Геннадий Гацура - Число зверя
— Минуточку, — прервал монолог бухгалтера Марков и взял трубку. — Я вас слушаю.
Это был Артист.
— Вы передали мне данные на клиента, но он еще вчера свалил в Петербург.
— Как это свалил? — Удивился Марков. — Вчера днем, перед тем как встретится с вами, я справлялся о нем. Он был в Москве. Может, где-то у вас произошла утечка информации и его предупредили о готовящейся акции?
— Исключено. Возможно, он выехал по служебным делам. Придется переносить срок исполнения, так как…
— Нет! — Перебив Артиста, вдруг взревел Марков. — Я не могу этого позволить! Отбейте ему телеграмму, чтобы он срочно вернулся. Пожар в квартире, воры или наследство. Что хотите то и делайте, но он мне нужен в Москве двадцать первого и очень холодный.
— Легко сказать. Ладно, попробуем что-нибудь сделать. Возможно, мы зря паникуем и он уже сегодня будет дома. Мне понадобится ваш приятель, навести кой-какие справки. Я сейчас не могу светится.
— Он — ваш. Секретарша соединит с ним. Только сделайте, как я сказал. До свидания. — Марков бросил трубку и, прикрыв ладонью глаза, откинулся на спинку кресла.
Бухгалтер, демонстративно отошедший при начале телефонного разговора в другой конец кабинета, вновь вернулся к своим бумагам. Он занимался исключительно официозной бухгалтерией и не желал знать больше ни о чем.
И правильно делал, ибо в мире имеется еще много областей человеческой деятельности о существовании которых простому смертному лучше и не догадываться. Для своего же здоровья.
— Давайте продолжим, — сказал Марков, массируя большим и средним пальцем руки себе виски. После каждой такой непредвиденной нервотрепки на него вдруг накатывала волна страшной головной боли. Проклятая мигрень, она и сейчас не могла оставить его в покое. — Повторите еще раз, что вы говорили по поводу тех денег, во втором квартале, что я дал журналистам на пропаганду и формирование среди молодежи нового взгляда на проблемы сексуальных меньшинств. Какова отдача от их работы?
Едва Николаев переступил порог квартиры, как к нему навстречу бросилась Наташка, одна из многочисленных соседок по коммуналке или, как шутил Сергей, местного отделения «кащенки».
— Сергей, у Измайловой опять крыша поехала. Насмотрелась вчера ночью по телевизору про всяких колдовские обряды, теперь носится в одной «комбинашке» по квартире, размахивает своим ночным горшком и орет, что соседи ее всю изурочили. Пипетку ей изрезали, а вместо лекарства отравы налили, — зашептала с придыханием женщина. Она находилась слегка под «шофе», впрочем это было ее обычное состояние, но держалась весьма интеллигентно. Здесь сказывалась длительная выучка и продолжительный опыт работы на всевозможных общественных и комсомольских должностях. — Все на меня валит. А про тебя говорит, что ты тоже колдун, ходишь ночью по комнате, заговоры какие-то бормочешь.
— Повесть я пишу. А любой текст надо проверять чтением вслух. А насчет хождения она загнула, в моей комнатенке повернуться из-за книг негде, не то что шагу ступить. Кстати, Александр Сергеевич тоже свои произведения читал вслух, а затем с криками «Ай, да Пушкин, ай да молодец!», отплясывал на своей конторке «буги-вуги».
— А разве и тогда такие танцы были?
— А ты как думала. Это один из древнейших ритуальных танцев Центральной Африки, а Пушкин, что ни говори, хоть и был в душе русским, а так и остался негром. То бишь — эфиопом.
— А я и не знала, — покачала головой соседка. — Надо дворничихе нашей рассказать. Она как напьется, так сразу «Евгения Онегина» начинает декламировать. Да, а что с соседкой делать будем? Я-то выпивши сегодня, мне как-то не с руки, может, ты психушку вызовешь?
— Разбирайтесь между собой сами, а если она мне будет мешать работать, то я ей и без психушки мозги мигом вставлю.
Николаев открыл свою комнату, вытащил из-за книжной полки довольно устрашающего вида африканскую маску, все, что осталось ему от прежних хозяев, и повесил снаружи на вбитый в дверь гвоздь. На него он обычно натыкал записки с информацией для соседей: «Я сплю, прошу не беспокоить и к телефону не подзывать» или «Буду через час, попросите, чтобы перезвонили».
Буквально через несколько минут маска была обнаружена вышедшей из своей комнатенки сумасшедшей соседкой. Об этом известил Сергея ее громогласный вопль. С криком «Обложили!», Измайлова вновь скрылась в своей каморке.
Теперь можно было надеяться, что в ближайшие несколько часов она не высунет из своей комнаты носа и не помешает плавному течению творческого процесса. Николаев сунул в магнитофон кассету с записью «Наутилуса-Помпилиуса», заправил чистый лист в пишущую машинку и принялся за работу. Надо было дописать две главы и переделать финал повести. Сделать его покруче, под стать нынешнему времени.
