Эйдзи Микагэ - Пустые шкатулки и нулевая Мария. Том 1
Что-то странное чувствуется в его последней фразе.
— …Харуаки?
— …Ну и? Как я могу тебе помочь?
Помочь? О чем это он?
Харуаки, вновь серьезный, продолжает.
— Ну, раз мои воспоминания в следующем мире все равно сгорят, похоже, сделать я могу немногое.
Аа, вот оно что…
Харуаки верит в «Комнату отмены».
Он верит в мою историю, о которой кто угодно думал бы лишь как о выдумке.
— …Харуаки.
— Что такое, Хосии?
— Эээ… вообще-то это фантастический сценарий, который я придумал, ты в курсе?
Харуаки смеется, затем невозмутимо заявляет:
— Это же вранье, верно?
— Чего…
Мне даже не идут в голову слова, чтобы спросить, как он догадался.
В смысле, я сам бы ни за что не поверил в такую бессмыслицу, даже если бы кто-то меня умолял.
— Уа-ха-ха! Ты впечатлен моей столь глубокой дружбой к тебе, что я даже такую историю проглатываю без раздумий?
— Угу.
Я кивнул; Харуаки это, похоже, застало врасплох почему-то.
— Н-нет… не надо отвечать так прямо! А то я покраснею.
Он застенчиво почесал нос.
— Кстати, Дайя тоже считает, что это не выдумка, а реально с тобой происходит, ты в курсе?
— Э? …Да нет, вряд ли. В смысле, мы ведь говорим о Дайе, он у нас реалист, не забыл?
Однако если подумать — он и правда вел себя немного необычно. Например, он специально поменял место, где мы беседовали, и пожертвовал переменой. Если бы он реально думал, что это всего лишь роман, он бы отмахнулся от меня, сказав что-нибудь типа: «Тоска зеленая. Не пиши про это».
— Ну ладно, может, он и не поверил в твою историю полностью. Но он четко верит, что ты сейчас именно в такой ситуации. Я это почуял!
Если подумать, совет Дайи был немного неоптимален, если учесть, что речь шла о романе. Он явно подбирал ответы, которые бы меня устраивали.
— У тебя противоречие изначально, Хосии. Ая-тян, прототип «Новенькой», пришла только сегодня, знаешь ли. Ты позвал Дайю сразу после первого урока. Когда бы ты успел все это придумать?
— А…
Это уж точно.
— Думаю, ты говоришь правду, не пытаешься нас обмануть.
— …Почему?
— Это немного чересчур хорошо построено, чтобы быть твоей обманкой, согласись? Тебе в жизни на такое воображения бы не хватило, Хосии.
— Грубый ты…
— Воот, но даже если б ты был малость поизобретательнее и мог все это напридумывать за такой короткий срок, я бы все равно тебе поверил.
— …Почему?
— Потому что мы друзья, разве непонятно?
Уаа, что несет этот тип.
В смысле, как же мне теперь… не покраснеть и как вообще с ним общаться, когда он говорит такие вещи?
* * *Харуаки, нахмурив брови, отправляет в рот кусок картошки фри.
— Понятно. Стало быть, Ая-тян… нет, Ая Отонаси, возможно, меня убила…
По предложению Харуаки мы отправились в Макдональдс. Два школьника в форме, которые сбежали пораньше, симулировав плохое самочувствие. В Макдональдсе. Средь бела дня. Я всей шкурой ощущаю на себе взгляды окружающих, и мне хочется удрать.
— Вот интересно, Отонаси-сан волновалась бы, сидя в Маке в это время дня и в школьной форме.
— Ну, думаю, в случае Аи Отонаси — нет.
Узнав, что Отонаси-сан, в которую он влюбился с первого взгляда, возможно, убила его, он выплевывает ее имя с враждебностью в голосе.
— Иными словами, за эти две тысячи циклов с гаком она ко всему приспособилась.
Отонаси-сан привыкла уже ко всему, что здесь подвергается «отмене». Уж конечно, теперь ее ничто не может расстроить в этой «Комнате отмены».
Отонаси-сан приспособилась к аномальной ситуации. Можно ли думать, что она сама осталась нормальной?
Эта Отонаси-сан, которая пытается меня убить?
— Что, сбежать хотел?
Мое сердце остановилось.
Этот внезапно раздавшийся голос, принадлежащий человеку, о котором я как раз сейчас и думаю. Я не могу развернуться на этот голос, доносящийся у меня из-за спины. Я просто не в силах двинуться с места, словно меня зацементировали.
Как она нас нашла? Я даже Дайе не сказал.
Отонаси-сан обходит вокруг меня и останавливается прямо передо мной. Я по-прежнему не в силах поднять головы.
— Я должна сказать тебе кое-что хорошее, Хосино, — с ухмылкой заявляет она. — Для меня это уже 2602-е второе марта. Все это время я провела вместе с одноклассниками, которые ни на грамм не изменились, потому что они ничего не помнят и не знают об этих повторах.
Она тихо кладет руку на стол. Этого достаточно, чтобы все во мне напряглось.
— Люди меняются. Их ценности тоже меняются. Поэтому предсказать их поступки совсем непросто. Однако ваши действия предсказать совсем легко, потому что вы, братцы, заперты в тупике и не меняетесь. Тем более, раз это одно и то же второе марта. Я даже в курсе, о чем примерно вы говорите. Хосино, я могу с легкостью предсказать все, что может предпринять такой ленивый школьник, как ты.
Я испытываю на собственной шкуре то самое «различие в уровне информации», о котором говорил Дайя. Я-то наивно думал, что это относится только к информации о «Комнате отмены» и о «шкатулке». Но нет, не только. Самая важная информация — информация о «Кадзуки Хосино», обо мне самом. А должен я заполучить информацию об «Ае Отонаси». Это Дайя имел в виду с самого начала. Вот почему он сказал, что различие в уровне информации сотрется, когда повторов будет больше.
— Все понял? Ты не можешь удрать от меня, Хосино. Ты у меня в руках. Я могу раздавить тебя с легкостью. Но если я это сделаю, то раздавлю и важный предмет, который ты держишь. Это единственная причина, почему ты еще жив. Понял? Не зли меня лучше.
Отонаси-сан хватает меня за руку.
— Молчи и иди за мной. А потом молча слушайся.
Она держит меня не очень-то крепко. Если я постараюсь, смогу стряхнуть ее руку. Но… могу ли я? …Исключено. Ая Отонаси уже захватила меня. Я жалок? Я знаю. Но я просто не могу… противостоять ей. Я не знаю как.
И несмотря на это — несмотря на то, что я не знаю, как сопротивляться ей, — моя рука вдруг оказывается свободной от хватки Отонаси-сан.
— Что ты делаешь? — восклицает Отонаси-сан. Я не мог стряхнуть ее руку. Так что ее злые слова адресованы не мне.
— Что я делаю, спрашиваешь? …Ха!
Ее слова адресованы Харуаки, который расцепил наши руки.
— Я не отдам тебе Хосино! Ты даже такую простую вещь не можешь понять? Ты дура, что ли?
Провокация Харуаки совершенно детская, но все его лицо напряжено. Это полнейший блеф. Он никогда не смотрит на людей так вот свысока.
Однако Отонаси-сан, естественно, на провокацию не поддается.
