Инволюция (СИ) - Кауф А.

Гробовая тишина становится ей ответом. Агата подходит к большому письменному столу и садится на стул. Среди фолиантов и диковинных колб стоит череп. Человеческий.

— Эй, дружок, это ты со мной разговаривал сейчас? Хотя нет, — Агата поднимает ладонь вверх. — Лучше не отвечай. А то я окончательно с ума сойду.

Несколько минут Агата сидит на стуле, прислушиваясь к беззвучному дыханию дома. Голоса в голове так и не появляется. «Быстрее начнём. Быстрее закончим». Поднявшись, она методично начинает обход крыши. Периодически тишина прорезается удивлёнными возгласами и вопросами, направленными в пустоту. Свет камушка шерстит по стропилам с подвешенными травами, полкам, шкафам и редким залатанным дырам в крыше. Через полчаса Агата возвращается к столу и на подрагивающих ногах садится на стул. Она оглядела каждый уголок мансарды. Посылка, если таковая действительно была, будто испарилась.

Минуты сменяют друг друга. Иступлённый взгляд буравит череп, стараясь придумать хоть какое—либо объяснение. Работая в лаборатории, Агата частенько сталкивалась с безрезультатным исходом. В такие минуты на выручку приходил Уильям. Они брали по чашке кофе и садились на диванчики в комнате отдыха. Агата изливала накопившиеся умозаключения, не забывая упрекнуть весь имеющийся персонал в отсутствие мозга. Уилл молчал. Но его чуткое сердце впитывало каждое слово. Ему нечего было сказать, кроме краткого «угу». Зато понимание, проскальзывающее в его глазах, жестах и мягкой улыбке, действовали невероятно успокаивающе на Агату.

Колышущаяся тьма подталкивает вернуть забытое чувство. Немного помолчав, Агата негромко начинает:

— Я долго работала над одним своим проектом. Делом всей жизни. Однако все мои попытки добиться одобрения со стороны старших сотрудников разбивались об их консерватизм. Эти старики упорно отрицали саму мысль о подобном, уделяя внимание другим исследованиям, которые даже и близко не ровня моему.

Агата закрывает глаза. Голова ложится на стол. Как же ей хочется просто немного поспать.

— Я отстранилась от всего мира. Погрязла в нескончаемых попытках доказать всем реализуемость, безумной, как казалось многим, идеи. Дни и ночи проводила за работой. Отказалась от всего, что когда—то приносило мне радость. Принесла в жертву собственного друга. И… провалилась.

Агата замолкает. Груз воспоминаний давит на сердце, болью отдаваясь в душе.

— Теперь я обречена на бегство. Единственный возможный путь отступления исчез чёрти куда. Нет никого, кто бы мог помочь мне. Ни Уилла, ни родителей. Я…я не знаю. Смогу ли подняться. Бороться как раньше.

Свет камешка подрагивает. Нервно замигав, он гаснет на секунду, вспыхивая с новой силой.

— Джедедия, — Агата сама не верит, что говорит это. — Мне сказали, что ты всё видишь и слышишь. Если так, то помоги мне. Пожалуйста.

Агата открывает глаза. В давящей тишине дома находиться всё труднее. Вздохнув, она поднимается со стула. Делать ей здесь больше нечего. Придётся вернуться в дом Рен—Клод. Днём попробовать ещё раз связаться матерью. «Терри обрадуется…», — разум тщётно ищет преимущества. Очередной провал. И почему она не удивлена?

С громким стуком камешек падает на пол.

— И ты от меня убежать пытаешься? — горько усмехнувшись, Агата нагибается, готовясь поднять беглеца.

Коснуться его она не успевает. Блеснув гранями, камешек укатывается до спуска лестницы и там замирает. Обескураженная Агата направляется за ним. Взгляд скользит по ружью. К удивлению, от бечёвки, на которой висел оберег, остались лишь лохмотья. Кто—то грубо покромсал её.

Стоит Агате приблизиться к камешку, как тот срывается по лестнице вниз, звонко ударяясь о ступеньки. Но и там его бег не кончается. Блеснув гранями, он продолжает самовольно катиться, подзывая за собой Агату. «Чувствую себя Алисой, спешащей за кроликом»,— Агата заворачивает за угол. Сверкнув на прощание спасительным светом, самовольный камень скрывается в стене. Агата останавливается. Подождав, пока глаза немного привыкнут к темноте, она медленно ступает по комнате. Теплый огонёк за одним из кирпичей подсказывает, что искомый предмет там.