Марков бросил в багажник сумку, закрыл «Жигули» и, перейдя на другую сторону бульвара, и сел на заднее сиденье поджидавшего его «Мерседеса».
Водитель повернулся к нему и сказал:
— Валентин Александрович, только что передали, что вас разыскивал Артист. Он сказал, что все нормально, ваш клиент прибыл, но его немного задержали в аэропорту. Еще звонил «алкаш». Говорит, что у них мертвые души объявились. Просил кому-нибудь подъехать. Мы как раз рядом.
— Давай.
«Мерс» подкатил к отделению милиции. Вышедшего из машины Маркова радостными улыбками, как родного, поприветствовали двое автоматчиков на входе. «Главный сутер» кивнул им и направился к кабинке дежурного.
Навстречу ему бросился майор с повязкой дежурного на рукаве. Отведя Валентина Александровича в сторонку, он сказал:
— Она там, в обезьяннике. При задержании назвалась твоей подопечной — Козловой. Даже адрес ее дала. Ну, той самой, что кончил «потрошитель». Я же ту сучку как облупленную знал.
— Ты ей это сказал? — Нахмурил брови Марков.
— Нет, — покрутил головой майор. — Не я записывал ее, а наш новенький. Я пришел, глянул в журнал, посмотреть, нет ли там твоих девочек, и ахнул. Затем позвонил к вам в контору. Что делать с этой лгуньей? Наказать?
— Не надо, и без тебя найдется кому это сделать. Выпиши ей штраф и отпусти через пару часов, как будто ничего и не произошло. Но не раньше. Понятно?
— Ясно. Сделаем.
— Ты опять поддатый? Ну и несет же от тебя.
— Да тут иначе и не выдержишь до конца смены.
— Ты знаешь, что говорит магия по поводу алкоголя? То, что употребление его ворует у людей время.
— Точно, после хорошей пьянки только дня через два в себя приходишь. Водку дерьмовую продают, — махнул рукой милиционер.
— Я говорю не о русской болезни — похмелье, а о том, что алкоголь в буквальном смысле ворует время, отпущенное на твою жизнь. Один час под этим делом идет за два. И если хочешь подольше со мной работать, завязывай с пьянкой. Понятно?
— Куда уж понятней.
— Тогда — все. И не забудь, отпустишь ее не раньше чем через два часа.
Всю дорогу из Шереметьева Лысенко проклинал Аэрофлот и царящие в московских аэропортах нравы, так как именно по их вине им было потеряно несколько часов. Вначале задержали рейс из Питера, затем, уже в Москве, потеряли багаж. В общем, ему сорвали все планы, а ему еще надо было по приезде заехать в пару мест и сделать несколько неотложных дел.
Домой Анатолий приехал уже далеко за полночь и первым делом засел за бумаги. К завтрашнему вечеру необходимо было подготовить отчет о поездке и еще раз внимательно просмотреть документы по проекту с американцами.
Эти ребята всегда умудрялись в последний момент вставить в договор какой-нибудь заковыристый пункт, освобождающий приглашающую сторону от ответственности, даже, если бы конфликтная ситуация возникла по их вине.
Много артистов уже погорело на подобных штучках. Некоторым даже приходилось продавать последние концертные костюмы, чтобы, расплатившись с долгами, вернуться на Родину. Анатолию не хотелось, что бы подобная ситуация произошла с ним и его подопечными.
Телефонный звонок в ночной тиши прозвенел настолько неожиданно, что заставил Анатолия вздрогнуть. Он оторвался от бумаг и взглянул на часы. Кому это вдруг приспичило беспокоить его в такую позднь? Может, Марина?
Он поднял трубку.
— Я слушаю.
— Анатолий, хочешь увидеть свою новую подружку в ее настоящем качестве? — Произнес в трубке приятный мужской баритон.
— Не понял.
— Сейчас поймешь. Тебе достаточно подъехать через часок к отделению милиции, «менты» обычно в это время выпускают на волю «ночных бабочек», и посмотреть в каком виде предстанет перед тобой твоя подружка.
— Кто вы? Что за бред вы несете? Каком отделении?
Мужчина назвал номер и адрес отдела внутренних дел, затем добавил:
— Приезжай, не пожалеешь. Все они, сучки, такие. Я не подстрекатель, но я бы, на твоем месте, этого не потерпел. — Тут мужчина сделал небольшую паузу и почти выкрикнул в трубку: — Я бы пришил эту дрянь! Тем более, — он вновь перешел на спокойный и вкрадчивый тон, — что все равно сейчас все убийства проституток списывают на «неуловимого Джека». А ему, я думаю, все равно — одной больше, одной меньше.