвечать прямо.
Пауза. Внезапно мне пришла в голову идея.
— Джед, — позвал я. — Я ведь тоже Джед де Ланда. Мы с тобой вроде как близнецы.
— Я не Джед.
«Ой-ой», — испугался я и начал было говорить:
— Как ты, который наверху…
Но 2 Драгоценный Череп раскрыл ладонь и чуть повернул влево, а от Чакала я знал, что это означает «молчи», и мой рот захлопнулся рефлекторно. Бакаб же смотрел мимо меня на горбуна.
Стражники по обе стороны от меня, не меняя позы, чуть подались назад. Горбун подошел ближе ко мне и остановился на расстоянии около трех рук. Он изучал меня. Я старался сдержать дрожь. Глубоко внутри Чакал еле слышно подсказывал мне его имя. У урода были маленькие когтистые ручки, как у тираннозавра. Пальцы правой кисти срослись. Рот с выступающими верхними зубами, напоминавшими забор с выломанными через одну досками, кривился в постоянной ухмылке. Вероятно, он страдает синдромом Моркио,[542] подумал я. Сколько ему лет? Выглядел он стариком, но люди с такими болезнями не живут дольше сорока. Черт, как же его зовут? То ли 10 Курящая Гусеница, то ли ½ Телячьей Головы… А, вот оно. Вспомнил: 3 Синяя Улитка. Он был ахваем, семейным духовником, хотя священник — представитель большой организации, а этот тип работал по отдельному контракту. Может, шаман? Уже точнее, только это слово больше подходит для какого-нибудь сибирского кретина с оленьими рогами. А как насчет теурга? Или слишком вычурно? Нет, остановимся на этом. Итак, я был совершенно уверен, что высокий голос принадлежал ему — 3 Синей Улитке, теургу Орла-Гарпии. Определенно. Я даже вызвал в памяти несколько его образов — он танцевал на первой церемонии сожжения. По крайней мере, я стал понимать, как докапываться до воспоминаний Чакала. Суть в том, что надо думать на чоланском — не диалекте двадцать первого века, а на ишианском, — и к тому же не слишком напрягаться, пусть словесные ассоциации сделают свое дело…
Синяя Улитка разложил веер из табачных листьев на блюде, взял какой-то предмет, встал в полный рост и замер на целую минуту. Все затаили дыхание, в особенности я. Кровь стучала у меня в ушах. Я увидел, что он принюхивается.
Здесь творится нечто странное, подумал я. Не то чтобы я знал, как эти люди ведут себя в обычных ситуациях. Но возникало отчетливое ощущение, что они чего-то или кого-то остерегаются. Но явно не меня. Мы словно находились в чужом доме и не хотели, чтобы нас услышали. Но ведь это audiencia 2 Драгоценного Черепа, его тронный зал? А если нет? Может, он временно занимает чью-то приемную… Да и мое появление немного выбило всех из колеи.