Внимательно оглядев стену, Агата замечает небольшую дыру между кладками. Раньше она не видела её из—за обилия строительного мусора, сложенного почти у самого входа. Пригнувшись, девушка пролезает в соседнюю комнату, двери в которую нет. «Этот дом полон сюрпризов». Белое покрывало устилает банки с засохшей краской. Паллеты с кирпичами, досками и обширными рулонами обоев до сих пор ждут своих хозяев.

Светящийся камешек гордо восседает на оконной раме, поджидая Агату. За ним открывается обширный сад. Уютно укрытые снегом высохшие растения протягиваются за горизонт. В его пределах знаменем вечности выступает часовня с обезглавленным шпилем. «Или церковь?» Агата не особо разбирается в подобных вещах. Но один вид этого здания навевает мысли о колоссальном отличии от обычных религиозных зданий. Мрачные кошачьи мотивы с брезгливыми мордами готических горгулий, будто создавались не для рассеивания тревоги, а для вселения. Причем самыми пугающими способами.

Агата приглядывается к окнам здания. Её показалась или… «Да!» В окнах отчетливо мельтешит яркий огонёк. Кое—как подвязав камешек, девушка залезает на подоконник. С обратной стороны поскрипывают строительные леса. У Агаты нет сомнений, что ей нужно именно в часовню. В конце концов, возможных путей больше не осталось.

Осторожно ступая по готовым надломиться доскам, Агата спускается вниз. Ветер утих. Звёздное небо услужливо освещает строительные леса, протянувшиеся по всей стороне дома. «Интересно, как я не заметила их из других окон». На секунду заглянув в одну из комнат, она смущается ещё больше. Помещение совершенно ей не знакомо. И в следующем окне тоже. Как один, залитые краской, с недоклеенными обоями и валяющимися кувалдами.

Всё ещё пребывая в шоке, Агата ступает по саду. Разрушенные каменные фигуры нимф покрылись налётом времени и высохшими плющом. Обильная растительность выбилась из клумб и декоративных грядок. Высохшие фонтаны и чайные беседки с обвалившейся крышей не слышали голосов уже долгое время. Памятники роскоши, обречённые однажды навсегда вернуться в землю. В конце концов, материальные формы не живут вечно. Самые прекрасные произведения человека превратятся в руины. Но дух тленности и уныния, пронизывающий их, всегда будет прекрасен.

Подойдя к часовне, Агата с облегчением обнаруживает, что дверь не заперта. Глаза на секунду слепнут. Попривыкнув, она не сдерживает вздох удивления. В отличии от дома здесь ничего не пострадало от людской жадности. Засаленные витражи изображают сцены с котами, ходящими на двух лапах. Они танцуют, собирают урожай, летают на метлах, варят зелья и принимают молитвы маленьких людей. Пол устилают ковры. На середине главной дорожки валяется упавшая люстра. Повсюду расставлены кадки с растениями. Орхидеи, монстеры, щучьи хвосты, апельсинные деревца, аглонемы, фикусы… В отличие от сада, они пышут жизнью, хвастаясь яркими цветками. Мягкие пуфы у алтаря по своим размерам предназначаются скорее для мохнатых повелителей, чем для людей. В углу притаился орган с выбитыми клавишами и погнувшимися медными трубами. Центральную часть занимает трибуна чтеца и исполинская статуя кота. Смешение разных пород диких и домашних котов делает существо похожим на мифическое божество. Материал, из которого он создан, схож с шаром, который украл Терри. Не белый и непрозрачный, но будто нейтральный цвет переливается радугой под сумрачными сводами часовни.

Сдвинутые скамейки образуют у входа в часовню миниатюрный круг. Вокруг него раскиданы в беспорядке книги. По углам стоят ящики с консервами. Лапки вешалок едва выдерживают обилие одежды на них. Металлическая тахта с одеялами и пледами подманивает окунуться в мир снов. В центре примостилась печка—буржуйка. Похожая на ту, что была в доме у Терри, она имеет огромную склеенную из погнутых металлических листов трубу. Последняя поднимается к дыре в крыше часовни. Можно было принять это место за пристанище бездомного, если бы не отсутствие грязи, пыли и затхлого запаха.