Геннадий Гацура - Число зверя
— Некогда мне рассиживать, жена на базар послала, — Юрий приподнял огромную хозяйственную сумку из которой торчали пучки различной зелени. — У нее сегодня день рождения, громадный прием намечается.
— Поздравь, от моего имени.
— Всенепременно. Ну, ладно, я пошел. — Юра отошел несколько шагов и вдруг обернулся. — Да, чуть не забыл… Ты, кажется, искал что-то по истории строительства московского Кремля?
— Да.
— Так, вот, я вчера принял одну старинную книжку с чертежами дворца, который хотела построить то ли Елизавета, то ли Екатерина. В том числе там есть рисунки старых кремлевских башен и подземные ходы. Тебя это интересует?
— Конечно.
— Тогда зайди завтра, я тебе ее покажу. Только, поспеши, а то у нас подобные раритеты один «крутой русский» скупает. Говорят, на него чуть ли не все девочки Москвы пашут, так что ему девятьсот тысяч за книжку выложить — раз плюнуть. Пока.
И Юра зашагал вдоль скамеек, помахивая своей огромной сумкой. Сергей же остался сидеть на скамейке, сетуя на злодейку судьбу. В кои времена ему выплачивают такой гонорар и, вот, завтра придется отдать львиную часть его за какую-то книжку. Можно, конечно, и не отдавать, но если в ней содержится именно та информация, о которой только что говорил Юра, то она была просто необходима для успешного завершения повести, над которой сейчас работал Николаев. Пожалуй, ради нее, он был бы согласен пожертвовать и большей суммой. Черт с ним, этим гонораром! Не было денег, и это не деньги. Как бы это звучало в той телевизионной рекламе известного напитка, если ее слегка переделать? «Деньги — ничто, информация — все! Не дай мозгам засохнуть!»
На Сергея упала чья-то тень. Он поднял глаза и увидел перед собой стоявшую и разглядывающую его высокую молодую женщину. Сергей откинулся на спинку скамейки, чтобы получше ее разглядеть. Бог ты мой! Это была Ольга, его старая любовь, с которой он чуть было не дошел до ЗАГСа. Ее появление здесь было для Сергея столь неожиданно, что он даже на какое-то время потерял дар речи. Сейчас он не мог сообразить, чтобы ему такое произнести, приличествующее данному случаю. Такое с ним случалось крайне редко.
— Сидела и думала, ты это или не ты, — начала Ольга первой, сразу разрядив некое повисшее в воздухе между ними напряжение, — но тут я увидела твою улыбку и поняла, что ни у кого в мире больше не может быть такой все понимающей и всепрощающей улыбки. Тебе бы родиться две тысячи лет назад.
— А ты до сих пор думаешь, что это был не я?
— Еще думаю.
— Что ты здесь делаешь? Здесь довольно двусмысленное место для нахождения красивой женщины.
— Приятельницу жду. Собирались с ней зайти в «Макдональдс» и пройтись по магазинам. Кстати, я читала твои статьи и рассказы. Совсем неплохо пишешь. Наверное зарабатываешь много?
— Мне хватает, даже нищим остается.
— Сколько мы с тобой не виделись?
— С ноября восемьдесят девятого. Больше шести лет.
— Да, давно, — качнула головой Ольга. — Но ты же меня еще любишь? Я слышала, что ты до сих пор не женился…
— Даже и не думай. Тебе просто не стоит начинать, — криво усмехнулся Сергей. — Предавший единожды, предаст и во второй.
— Я тебя никогда не предавала.
— А когда я из принципа ушел из института и остался без работы и жилья?
— Тогда у нас еще ничего не было. Подумаешь, — пожала плечами Ольга, — пару раз в театр сходили.
— А когда меня подстрелили с Соковым?
— Мне позвонили и я первая в больницу примчалась, но меня не пустили к тебе. Потом приехала мама и увезла меня. Она сказала, что ты в реанимационном, в тебя попали три пули и врачи не дают ни каких надежд на выздоровление. В крайнем случае, ты останешься парализованным.
— Скорее всего вы с мамой испугались последнего. Тебе очень не хотелось загубить свою молодость, возя меня до конца жизни в инвалидной коляске.
— Вот и нет. Я была в таком состоянии.
— Ладно, прекратим эти разговоры. Умерла, так умерла.
— Кто умерла? — спросила Ольга.
— Любовь. Угадай, сколько букв «Ф» в этом слове? — Сергей поднялся со скамейки. — А ты, как всегда, в великолепной форме.
Он не преувеличивал, она действительно отлично выглядела.
— А ты как думал. — Крутанулась на каблучке, как в прежние времена, Ольга. — Но признайся, тебе, наверное, хотелось встретить в моем лице опустившуюся и спившуюся сучку.
