Клиффорд Саймак - Миры Клиффорда Саймака. Книга 7
— Корабль боится… — повторила Элейн. — Вы говорите о корабле так, словно это человек.
— В известном смысле так оно и есть.
— Но это же смешно! Могу понять, что с течением времени у вас развилось чувство привязанности к кораблю. Люди всегда одушевляли свои машины, оружие и приборы, однако…
— Черт побери, — перебил Хортон, — ничего вы не поняли. Корабль действительно личность. Вернее, три личности. Три человеческих разума…
Пальцами, заляпанными жиром, она ухватила его за руку.
— Повторите, что вы сказали. Повторите помедленнее.
— Три разума. От трех разных людей. Связанные с Кораблем воедино. Теоретически предполагалось…
Отпустив руку Хортона, она воскликнула:
— Значит, это правда! Это не легенда! Значит, такие корабли были на самом деле…
— Да, черт возьми! И даже не один, а несколько. Правда, не знаю, сколько именно.
— Я уже упоминала о легендах. О том, что невозможно различить, где легенда, а где история. О том, что нельзя быть уверенным ни в одном историческом факте. И это одна из легенд — корабли, которые были отчасти людьми, отчасти машинами.
— Тут нет ничего особенного, — заверил он. — То есть, конечно, это было удивительное достижение. Но вытекающее из наших технологических традиций. Сплавить механику и биологию — замысел на грани возможного. И в обстановке наших дней он был этически вполне приемлем.
— Легенда обернулась былью, — произнесла Элейн.
— Мне, признаться, забавно, что меня причисляют к легендам.
— Да не вас лично, а вашу одиссею в целом. Нам это представлялось недостоверным, знаете, из разряда россказней, которым нельзя поверить до конца.
— Вы говорили, что найдены лучшие способы дальних странствий.
— Да, найдены иные способы. Сверхсветовые корабли, основанные на новых принципах. Однако расскажите мне о себе. Вы, конечно, не были единственным живым членом экипажа. Никто не стал бы отправлять корабль с командой из одного человека.
— Были трое других, но они погибли. Несчастный случай, как мне сказали.
— Сказали? Вы ничего не знали об этом?
— Я же спал холодным сном, — напомнил Хортон.
— Значит, если мы не сумеем починить туннель, у вас на борту найдется свободное место?
— Для вас — да, — ответил Хортон. — И для Плотояда, наверное, тоже — в том случае, если придется решать, взять ли его с собой или бросить здесь. Но не могу не признаться, что рядом с ним мне как-то неспокойно. И еще его загадочная биохимия…
— Не знаю, как и быть, — сказала она. — Если не будет другого выхода, то лучше уж мне, пожалуй, улететь с вами, чем остаться здесь навсегда. Планета не кажется слишком обворожительной.
— У меня такое же чувство, — согласился Хортон.
— Однако улететь с вами — значит оставить мою работу. Вы, должно быть, недоумеваете, что мне понадобилось в туннеле.
— Просто не успел спросить. Вы упоминали, что составляете карту туннелей. В конце концов, это меня не касается.
Она рассмеялась:
— Тут нет ничего секретного. И ничего таинственного. Наша команда наносит туннели на карту, вернее, пытается наносить.
— Но Плотояд утверждает, что они действуют бессистемно.
— Это потому, что ему о них неизвестно ровным счетом ничего. Возможно, ими пользуются многие существа, лишенные знаний, и для таких туннели действуют бессистемно. Робот сказал, что там только одна панель?
— Верно сказал. Одна-единственная продолговатая коробка. Выглядит действительно как контрольная панель. С какой-то защитой поверху. Никодимус полагает, что панель защищена силовым полем.
— Обычно коробок две. Чтобы выбрать место назначения, вы прежде всего вводите в действие первую панель. Для этого нужно засунуть пальцы в три отверстия и нажать на три выключателя. Тогда ваше так называемое силовое поле исчезнет, и можно, дотронувшись до главной панели, выбрать кнопку маршрута. Снимете пальцы с первой панели, и защитное поле восстановится. Чтобы добраться до главной панели, надо обязательно вначале воспользоваться малой панелью. Потом, когда маршрут выбран, можно войти в туннель.
— Но как определить, куда попадешь? Там что, есть символы, подсказывающие, на какую кнопку нажать?
— В том-то и сложность. Никаких маршрутных символов нет, и вам неизвестно, куда вас занесет. Наверное, у строителей туннелей был какой-то способ определять место назначения. Была определенная система, позволяющая заказывать точный маршрут, но, если она и была, нам не удалось ее обнаружить.
— Выходит, вы нажимаете кнопки наобум?
— Идея заключалась в том, — разъяснила Элейн, — что, хоть туннелей много, а маршрутов в каждом из них еще больше, ни то ни другое число не может быть бесконечным. Если странствовать достаточно долго, очередной туннель непременно выведет на планету, где уже довелось бывать. А если при этом точно записывать, какая кнопка нажата перед тем, как войти в туннель, и если такие записи ведет достаточное число людей, и если оставлять копию записи на каждой панели перед тем, как отправиться дальше, с тем чтобы коллеги по команде увидели их, случись им последовать тем же путем… Я объясняю сбивчиво, но вам должно быть ясно, что рано или поздно, после многих проб и ошибок, вероятно, удастся установить соответствие маршрутов и кнопок.
Хортон не мог побороть скепсиса:
— Похоже на очень долгую затею. И случалось вам хоть раз попасть на планету, где вы уже были?
— Пока еще нет.
— И сколько вас всего? Я имею в виду — в составе команды?
— Точно не скажу. В нее все время добавляют новых и новых участников. Вербуют и добавляют. Это считается как бы патриотичным. Если, конечно, в ком-то из нас сохранился патриотизм. Убеждена, что слово означает отнюдь не то, что в прежние времена.
— Но как вы доставите собранные сведения на базу? Или в штаб, или куда там вы должны их доставить… Если, допустим, вам удастся выяснить что-то стоящее…
— Вы, видимо, не уловили. Некоторые из нас, а быть может, многие, не вернутся никогда — ни со сведениями, ни без них. Мы знали, когда брались за эту работу, чем рискуем.
— И вас это, кажется, вовсе не волнует.
— Нет, почему же, волнует. Меня, по крайней мере, волнует. Но работа важная. Разве непонятно, насколько важная? Большая честь, что тебе разрешили включиться в поиск. Разрешают не каждому. Есть требования, которым надо соответствовать, чтобы получить разрешение…
— Например, уметь наплевать на то, вернешься ли домой.
— Вовсе не это, — сказала Элейн, — а чувство самодостаточности, развитое настолько, чтобы человек сохранил себя, куда бы его ни занесло, в какой бы ситуации он ни очутился. Чтобы для поддержания личности ему не нужен был непременно отчий дом. Чтобы ему хватало для этого самого себя. Чтобы он не зависел рабски от какой-то определенной обстановки или родственных уз. Вам понятно, о чем я?