— М-да, — взглянув на нее, тяжело вздохнул Сергей, — а вот внутри у тебя ощущается какой-то дискомфорт. Надеюсь, не без помощи своей маман, ты хорошо устроилась в жизни.
— Неплохо.
— Ладно, не хочется представать перед тобой как немой укор совести, пора идти, садиться за работу. Новую повесть надо заканчивать.
— И не хочешь пригласить меня выпить чашечку кофе? Как в старые добрые времена.
— Нет, извини, — отрицательно покрутил головой Сергей. — С меня достаточно экспериментов. Надо мной жизнь и так, за последние годы, поизмывалась как над плохим хлебушком. Пока, — и, не дожидаясь ответа, он перекинул ремень сумки через плечо, повернулся и направился в сторону метро.
Сегодня был день встреч. Слишком много впечатлений и воспоминаний. И не все они были приятны. Надо было срочно садиться за стол и приниматься за работу над повестью. Как-то один классик сказал, что в его произведениях всего один процент таланта, а все остальное — работа, работа и, еще раз, работа.
— Может, это сказал и я, — задумчиво произнес вслух Николаев, уже стоя на эскалаторе метро, — но в другой жизни.
Стоявшая впереди старушка покосилась на него и, на всякий случай, спустилась на несколько ступенек ниже. Мало ли каких сумасшедших объявилось в последнее время.
Артист был в своем амплуа и назначил встречу Маркову на заваленном строительным мусором пустыре. Валентин Александрович вздрогнул, когда вдруг рядом с ним, как из-под земли, возник старичок в одетой прямо на грязную майку старой шинельке и, почесывая заскорузлой рукой седую бороденку с остатками хлебных крошек, произнес:
— Вы пунктуальны.
Марков смотрел на него и ни как не мог поверить, что перед ним стоит Артист. Впрочем, в прошлый раз он заявился переодетым дамочкой. Похоже, он любил театральные эффекты. Хотя, вот эта серая, дряблая кожа, длинные седые космы на голове и редкая бороденка, все это невозможно было достичь только благодаря парику и гриму. Марков не удержался, протянул руку и дернул киллера за бороду.
— Что, не верите, что это я? — Сверкнув зубами, улыбнулся Артист. Лишь они, да еще глаза, могли выдать его истинный возраст.
— Да, — покачал головой «сутер», — если бы сам не увидел, никогда не поверил. Как это вы делаете?
— Места надо знать. От подобной маскировки иногда зависит моя жизнь. Я же не враг себе, поэтому беру все самое лучшее, что есть на сегодняшний день в мире. Это очень дорогостоящее удовольствие, но я считаю, что моя жизнь стоит намного дороже.
— Но как можно сделать такой грим?
— Это маска. Помните, как у Фантомаса, но здесь используются самые современные материалы. Некоторые преступные содружества за «бугром» сейчас обладают огромными денежными средствами, поэтому могут позволить вложить часть своих денег в разработку подобных игрушек. Тем более, что такими вещами всегда интересовались киношники и разведывательные службы. Так что эти работы очень хорошо окупаются и сторицей возвращают затраченные на них средства. Ладно, перейдем к делу. — Артист вынул из кармана шинели продолговатый сверток и протянул Маркову. — Вы просили радиомикрофон, так это именно то, что вам нужно.
— Как он работает? — Поинтересовался Марков.
— Это небольшая штучка, чуть побольше «кремлевской таблетки». Из нее выходит тоненькая антенна длинной сантиметров сорок, с маленькой петелькой на конце. Глотаешь ее, а петлю цепляешь за зуб. В случае необходимости, когда охрана имеет привычку заглядывать в рот, микрофон можно проглотить вместе с антенной. Радиомикрофон попадает в кислотную среду желудка и сразу начинает работать. К нему прилагается очень чувствительный приемник с дешифратором. Радиус действия около полутора километров. Очень надежная система, никакие наружные обыски не страшны. Через пару суток микрофон сам выходит наружу. Помыл его, зарядил и снова в работу.
— Да, — слегка подумав, сказал Марков, — это как раз то, что мне надо.
— Но, как понимаете, с возвратом. Я собираю подобные редкости.
— Естественно, — Марков спрятал в карман пиджака сверток и, в свою очередь, протянул Артисту плотный пакет. — Здесь все по вашему клиенту.
— Красавчик, — усмехнулся киллер, вынув из конверта несколько фотографий и листков.
— Мне нужно, что бы все это выглядело как самоубийство. Типа того, что он раскаялся от содеянного и покончил с собой. Еще хотелось, чтобы это произошло не позднее двадцать первого числа. Для меня это очень важно.